Глава двеннадцатая
Врать родителям нехорошо. Это я поняла давно. Помню последствия. Но мне не было стыдно, когда, по приезду из Москвы я врала насчет Ульяны… От Бориса я так и не услышала подробностей, но врать бы он не стал.
Я хотела, чтобы еще немного в маме и папе жила вера в лучшее. Чтобы хоть еще несколько месяцев они пожили надеждой на воссоединение семьи.
Но вот о детективе и девушках, которых он вез работать я рассказала в подробностях. Только в своем спасении не упомянула Бориса.
Это тоже вранье во благо. Не хочу их волновать. Да и судя по прошедшему времени, мой побег его не сильно-то волнует.
День. Два. Три. Неделя.
Сначала я тряслась осиновым листом, даже если видела похожую машину или мужчину в костюме.
Новый год прошел под печатью тревоги, что сейчас ворвутся его люди и все испортят. Но день сменялся днем. Виктор обживал новое место, а я успокаивалась.
Снова вернулась к работе снегурочки, после Рождества успокоила Женю, которую бросил Шолохов. И только потому что в дом его Женя не пускала. Решила поиграть в недоступность, а ему это не понравилось. А еще я пару раз сходила на свидание с Толиком. Дала ему себя поцеловать. Специально, словно зная, что Борис смотрит. Пусть видит, что я выросла и могу жить без него. Пора двигаться дальше. Потому что Борис должен оставаться воспоминанием о болезненной любви, но не более.
Так будет лучше для всех.
А еще предстояло дать понять Шолохову, что я, не какая ни самбмисив, и все его поползновения бессмысленны и будут отклонены.
В моей жизни уже был один властный герой, теперь я хочу строить ее сама.
— Уверена, — смеется над моими словами Шолохов, по привычке зажав меня в углу. В самый первый день учебы. – Я соскучился…
— Полностью, — жалась я к стене и надеялась, что в укромном уголке кто-то появится и Шолохов струсит. — Мне нравится обычные романтические отношения. Прогулки под луной. Сомневаюсь, что вы на них способны.
— Я на многое способен, Малышка, — шепчет он и резко тянется к губам. Его рука зажимает мне лицо, не дает возможности воспротивиться. И мне становится противно от самой себя, что за последние несколько дней, уже второй мужчина меня целует.
А ведь от Бориса я сбежала прекрасно понимая, что не смогу ему противостоять.
Но почему тогда я должна терпеть режиссера. Стоит ему рискованно сунуть мне язык в рот, как я с силой сжимаю зубы.
— А-а!
Он отстраняется, воет держась за рот и я победно улыбаюсь.
— Так будет с каждой частью вашего многоуважаемого тела, Константин…
— Дулла-а…
Усмехаюсь, чувствуя какое-то извращенное удовольствие от его мучений и нескольким каплям крови на его губах… Когда я стала такой кровожадной?
Делаю шаг в сторону и резко торможу, словно врезавшись в шлагбаум.
Отмираю и оживаю вновь. Может быть мираж? Может быть мне опять мерещится? Все страхи возвращаются и покрывает кожу тонкой коркой льда. Но стоит подышать под пристальным взглядом Бориса, как внутри растекается пламя, и топит лед. Зато гнев поднимается из самых глубин тела. Как он смеет? Как он смеет снова вторгаться в мою налаженную жизнь?!
И стоит такой, как будто меня только что не пытались изнасиловать. Облокотившись на стену. Он и в первую нашу встречу так стоял. Не пытался мне помочь. Только смотрел. И если в тот раз его взгляд был равнодушным, то сейчас скорее раздраженный.
Мне почему-то становится страшно за Шолохова, и я сразу бегу к Борису. Пока режиссер разминает язык и пытается привести себя в чувства.
Магнат уж шагает прямо по коридору. Иногда поглядывает на развешенные картины, изображавшие драматические сцены известных спектаклей.
Я подстраиваюсь под его темп, не решаясь заговорить первая. Даже гневаясь, рядом с ним теряюсь. Не знаю с чего начать разговор. Просто иду рядом, иногда здороваясь со знакомыми однокурсницами, замечая их жадные взгляды. Похотливые сучки. Делаю шаг ближе к нему, не осознанно и поднимая голову. Теперь смотрю на строгий профиль, отсутствие щетины, которой он себе никогда не позволяет и ловлю неожиданное чувство дежавю. Странно, но вот так рядом мы идем впервые, а кажется, что я уже была в этой сцене.
А потом вспоминаю, где мы находимся и резко его торможу.
Хватаю за рукав и нахмурившись заглядываю в глаза.
Неужели он и в этот раз смог проконтролировать мою жизнь?
Зачем он здесь? Что ему нужно?
— Скажи мне правду…
— Я никогда тебе и не лгал, Нина, — рассматривает он мое лицо. И чувствую, как сотни мелких игл колют кожу от этого
Верно, он не лгал. Просто не отвечал на вопросы. Как удобно, да?
— Я поступила на бюджет сама?
Он наклоняет голову в сторону и задает ответный вопрос.
— А, ты сдавала вступительные голой?
— Что? – опешиваю, хлопая глазами. Оскорбляюсь, понимая на что он намекает. – Нет конечно! Как ты мог подумать?!
— Ну, значит сама.
Руки в кулаки сжимаются. Скотина.
— А просто ответить ты не мог?
Он поворачивается и снова марширует, а я за ним.
— Тогда что ты здесь делаешь? Не поверю, что ты пришел просто так. Посмотреть, как меня в очередной раз пытаются изнасиловать.
— В этот раз ты справилась неплохо. Думаю, даже оставить режиссера в живых.
— Это не смешно! – торможу его руками, упираясь в грудь словно в таран, что на меня надвигается. Потом опомнившись убираю руки. Черт… Хватит его трогать. – Это не смешно. Нельзя убивать людей только за желание ко мне.
— Если бы я убивал только за желание, в моей охране не осталось бы людей. И нельзя думать, что весь мир крутится только вокруг твоей персоны, Нина.
— Людей вообще убивать нельзя, — строго говорю я и потом осознаю следующее предложение… Что?
Хмурюсь и резко вздрагиваю, когда по спине тянется прохлада и оглушает гром-голос:
— Боря! Черт! Как же я рад тебя видеть!
— Привет, Михалыч. Как на новом месте? – Борис просто отстраняет меня в сторону и жмет руку полному мужчине с лысиной. Только сейчас вспоминаю, что у нас в вузе новый ректор. А куда делся старый даже не знаю.
— А это кто? – стреляет в меня взглядом «Михалыч» — Вы студентка? Обратитесь к секретарю. Пойдем Боря. Расскажешь каким ветром тебя занесло в Новосибирск. Моего охамевшего племянника можно ведь и по телефону было обсудить.
Ректор шагает к себе в кабинет, что мельком сияет стеклянной витринной с наградами и дипломами. Дергаюсь, когда Борис трогает мое плечо. – Ты, когда в меня стреляла, не думала о том, что людей убивать нельзя?
— Я хотела защитить отца, — цежу сквозь зубы.
— А я защищаю свое. Так что ты своей задницей можешь лишить кого-то жизни.
— Что? — ну почему с ним я ощущаю себя дурой!
— Я о твоем Ленечке, которому тебе так нравится тебя целовать.
— Ты следил за мной!? Старый извращенец! - шиплю я ему и даже поднимаю руку, чтобы ударить по щеке, но вспомнив чем это закончилось последний раз, опускаю. Просто отшатываюсь, когда вижу его взгляд. Темный. Порочный. Магнетический.
— А молодые, судя по всему, тебя не интересуют.
Он выпрямляется и шагает в кабинет, закрывая за собой дверь и я только успеваю услышать:
— Мне очень интересно, кто помог ему занять пост мэра.
Взбешенно дышу, просто негодую! Разворачиваясь, бегу в сторону своей аудитории. Потом, немного подумав в гардероб. Не могу находиться в одном с ним здании. Не могу думать о нем. Не хочу видеть его. Терпеть его не могу! Ясно!?
Даже не спросил, как я добралась до Новосибирска с огромным котом. Бесчувственный сухарь.
Первый раз собираюсь прогулять оставшиеся пары, так что забираю свою куртку из гардероба и на ходу звоню Жене.
— Я страдаю… — ноет она, но я знаю, как ее взбодрить.
— Я тоже. Собирайся, идем в клуб. Страдать так с музыкой.
***
Конец 12 главы. Глава 13
(Предыдущие Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 8, Глава 9, Глава 10, Глава 11)
Подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение!