Артём был здесь в первый раз. Голый бетон со всех сторон. С потолка на проводе свисала зажжённая лампочка. И было удивительно, откуда в этой недостройке взялось электричество. Стояло пиво в двухлитрушках на столе. Бугай открутил крышку и понюхал содержимое бутылки.
— Чешское разливное, — заключил он и сделал один глоток. Хмыкнул. — Нормальное. — И начал пить залпом.
Кроме пива на столе были всякие закуски: чипсы, янтарная рыбка, сухарики, солёный арахис. Девчонки переглянулись, Артём с Толей тоже стояли в стороне от стола.
— Да всё нормальное, вы чё? Походу, кто-то тут отмечать собирается. Пользуемся случаем, пока он вышел. Надо с собой прихватить. — Бугай поставил недопитое пиво на стол и начал распихивать по карманам закуски.
— Сразу видно, что ты в седьмом классе третий год сидишь, — подколол его Толян. Артём заметил, что даже для него это было слишком дерзко.
— Чё сказал, сука? — Бугай огрызнулся больше для вида, бить Толяна он бы не стал.
Дашка помялась с минуту и тоже взяла пиво. Нашла на столе пластиковые стаканчики и раздала всем.
— Да нормально с ним всё. Смотрите, Лёша живой ещё, — она усмехнулась.
— Вот. Хоть кто-то меня послушал. — Бугай насыпал себе в рот орешков из пачки и запил.
Чокнулись полными стаканчиками. Выпили. Пиво, как пиво. Только Артёму послышался какой-то рык, будто в соседней комнате была собака. Он решил показать себя смелым перед девчонками, включил фонарик и не успел переступить порог, как огромный доберман выскочил из пролёта и припечатал Артёма передними лапами к стене.
— Мать твою! — Бугай выронил пиво.
Послышался лай и вот уже пятеро доберманов давили на грудь своими лапищами пятерым одноклассникам. Все без исключения дрожали и не могли вымолвить ни слова. Следом за собаками в комнату вошёл мужчина с острыми чертами лица, чёрными, длинными волосами, в чёрном балахоне.
— Понимаю. Вы хотите уйти, — начал он, — но моим псам нужна еда. Хотите знать, как их накормить? — он театрально подставил руку к уху, будто хотел расслышать ответ. — Нам нужны ваши скелеты. Самые глубокие и жуткие. Каждый из вас знает, что это. — Человек встал напротив Артёма. —Я чувствую ваш страх, — перешёл к Толе, — вашу вину, — затем к Даше, — то, что разъедает вас изнутри. Есть только одно правило, — и остановился напротив Бугая: — Лжи здесь не место!
— Психопат вонючий, — выплюнул ему в лицо Бугай.
— Я хочу помочь. — Человек всплеснул руками. — Избавьтесь от них! Мои демоны обожают питаться скелетами человеческих душ. Лишь одну ночь в году я могу выводить их покормиться в ваш мир.
Марина всхлипнула.
— Мясо они тоже любят. Так что, если не захотите отдавать скелет, псам придётся обойтись вашей плотью.
Будто в подтверждение этому доберманы громче зарычали.
— Начнём с тебя, здоровяк.
— Нет у меня никаких скелетов! — вспылил Бугай.
Пёс прикусил его руку. Бугай вскрикнул.
— Не зли его, — пригрозил человек.
Доберман разжал челюсть, парень потряс рукой.
— Сука! Ладно. Ещё летом, когда Дашка меня отшила в первый раз, у меня было с Наташей! Может, она не совсем этого хотела. Но лезла по всякому. Я в конце только дожал. Чуть грубовато.
— Говори, как есть! — человек повысил тон.
— Ладно! Грубо дожал. Ну чутка руки ей скрутил. Она сказала, что передумала. Но бред же! Девчонки такое любят.
— Пад ла ты конченная! — выкрикнул Артём. — Ты ей всю жизнь испоганил. Ещё и от ребёнка отказываешься! — Он дёрнулся в сторону Бугая и, на удивление, пёс отступил.
Артём сделал два больших шага и неумело зарядил однокласснику по челюсти. Доберман, что держал его, тоже отошёл. Бугай не растерялся, повалил Артёма и сел на него сверху, молотя кулаками.
— Удод! Не мой это ребёнок! Я всегда резинки использую. Твоя сестра с кем-то ещё развлекалась! Слышишь меня, придурок?!
Человек щёлкнул пальцами, и доберманы растащили парней за шиворот к разным стенам, снова не давая прохода.
— Сам ты удод! — крикнул Артём вдогонку и сплюнул кровь.
И Бугай заплакал. Этот здоровенный, лопоухий дядя-школьник начал утирать слёзы.
— Сука! Я уже миллион раз об этом пожалел. И прощения у неё попрошу. Если захочет накатать заяву, пусть! Я отвечу. Только отвалите с этим ребёнком. Не мой он!
После этих слов человек подошёл к Бугаю и вырвал из его груди прозрачные очертания, похожие на скелет. Затем раскрыл шкаф и повесил его на плечики, как пальто.
— Теперь ты, женщина-кошка. — Он подошёл к Даше. — Из тебя бы получился симпатичный монстр. — Человек мечтательно произнёс: — Создавать монстров моя профессия. Говори!
— Дерьмо! Я скажу, только пусть не кусает. Шрам же останется.
Пёс рыкнул, но не пошевелился.
— У меня отношения с мужчиной. Он старше.
— Насколько?
— Ему тридцать восемь.
— Так вот почему мы расстались! — влез Бугай.
— Да! С ним ничего ещё не было, но он дарит дорогие подарки, даёт деньги.
— Давалка продажная!
— Я не спала с ним! Ты оглох?! Я не сделала ничего плохого. Довольны?!
Никто не ответил.
— Твоя очередь. — Человек подошёл к Артёму.
Парень помахал головой. Пёс зарычал.
— Тём! Давай! Он же нападёт, если не скажешь! — уговаривала Марина.
Артём зажмурил глаза и кивнул.
— Это я! Я спрятал Наташкины презики. В шутку. Нашёл у неё на дне косметички. Думал, поживёт без этого дела, а то задолбало, что Бугай с ней трётся. А она залетела. Из-за меня! Я спрятал!
— Ты не виноват, — протянула Марина.
— Виноват, — возразил человек.
— Я бы всё отдал, чтобы это исправить. Только как? Буду помогать ей. И сознаюсь во всём. Не знаю, что ещё сделать.
Человек коснулся пальцами груди Артёма, вытащил скелет и повесил его в шкаф.
— Теперь ты, лесная дева. Люблю я эти девичьи наряды на Хэллоуин. Раз в году и охота, и услада для глаз.
Марина быстро заговорила:
— Я специально на дела ссылалась и уходила домой, чтобы не идти куда-то с тобой, Даш. Тогда с тобой Лёша тусил. Он меня попросил, чтобы вы сблизиться могли. Мы договорились за твоей спиной. Прости, пожалуйста.
— Лёш, это правда? — Даша недовольно посмотрела на Бугая. Тот кивнул.
— Ну и компашка, — протянула Даша и нервно хохотнула.
Человек вытащил скелет из груди Марины и повесил его к остальным.
— И это все твои скелеты, Марин?! — почему-то возмущенно спросил Артём. На их фоне Марина выглядела такой… Хорошей. Из-за этого ещё больше стало стыдно за себя.