Сонька была не крещёной. Отец не разрешал этого таинства бабке, хоть она и пыталась несколько раз окрестить внучат, но крёстная, «лёлька», ей была всё же назначена – старшая сестра матери. Тогда так многие делали. Не окрестив отпрысков, крёстных всё же выбирали для ребёнка.
Тётя Маруся, родная сестра мамы и старшая дочь бабы Фёклы, была Сонькиной крёстной. Виделись они редко. Дважды тётка приезжала в гости к ним деревню, а теперь к ней ехали они. Сначала на автобусе, потом на самолёте. Сонька впервые летела на нём. Ей очень понравилось, сидя у иллюминатора, смотреть вниз при взлёте и посадке. Как же интересно было видеть игрушечные домики внизу, огороды и поля, будто расчерченные по линеечке, реки, похожие на маленькие ленточки. И хотя качало и штормило в этом самолёте знатно, Соньке плохо не было. Всё вокруг было ей интересно и любопытно:
- Саньке понравилось бы, - думала она, - жаль, что он не с нами.
На аэродроме их встречал, дядя Женя, сын тётки. На машине они быстро домчались до посёлка, где они жили.
Дом тёти Маруси и дядя Ивана был большим по тем временам, состоял из трёх комнат. Дети их уже выросли и жили отдельно, младшая дочка училась в городе Красноярске, поэтому в это лето Сонька оказалась самой малолетней в этом семействе.
Спать их с бабкой определили на диване, в зале, самой большой комнате в доме. Наскоро поужинав, Сонька провалилась в сон мгновенно. Проснулась утром, когда солнышко уже било в окно. Она огляделась, прошлась по комнатам. В отличие от их дома, где всегда царил только относительный порядок, здесь было стерильно чисто: в большом резном буфете красивые чайные пары, на комоде фарфоровые статуэтки – Сонька узнала Русалочку, хозяйку Медной горы, но больше всего понравилась ей воздушная и какая-то волшебно-невесомая балерина. Она сначала любовалась ею издали, а потом решила рассмотреть поближе и уже протянула было руку, как позади раздалось:
- А руками это трогать нельзя. Сломаешь ещё.
Как тётя Маруся зашла в дом Сонька и не слышала. Она испуганно отпрянула от комода со статуэтками и спрятала руки за спину.
- И вообще, баловаться и пакостить здесь нельзя. Ты не дома, поди. А сейчас иди на летнюю кухню поешь. Там бабушка тебя уже дожидается.
Тётка показала Соньке уличный рукомойник, где пришлось быстро ополоснуть лицо и почистить зубы, потому что хозяйка торопила её – дел было невпроворот.
На летней кухне Тётя Альбина, невестка тёти Маруси, пекла блины. Баба Фёкла сидела рядом на табуретке.
Сонька подошла к столу и взяла горячий блинчик, но тут же получила полотенцем по руке:
- Напеку, потом все есть сядем. Ты что одна тут?
Сонька непонимающе глянула на бабку – дома они ели блинчики, как только бабка скидывала их со сковороды.
- Сонюшка, счас есть сядем, не торопися. Все за столом будем, а то не напасёшься на вас блинков-то. Потрепи, рОдная, ты ж не дома.
Соньке было не столько больно, сколько обидно. Она никак понять не могла, почему надо ждать, чтобы блинов поесть. Горячие, со сковороды прямо, они гораздо вкуснее. Так и баба Фёкла считала и никогда не запрещала поедать выпечку сразу – только из печи.
За столом собралось всё семейство: тетка Маруся и её муж, дядя Иван, сын их Евгений и женой Альбиной (он жили в этом же посёлке, но питались почему-то у родителей), баба Фёкла и Сонька. «Не так уж много народу-то, чтоб блинов жалеть», - подумала Сонька.
Она с трудом, давясь, выпила стакан молока, которое перед нею поставили и съела два блина. Бабка, было, заикнулась, что Сонька молоко не пьёт, но тётка строго сказала:
- Расповадили вы её. Пусть ест, что дают!
Баба Фёкла с жалостью смотрела на внучку, но молчала.
После завтрака дядя Ваня сказал:
- У нас в дому хлеб зря не едят. Пусть тоже работает. Вон бочка стоит – каждый день туда воду надо натаскать для полива. И пусть Марее по дому помогает, делает, что прикажет.
Бабка только молча кивнула.
***
Начались гостевые будни: Сонька натаскивала в бочку воду, поливала грядки клубники по вечерам, мыла посуду и полы на веранде. Дома уборку ей не доверяли:
- Перебьёт чего еще, - говорила тётя Маруся.
Бабка полола грядки, собирала в вёдра клубнику для продажи, перебирала ягоду, помогала ухаживать за скотом.
Клубники в тот год был много, но Сонька тайком попробовала только несколько ягодок, которые бабка совала ей, когда никто не видит.
Но как бы не придумывали девчонке работу, её было всё же не так много – некоторые дела просто Соньке были ещё не под силу. И она опять отдалась своей страсти. На веранде стояла этажерка с подборкой журнала «Юность» за несколько лет - Сонька читала. Читала запоем. Если б не эти журналы, то ей вообще было бы смертельно скучно в этом тихом доме. Она плакала над историей молодогвардейцев, смеялась над фельетонами и сатирическими рассказами подборки «Зелёного портфеля». Много там было интересного. И Сонька глотала журналы один за одним, отвлекаясь только на работу, придуманную для неё тёткой.
Однажды, таская воду, которую брали у колонки метров за семьдесят от дома, Сонька увидела девчонку примерно её возраста. Та стояла и наблюдала за ней. Несколько раз сходив за водой, Сонька подошла к любопытной:
- Ты за мной наблюдаешь? Ты кто?
- Я за тобой давно смотрю. Уж как несколько дней. Я сюда к бабуле приехала в гости и мне скучно. Меня-то работать не заставляют, а больше здесь делать нечего. Меня Алёнкой зовут.
- А я Сонька.
Так и познакомились.
Две одинокие девчонки быстро разведали, где что здесь находится. Вечером, выпрашивая у бабушек пятачки, бегали в кино. А днём купались на озере.
Озеро было здесь замечательное: чистый бархатный песочек. Неглубоко. И плескаться можно весь денёк – водица с утра уже тёплая. Чуть подальше мостик для полоскания белья.
Там вода чистая и глубоко, поэтому ребятишкам купаться здесь не разрешалось. Но Алёнка и Сонька прибегали на эти мостки смотреть, как бельё женщины полощут. Ловко это у них получалось. Раскинут штаны или рубаху, крутят – крутят в воде, иногда даже стучат о мосток, потом выжимают. И ещё за рыбками здесь наблюдать было можно. Подходили даже щучки небольшие. Казалось, немножко и схватить можно хищную красотку. Девчонки и пробовали. Но нет! Вильнув хвостом, рыбина уходила восвояси:
- А вот вам! Не поймаете!
Однажды пришла тётка на мостки и бельё принесла в большом цинковом тазу. Дочка с нею, такая дивная, голубоглазая малышка. Сонька и Алёнка наблюдают за трудовым процессом, а девочка вокруг матери вьётся. То рядом стоит, то отбежит подальше, то на берег сойдет. Мать поглядывает на неё, улыбается. Вдруг – плюх. Сонька глядь – девчушка в воде уже. И ко дну! А платье пузырём сверху. Сонька не растерялась, шлёпнулась на пузо и за это платьишко чуть вытянула её назад, на мостки. Тут уж и мать подбежала, схватила дочку на руки, а та заревела во всё горло – испугалась. Девчонки помогли тётеньке унести бельё домой.
А вечером пришёл к ним её муж, принёс спасительнице банку мёда. Тут только все и узнали о подвиге Сонькином.
Мёд был реквизован дядькой Иваном – Сонька и не претендовала, потому как никогда не любила она эту очень уж сладкую сладость.
***
Тётка постоянно шила что-то. Крестнице нравилось смотреть, как та ловко машинкой управляет. Швейная машина была ножной, такой девчонка сроду не видывала. Тётка ногой педаль нажимает, и машинка шьёт- стрекочет, можно ткань поправлять двумя руками, а не одной, как мать делает. Сонька уж просила-просила крёстную дать ей попробовать сшить на этой машинке, хоть что-нибудь, да та ни в какую… Расстроилась девчонка чуть не до слёз и к бабке пошла:
- Баб, мы когда к маме поедем? Они уж там соскучились, поди. И новое место осмотреть надобно.
- Успеешь ишшо. Оне тама без нас справляются. А чего это ты домой-то захотела ужо?
- Скучно здесь. И не любят меня. Нельзя ничего вечно. Я не люблю так. Домой хочу.
- Скоро и поедем. Вот турнепс помогу вырвать Марее, а там сбираться станем. Трудно ей одной-то, хозяйство большое, а Иван всё на работе.
Турнепс убирали без Соньки. Она дома сидела. Телевизор включать не разрешали – «сломает ещё чего». Сонька читала-читала, а потом попробовала шить на этой самой тёткиной машинке. Тряпочку вставила, педаль нажала и всё… ни туда, ни сюда…. Испугалась девчонка, чуть не плачет. Кое-как опустила машинку вниз, как было, вместе с зажатой тряпочкой.
Вот уж попадёт-то ей теперь.
Но тётка за машинку не садилась несколько дней. Всё у неё дела были. Сонька от страха спала плохо, и аппетит пропал. Бабка заметила эту её тоску и сказала дочери:
- Не привечашь, Марея, ты крестницу. Всё тебе не так и не эдак. Вон, совсем девка потерялась, спать и есть худо стала. Домой нам пора. Погостили – пора и честь знать!
Тётка была возмущаться, но бабка так на неё зыркнула, что та осеклась.
К вечеру дядька Иван сам увёз гостей в город, на вокзал.
А в поезде Сонька спала крепко – поломанную машинку увидят без неё.
Это последний рассказ из серии "Неслухи". Продолжение будет, но уже в сборнике "Другое детство"
Предыдущие рассказы из серии "Неслухи" по ссылке
Рассказы из серии "Диалоги Рыжего" по ссылке
Добро пожаловать на канал.Читайте, подписывайтесь, комментируйте, ставьте лайки. Это помогает развитию канала.Для связи и сотрудничества: svekrupskaya@yandex.ruГрубость, ненормативная лексика на канале запрещены.