Олеся. СССР, 1971. Режиссер Борис Ивченко. Сценарист Василий Дулгеров (по одноименной повести А. Куприна). Актеры: Людмила Чурсина, Геннадий Воропаев, Борислав Брондуков и др. 25,1 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Красочная мелодрама «Олеся» в советском кинопрокате соревновалась с воспоминаниями зрителей о «Колдунье» с Мариной Влади (36,4 млн. зрителей за первый год демонстрации) и в итоге собрала аудиторию на 11 миллионов меньше, хотя Людмила Чурсина, на мой взгляд, сыграла свою роль ярко и эффектно.
Часть сегодняшних зрителей вспоминают «Олесю» с ностальгией: «Незаслуженно забытый фильм. А ведь когда–то, в детстве, сбегали с уроков, чтобы в очередной раз увидеть на экране эту необыкновенную лесную красавицу! … Чурсина–Олеся, непостижимая, загадочная... Надо заметить, что авторы фильма очень бережно отнеслись к прекрасной повести А.Куприна…» (Мирьям).
Но есть, конечно, и зрители, для которых ближе проза Александра Куприна: «Повесть "Олеся" – это одна из моих самых любимых книг о любви, перечитывала её много раз и всегда открывала для себя что–то новое. А вот фильм разочаровал. Может быть, всё дело в том, что те образы, которые я создала в своём воображении, абсолютно не сошлись с экранными» (Анжелика).
Киновед Александр Федоров
Чужая родня. СССР, 1956. Режиссер Михаил Швейцер. Сценарист Владимир Тендряков (по собственной повести «Не ко двору»). Актеры: Николай Рыбников, Нонна Мордюкова, Николай Сергеев, Александра Денисова, Елена Максимова, Любовь Малиновская, Леонид Кмит, Владимир Гуляев, Геннадий Юхтин и др. 24,9 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Михаил Швейцер (1920–2000) поставил 16 фильмов, пять из которых («Кортик», «Чужая родня», «Мичман Панин», «Воскресение», «Золотой теленок») вошли в число самых кассовых советских кинолент, и запомнился зрителям, конечно же, по экранизациям литературной классики («Воскресение», «Золотой теленок», «Карусель», «Смешные люди», «Маленькие трагедии», «Мертвые души», «Крейцерова соната»).
«Чужая родня» – фильм, сочетающий в себе жанры мелодрамы и драмы на сельскую тему, для своего времени был довольно острой по постановке проблем.
В «Чужой родне» «рассказана история молодого тракториста Федора Соловейкова (артист Н. Рыбников). Весело работающий, любящий свое дело, жизнерадостный парень женился на красивой девушке Стеше Ряшкиной. Отпраздновали свадьбу, вдоволь попели, поплясали — и начались будни, те самые будни, с их радостями и горестями, в которых молодые люди должны познать друг друга. … Хороший, честный комсомолец Федор Соловейков пришел в семью Ряшкиных, живущую по старым, волчьим законам. Люди эти лишь маскируются под простых, обычных советских людей, но думают только о собственном благополучии. Законы стяжательства, бессмысленного и тупого, властвуют в этом доме. Ряшкины ценят лишь «добро», сложенное в сундук, да деньги, хорошо спрятанные в потайном месте. Они стремятся жить так, чтобы не выделяться среди прочих колхозников, и вместе с тем стараются работать поменьше, повыгоднее. Свою жизненную философию они считают единственно верной и с ранних лет прививают ее дочери» (Парамонова, 1956).
Советская пресса отнеслась к «Чужой родне» в год выхода ее в прокат с большим энтузиазмом.
В год выхода «Чужой родни» в прокат киновед Кира Парамонова (1916-2005) писала, что в этой картине страсти «людей обнажены и показаны с большой художественной силой. В этом заслуга и режиссера и актеров… Во-первых, авторы не приукрашивают жизнь, не смягчают ее отрицательных сторон. В кинокартине «Чужая родня» жизнь предстала во всех ее противоречиях. Если старый, уходящий мир убедительно показан в лице Ряшкиных, то не менее ярко и интересно раскрыт и светлый, радостный мир, в котором живут наши советские люди. Во-вторых, и это самое главное, всеми возможными в кинематографе средствами авторы показывают свое отношение к борьбе, которую ведут их герои. Советский художник стоит на определенных идейных позициях и, правдиво раскрывая перед зрителем изображаемую им действительность, отстаивает эти позиции. Отсюда — ясность идейного замысла произведения, которая помогла авторам глубоко проникнуть в духовный мир своих героев, убедительно раскрыть перед зрителем их надежды, чаяния, стремления.
Фильмом «Чужая родня» авторы еще раз доказали, что советский художник обязан вторгаться и в темные стороны жизни, полным голосом говорить об отрицательных явлениях нашей действительности. И, если он это будет делать правдиво и глубоко, не смягчая серьезности конфликтов, произведение будет оптимистическим, потому что обязательно отразит закономерности нашей жизни, непременную победу добра над злом. Схоластические споры, которые порой ведутся у нас на тему, можно ли создать произведение о самых острых отрицательных явлениях, еще бытующих в нашей жизни, или сделать героем произведения отрицательный персонаж, беспочвенны и лишь отдают последнюю дань «теории бесконфликтности». …
Как могло произойти, что все это чуждое и отрицательное не задавило в художественном произведении те светлые стороны нашей жизни, которые стали в фильме главенствующими? Как получилось, что на протяжении всего фильма развертывается драма молодого человека, на глазах у зрителя рушится счастье советской семьи, дочь обвиняет своих родителей во всех горестях и несчастьях и при всем этом фильм оптимистичен в самом точном смысле этого слова? Вот здесь-то и помогла художнику-режиссеру его творческая позиция — правильное понимание явлений действительности, активное отношение к происходящему» (Парамонова, 1956: 21-22).
Уже во второй половине 1960-х в «Краткой истории советского кино» подчеркивалось, что «авторы «Чужой родни» не замалчивают то отрицательное, что имелось еще в жизни нашей деревни. И тем не менее их фильм не вызывает уныния и безнадежности. Изображая суровую правду действительности, фильм убеждает, что мир стяжателей ряшкиных уже отошел в прошлое, а будущее принадлежит людям типа Федора» (Грошев и др., 1969: 397).
Однако сегодняшние зрители рассматривают «Чужую родню» совсем в ином ракурсе:
«А ведь совсем по–другому воспринимаются сейчас Ряшкины. Надо же было Тендрякову дать им такую заведомо "отрицательную" фамилию, да еще текст назидательно–угрожающий за кадром – просто отвратительный. Бесподобные Сергеев и Денисова, такие настоящие, живые, мне кажется, переиграли в фильме Рыбникова и Мордюкову, с навязанными им Тендряковым комсомольскими устремлениями. Мне даже в детстве было жалко стариков» (Мила).
«Мне кажется, что в фильме очень уж утрированно показаны и жадность Ряшкиных, и злоба их. Сделали из них просто монстров. А зачем? По–моему, всё здесь шито белыми нитками. А если посмотреть на фильм с позиций сегодняшнего дня? Ведь теперь мы знаем, что колхозники выживали именно благодаря приусадебному хозяйству. В колхозе–то за работу гроши платили. Всё только палочки ставили. Отобрали и коров, и лошадей. А что взамен? И как же было хорошему хозяину не заботиться о собственном подсобном хозяйстве? Захотел бы сейчас кто–нибудь работать в колхозе за трудодни и жить впроголодь? Вопрос риторический» (Настя).
Киновед Александр Федоров
