Забытая мелодия для флейты. СССР, 1987. Режиссер Эльдар Рязанов. Сценаристы Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов (по мотивам собственной пьесы «Аморальная история»). Актеры: Леонид Филатов, Татьяна Догилева, Ирина Купченко, Всеволод Санаев, Ольга Волкова, Сергей Арцибашев, Александр Ширвиндт, Валентин Гафт, Елена Майорова, Вацлав Дворжецкий, Елена Фадеева, Александр Панкратов–Чёрный, Пётр Меркурьев, Нина Агапова и др. 26,0 млн. зрителей за первый год демонстрации (по другим данным – 25,4 млн. зрителей).
Режиссер Эльдар Рязанов (1927–2015) поставил 26 полнометражных игровых фильмов, 14 из которых («Служебный роман», «Невероятные приключения итальянцев в России», «Гусарская баллада», «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса», «Вокзал для двоих», «Старики–разбойники», «Дайте жалобную книгу», «Берегись автомобиля», «Гараж», «Зигзаг удачи», «Совершенно серьёзно», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент (и это не считая его телехитов – «Ирония судьбы» и «О бедном гусаре замолвите слово»).
Воспользовавшись «перестроечными вольностями», Эльдар Рязанов срочно перекроил свою давнюю (написанную совместно с Э. Брагинским) пьесу «Аморальная история» в сценарий сатирической комедии «Забытая мелодия для флейты».
Здесь не только бичуются чиновники от культуры, запрещающие все мало-мальски оригинальное, но звучит песня о всесильном начальстве, которое «не сеет, не пашет, не строит, а гордится общественным строем». Есть там и иные разоблачительные пассажи. Понятно, что раньше фильмы с такими эпизодами, даже если бы их удалось снять, моментально бы легли на «полку»...
Впрочем, комедия Э. Рязанова не претендует на значимость «Покаяния». Львиную долю экранного времени в фильме занимает история «тайной» любви женатого чиновника и медсестры.
Однако во всем – и в актерской игре, и в изобразительном решении, и в режиссуре ощущается какая-то приблизительность, небрежность, торопливость. Проблемность «Забытой мелодии...», по сути, не выходит за рамки короткого фельетона, а любовная линия выглядит слабой калькой прежних рязановских love stories.
Так что мне по душе иное: скромность, ненавязчивая ироничность черно-белой грустной комедии Рязанова «Берегись автомобиля!». Да и едкий «Гараж», на мой взгляд, сказал о чиновниках и бюрократах гораздо больше, чем не тронутая купюрами «Забытая мелодия...».
Киновед Александр Федоров
Перестроечная пресса встретила этот фильм Эльдара Рязанова неоднозначно.
К примеру, кинокритик Евгений Громов (1931–2005) писал в «Советском экране», что «в прежних фильмах Рязанова Любовь облагораживала и преображала героев, в новом – она пасует перед трезвым расчетом и силой привычки. … Финал фильма несет в себе глубокий философский смысл. Всем нам надо свято помнить о ценностях вечных и великих, о своем долге перед умершими и живущими. Перед самим собой, наконец. Это тоже существенный момент нравственной перестройки, вне которого нет сегодня движения вперед» (Громов, 1987: 9).
А вот кинокритик Андрей Плахов утверждал, что «смех «Забытой мелодии» не веселит, не радует, не тревожит, не рвется сквозь слезы. Он имитируется, воспроизводится по тем же самым формулам, что безотказно действовали десять лет назад. Он, этот смех, существует в отработанной и замкнутой на себе системе аттракционов, где каждый артист знает, что дожидается своего бенефиса, где оживут московские анекдоты про псевдодружинников, сшибающих червонцы с греховных автомобильных парочек… В картине все пригнано, все соответствует моде, как в костюме, достойно сшитом по промышленной мерке, не хватает только изящества и прозрачной простоты замысла, что отличают вкус первоклассных мастеров. … Текучесть жизни, подвижность ее реалий словно отпечаталась в самом фильме: он напоминает деформированные здания, фундамент и первые этажи которых несут неизгладимый отпечаток старого доброго времени, а выше — надстройка, перестройка, иногда и косметический ремонт. Словом, перед нами и впрямь во всех смыслах «перестроечная» картина! Только что перестраивать, если речь идет о сложившейся структуре художественного мышления? И возможно ли это? И нужно ли? … Модель кино по Рязанову апробирована и в главных своих слагаемых–кирпичиках неуязвима. Но между этими кирпичиками, которые становятся все более громоздкими, все меньше воздуха искусства, который уходит вместе с ироничной краткостью, а щели заполняют дотошная сентиментальность и хорошо подготовленные экспромты. Не потому ли, что судьба рязановской иронии нередко складывалась противоположно реальным судьбам рязановских картин? Когда–то режиссер сетовал на идеологические бесчинства местных властей, препятствовавших показу его едких комедий в наших городах и весях. Противостояние выветривалось по мере того, как сатиру в его фильмах все активнее теснила мелодрама. Теперь бесчинствовала только критика. Говорят, «Забытая мелодия» тоже вызвала нарекания и растерянность у начальства. Возможно, чиновничьи души этот фильм и впрямь уязвил … Только, пожалуйста, как говорит наш знаменитый сатирик, «котлеты отдельно, а мухи отдельно». Иначе и бюрократ недозлится, и жестокий романс слезу не прошибет» (Плахов, 1987).
Уже в XXI веке кинокритик Станислав Зельвенский подчеркивал, что «Рязанов умел и любил быть злым (вспомним, скажем, «Зигзаг удачи»), однако в истории неудачного грехопадения конформиста Филимонова не видно ни торжества, ни злорадства — одна искренняя тоска. … Чем свободнее нравы, тем легче сесть в лужу — и фильм с его «Песней бюрократа» в исполнении супругов Никитиных и прочими комическими куплетами прекрасно иллюстрирует эту несложную мысль. Но социальные типы еще не изменились, и Рязанов с Брагинским по–прежнему гениально их воспроизводят — и чиновника, и обитателей коммуналки, и образованную номенклатурную дочку. Тончайше чувствуя все еще советского человека, начиная от поведенческих и речевых характеристик (один Гафт, у которого были «шурочки–мурочки с одной медсестрой», чего стоит) и, заканчивая бытом. … Но этот мир подходил к концу, и в кинематографе Рязанова, начиная с «Мелодии», прописался сюрреализм — потеряв нужду в одном эзоповом языке, режиссер по собственной воле поспешно переключился на другой. Что впоследствии приводило в основном к конфузам, но только не здесь: через коммунальное чистилище с солдатами и ликвидаторами, через тамбовский хор на авианосце эпоха дышит так, что дай бог каждому. Фирменный закадровый голос в «Мелодии» сменился обрывками из теле– и радиотрансляций, которые постоянно — уже с титров — жужжат на заднем плане (примета перестройки — вечно включенный телевизор): вместо автора–всезнайки со зрителем теперь разговаривает само время. Но все еще — с безошибочно узнаваемыми интонациями» (Зельвенский, 2015).
Мнения зрителей об этой работе Э. Рязанова и тогда, и сегодня неоднозначны.
Кому–то фильм очень нравится:
«Фильм великолепен. Самый лучший фильм, который я видел. Эльдар Рязанов – гений, это его самая сильная работа. … Игра актёров неподражаема, а сюжет... Лучший фильм о любви и её предательстве» (И. Васильев). «Мне нравится этот фильм. Пересматривал его недавно, думал, он устарел (перестроечные дела)... Ничего подобного! Филатов и Догилева сыграли в нем одни из лучших своих ролей» (Леонид).
«Люблю этот фильм. Смотрю при любой возможности и не надоедает. Вечная история о любви и предательстве. Есть над чем посмеяться и чему посопереживать. Татьяну Догилеву не считаю своей любимой актрисой, но здесь она мне очень нравится, на мой взгляд – это лучшая ее роль. Сочувствую героиням Догилевой и Купченко. Две хорошие и умные женщины любят одного мужчину, не достойного их. Леонид Филатов сыграл точно и убедительно. Его герой, несмотря на весь свой внешний лоск, жалок и ничтожен. Но где–то в глубине души сочувствую и ему – все–таки он искренне любит Лиду и страдает от этого. И когда Лида кричит душераздирающе: "Ленечка, не умирай", я плачу вместе с ней и понимаю. Пусть он не её, пусть предатель, но только пусть не умирает...» (Тамара).
А кому–то, увы, нет:
«Не самый удачный фильм Эльдара Рязанова» (Ю.Медведева).
«Забыта перестройка, и этот фильм неинтересен» (Г. Воланов).
«Я люблю ранние фильмы Рязанова, этот слишком «перестроечный» (Вера).
Киновед Александр Федоров
Калиновая Роща. СССР, 1954. Режиссер Тимофей Левчук. Сценарист Александр Корнейчук (по собственной одноименной пьесе). Актеры: Юрий Шумский, Нонна Мордюкова, Наталья Ужвий, Ольга Кусенко, Михаил Кузнецов и др. 25,7 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Тимофей Левчук (1912–1998) – один из советских «киногенералов», за свою творческую карьеру поставил 18 фильмов, пять из которых («Два года над пропастью», «Калиновая роща», «Наследники», «Киевлянка», «Дума о Ковпаке» («Набат») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Председатель колхоза – бюрократ, и местные активисты решают с ним бороться…
Казалось бы, фильм–спектакль «Калиновая роща», сделанный в модном в 1950–х жанре колхозной мелодраматической комедии, давно позабыт зрителями. Но, оказывается, даже такие архаичные раритеты зрители иногда еще смотрят:
«Мужчины в фильме в основном толстенькие, квадратики такие – крепыши, в широких брюках. Ну, мода такая была. Женщины–девушки – тоже в теле под стать своим мужчинам:)» (Римма).
«Типичная "колхозная комедия", где "колхоз" – не только определение места действия, но и уровень конкретно этого фильма!;)) Сначала никак не мог понять почему эта картина у меня не "идёт"; ближе к середине понял – крайне неудачный кастинг» (Г. Воланов).
Киновед Александр Федоров
