Помню, в детстве папа сочинил для меня сказку, и каждый вечер я настойчиво требовала ее рассказать, хоть знала уже наизусть. В ней речь шла о добром волшебнике, у которого не было детей, и потому он решил сделать себе дочку. Собрал самые красивые цветы, набрал в стеклянную банку пару солнечных лучей, поймал несколько падающих звезд и начал из всего этого лепить. Но в какой-то момент увлекся, и у девочки получилось две головы, по четыре ручки и ножки. Тогда волшебник разделил ее пополам, и стало две девочки: одной досталось все спокойствие и терпение, а другой – темперамент и бойкость.
-Это же я и Настя, да? – радовалась, узнавая в героинях сказки себя и лучшую подругу.
-Возможно, – улыбался папа и гладил меня по голове.
Мы с Настей даже внешне были похожи – тот же овал лица, форма носа и губ, цвет волос. Правда, последние несколько лет подружка стала краситься в темную шатенку, но все равно незнакомые люди уточняли: «Вы не сестры, случайно?» Однако характерами мы отличались даже в большей степени, чем были похожи внешне.
Настя росла активной, честолюбивой и немного взбалмошной – это ее можно было увидеть на школьной сцене читающей стихи, танцующей чечетку или ведущей концертную программу в День учителя, я же в это время тихонько сидела на заднем ряду актового зала, радуясь, что у меня такая яркая подруга. –
-Ты, Маруся, так всю жизнь в уголочке и просидишь... А жизнь не любит серых мышек, она любит смелых и напористых, – назидательно говорила мне Настя и гордо подытоживала: – Как я, например. Так что смотри и учись! Но активность подруги была не для меня: я любила проводить вечера за чтением книг, а школьным дискотекам предпочитала походы в кино с родителями.
Возвращаясь с танцев, Настя бежала ко мне списывать домашку, а иногда, когда она за многочисленными репетициями не успевала подготовиться к контрольной, я решала два варианта – за себя и за нее.
– Ты же мне потом еще спасибо скажешь, – уверенно заявляла подружка.
– Будешь задачки, как семечки, щелкать – и без проблем поступишь на свой дурацкий экономический. «Дурацким» экономический был потому, что считался не таким престижным, гламурным и звездным, как театральный, куда собиралась поступать Настя.
– Но мне нравится математика, а стать экономистом с детства стать мечтала, – пожимала плечами я.
– Мечта-а-ала, – презрительно протягивала она, складывая губки куриной жопкой.
– Ты и мечта, Маруся, – два понятия, которые только случайно могут встретиться в одном предложении. Я на подругу не обижалась, понимая: из нас двоих я и вправду более приземленный человек.
После окончания школы поступила на факультет экономики и финансов, через год перевелась на заочное отделение и устроилась работать в обувной магазин – как и каждой девушке, мне хотелось красиво одеться, а клянчить деньги у родителей было стыдно. А Настя, как и планировала, уехала в столицу поступать в театральный...
Чем больше проходило времени, тем реже мы созванивались. Все изменилось в прошлом году, когда подружка внезапно вернулась домой посреди учебного года.
– А как же учеба? – спросила я ее.
– Да черт с ней, с этой учебой, – пренебрежительно отмахнулась она. – Три года отучилась, а никаких перспектив. Лучше скажи, ты все еще работаешь в этом своем бутике? Мне работа очень нужна, предки совсем отказываются деньги давать. Конечно же, я помогла Насте устроиться на работу в наш магазин – правда, пришлось поручиться за нее директрисе, но разве в ком-то я могла быть более уверенной, чем в подруге детства?
Неприятности начались, когда я взяла двухнедельный отпуск, чтобы сдать зимнюю сессию... Сперва мне позвонила старшая смены, заявив, что в этом месяце у нас серьезная недостача, которую разобьют на всех продавцов, и потому зарплату получу гораздо меньше, чем рассчитывала. Потом вдруг я узнала, что Настю оштрафовали за опоздания.
– Почему ты так халатно относишься к работе? – мягко выговаривала подруге. – Понимаю, наш магазин – не театр, но ведь и тут есть свои правила. Ты работаешь второй месяц, а тобой уже все вокруг недовольны...
– А я ими довольна, что ли? – возмущалась Настя. – Это не магазин, а какая-то тюрьма строгого режима: ни покурить лишний раз выйти, ни кофе попить... Стой и улыбайся, как дура. Я не для этого три года в театральном проучилась!
Я вздыхала, не понимая логику подруги, но в глубине души надеялась, что все образуется. Но не тут-то было – через пару недель на нашей смене из магазина пропали безумно дорогие итальянские сапоги.
– Коллеги, вы же понимаете, что это не просто провинность, за которую штрафуют, – нервно постукивая карандашом по столу, строго говорила Инесса Павловна, директор фирмы, приехавшая специально разобраться с этим делом. – Надеюсь, тот, кто взял сапоги, все-таки признается до того, как дело дойдет до полиции. Я испуганно слушала, украдкой обводя взглядом сотрудников, собравшихся в кабинете, и поверить не могла, что кражу совершил кто-то из них... А спустя два дня забежала к Насте, чтобы забрать блузку, которую она взяла поносить.
– Настюши дома нет, но ты знаешь, где ее вещи, Машенька, – улыбнулась Ольга Алексеевна, мама подруги, и впустила меня.
Заходя в комнату, я и представить не могла, что вместо блузки найду в углу шкафа коробку с теми самыми пропавшими сапогами, спрятанную под ворохом вещей...
– Маруся, ну ты представь: сколько месяцев тебе пришлось бы пахать в нашем магазине, чтобы столько заработать? А я уже нашла покупателя в Интернете! Продадим эти чертовы сапоги и наконец заживем! – оправдывалась подружка, заглядывая мне в глаза, но я понимала: никакого «мы» и в помине не было. Настя не призналась бы в краже, даже если бы вину за это повесили на меня! У меня уже не было выбора. И мне кажется, сделка, которую я предложила, была вполне справедливой: я незаметно подброшу сапоги в подсобку и ничего не скажу начальству, если Настя завтра же уволится из магазина.
– Я не воровка. И вообще, просто не могу каждый день идти на работу с мыслью, что ты выкинешь на этот раз, – честно сказала Насте.
– Тогда мы больше не подруги, – заявила она и указала мне на дверь. После этого разговора мы не виделись и не общались три месяца. Настя все-таки вернула сапоги и уговорила директрису не заявлять на нее в полицию. Та пожалела ее и просто уволила без выходного пособия и без отработки.
А вчера я встретила Настю на улице, и она прошла мимо, сделав вид, что ищет что-то в сумке. А я внезапно ощутила невероятную легкость – как будто добрый волшебник наконец взял и отрезал от меня все лишние ручки и ножки, которые я тащила на себе всю жизнь...