О том, что Марк едва не погиб, я узнал из теленовостей. Вечерний блок был привычным фоном для готового ужина из "Гэпс". Я лениво ковырялся вилкой в подостывшей болоньезе, когда слух резануло знакомое имя.
...В последний раз Марка Томпсона видели в лагере номер один. Вопреки предупреждениям метеорологов 32-летний альпинист решился на опасный подъем, уверенный, что пик станет надежным прикрытием на пути северо-западного ветра. Поиски продолжаются, однако шанс на спасение мужчины с каждым часом становится все менее вероятным.
Но Марк выжил. Я знал, если кто и способен обмануть смерть, то только он. Еще в школе, когда юность и алкоголь толкали нас на поступки, достойные упоминания в книге Дарвина (разумеется, как причина идиотской смерти), Марк всегда отделывался испугом, когда многие из нас оказывались по уши в неприятностях и гипсе.
Вот и теперь, проведя шестнадцать часов в холоде и разреженном воздухе, он вышел сухим из воды. Почти.
- Мистер Гудвин? - женский голос отвлек меня от воспоминаний. Я поднял взгляд на девушку, вошедшую в комнату ожидания. На бейджике "Hello" мелким почерком было выведено "Карен. Волонтер". Я моргнул. Отчего-то прибывание здесь заставляло меня нервничать.
- Все хорошо, - понимающе улыбнулась она. - Это всегда волнительно. Мистер Томпсон ждет вас в гостиной.
Я кивнул. Горло у меня пересохло, и я не смог выдавить ни слова благодарности. Спрятав руки в карманах джинсов, я послушно последовал за ней. Хотя стены были светлыми и в больнице постарались воспроизвести домашнюю обстановку, я ни на секунду не забывал, где нахожусь. В глубине души я все еще ожидал увидеть безумцев с горящими глазами, которые бросаются на высокие кованные решетки, шепча угрозы и пророчествуя беды. Возможно, окажись это так, я ощущал бы себя менее растерянным, менее... уязвимым.
Марк сидел возле окна. Увидев меня, он расплылся в широкой улыбке. Сердце невольно дрогнуло в груди. Друг детства выглядел точно таким же, каким я знал его все эти годы. Поднявшись на ноги, он пошел ко мне навстречу, заключив в медвежьи объятия. Из нас двоих Марк всегда был выше и крепче.
- Дээээвид, - прорычал он, хлопая меня по плечу. - Вырвался ко мне, все-таки? Я уже гадал, не испугался ли ты. В этой дыре мне не дают пользоваться телефоном. Знаешь, сколько денег нужно, чтобы получить тут койку? Лучше не спрашивай. Валяюсь здесь, как старик, а дела между тем идут. Вы контракт с "Хэйверс" подписали?
Я окончательно утратил связь с реальностью Я пришел к Марку, ожидая увидеть безумца с горящими глазами. "Он еще дешево отделался, - сказала Хейзел, его жена, - ампутировали большой палец на правой ноге, это ерунда по сравнению с тем, что могло быть. Но его разум... Дэйв, он тронулся умом!"
Я думал, что все очень плохо. И вот я сижу напротив. Марк не пускает слюни, не пытается на меня наброситься, сидит, улыбается и требует отчета по новостям в фирме.
- Ой, да ладно! - он рассмеялся, - небось Хейзел запретила тебе что-то мне рассказывать. Ну, и ладно. В следующем месяце выйду отсюда и устрою вам проверку по полной. Так что можешь передать нашим - пусть готовятся. Лучше давай о тебе. Как поездка? Ты, кстати, где был? В Венгрии?
- В Польше, - поправил я.
- Польша, - точно пробуя на вкус название, произнес Марк. - Пиво и колбаски?
Я рассмеялся.
- Это Германия. Или Чехия. Родители Эллен живут в Польше, мы навещали их.
- И, конечно, ты не упустил возможности походить по музеям?
Марк всегда потешался над моей страстью к искусству. На его взгляд, это было занятие для девчонок. Он не понимал, как мужчина может предпочесть хороший альбом Рембрандта прыжку с тарзанки или игре в хоккей.
Я кивнул, не желая развивать эту тему.
- Понравились картинки? - продолжал привычно хохмить Марк. - Какой музей самый крутой у них в польше? Лувр?
- Аушвиц.
- Аушвиц? - повторил Марк. На мгновение в его глазах замерло непонимание, а затем он чуть сощурил глаза. Его голос стал тише. - Это же...
- Бывший концлагерь. Освенцим.
Марк замолчал. Он долго смотрел перед собой, точно вовсе забыв на обо мне. Наконец он тяжело вздохнул.
- Что? - спросил я.
- Ты справишься?
Я недоуменно приподнял брови.
Марк промолчал, но взгляд его стал еще мрачнее.
- Марк, - позвал я.
- Дэйв, - произнес он голосом, от которого у меня по спине побежали мурашки. Казалось, будто это он, а не я, пришел к другу, вынужденному проходить лечение в клинике психических нарушений. - Скажи мне... Ты проникся этим местом?
- Конечно! - запальчиво выдохнул я. - Там невозможно находиться и ничего не чувствовать. Все время, что мы с Эллен были в лагере, у меня по коже бегали мурашки. Честное слово, одной старушке даже стало плохо.
Марк без сил откинулся на спинку стула. Он поднес к подбородку пальца и потер его.
Я оглянулся по сторонам. Я не понимал, что происходит, но чувствовал, как атмосфера резко изменилась. Марк уходил в свои мысли и я боялся того выражения, которое появилось на его лице.
- Я надеюсь, - обращаясь ко мне, как к тяжело больному, сказал он, - что это произойдет быстро. Что тебе не придется мучиться.
- Что?
- Я надеюсь, - послушно повторил он, - что тебя убьют в Аушвице сразу. Что ты будешь слишком старым, когда попадешь туда, и тебя просто застрелят. Сразу, по прибытии.
У меня по спине побежали мурашки. Картина выстроенных точно по линейке каменных бараков снова предстала перед глазами.
- Марк, - тихо позвал я. - Война давно закончилась.
Уголки его рта дернулись в быстрой усмешке.
- Нет, это вы так думаете! Ничего не закончилось. Это только будет. Нам еще только предстоит со всем этим столкнуться. Просто никто этого не понимает. А я понял.
Я молчал, не зная, что сказать. Вот оно, о чем предупреждала Хейзел.
- Не понимаешь? - верно истолковал мой взгляд Марк. - Оно и ясно. Чтобы это понять, нужно... Я умирал там, Дэйв. У меня закончился кислород, я замерз так, как никогда в жизни. Я не знал, что может быть настолько холодно. А потом я умер, Дэйв. И все встало на свои места. Я понял все. Прозрел, если хочешь.
Говорят, перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Но нет, нет. У меня в голове точно что-то взорвалось. Точно там была какая-то стена. Всю жизнь я по крохам что-то узнавал, и эти крохи никак не могли соединиться воедино. И вдруг - бах! Все смешалось, все выстроилось в сплошную линию. Я понял все про смерть и возрождение, про странные находки прошлого и послания в пустынях и скалах. Мы сми оставили себе их, надеясь, что расшифруем их, пока не стало поздно.
Прошлое и настоящее - это одно целое. Люди думают, что прошлое осталось позади, но нет. Это как рельса. Поезд идет туда-сюда-туда сюда.
Голос Марка стал тише, речь быстрее.
- Мы идем назад. Мы ничего не знаем о будущем, потому что оно за нашими спинами. Но нам дано предупреждение в виде знания о прошлом. Ты чувствуешь связь с ним? Значит, ты там окажешься! А потом, когда умрешь, спустишься дальше, и вновь умрешь. И снова и снова и снова. До тех пор, пока не выживет одна душа. Она станет новым богом, она породит новых Адама и Ева и начнет новый отсчет. Вот в чем смысл жизни, Дэйв. Стать богом! Вот почему смерти нет, и почему в каждом из нас есть бог. Мы им когда-то были. И однажды, если получится, станем им снова! Так что крепись! Помни про Аушвиц и то, что однажды ты там окажешься. Я не понял еще, правы или нет учения о грехе и расплате, но, быть может, все же в этом есть зерно правды, и, если ты не будешь грешить в этой жизни, в следующей тебе будет проще. Ты не будешь так сильно страдать.
Я рывком вскочил на ноги. Марк испуганно вздрогнул, но я и сам был напуган. Сердце неистово колотилось в груди, и я не мог понять, что именно меня так испугало. Безумие друга? Его слова? Или... Или я на какой-то момент поверил им? Допустил, всего лишь на мгновение, что они истинны.
- Мистер Гудвин? - ко мне подошла Карен. - У вас все хорошо?
Я кивнул. Слова вновь застряли у меня в горле, и, не найдя в себе сил попрощаться, я малодушно бросился к выходу.
Холодный воздух улицы немного привел меня в чувство. Я сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с колотящимся в груди сердцем, но тот застрял где-то на полпути. Все еще дрожа, я рывком сорвал с нее шарф.
Что-то блеснуло. Скосив взгляд вниз, я увидел на груди крестик, и, повинуясь секундному порыву, крепко сжал его рукой.
© Энди Багира, 2023 г.
