Вот ведь странная какая штука. С годами, проведенными в поиске, с сотнями километров, протоптанных по лесам и болотам, неизбежно черствеешь. Какая-то большая мозоль накрывает чувства, которые раньше от каждой находки вспыхивали фейерверком. Сердце бьётся сильнее лишь когда понимаешь - рядом с тобой в старом окопе, в заплывший воронке, под опрелой листвой - человек. Чье имя и судьбу тебе вот-вот предстоит выяснить. Ну, хотя бы попытаться.
Но в то же время с годами ты становишься как будто чувствительнее. Замечаешь то, что и словами-то не вдруг объяснишь. Внезапно для себя останавливаешься среди обычного леса, как будто по приказу: "смотри внимательнее!" Наматываешь круги по поляне, пока не найдешь одну-единственную гильзу. А потом ещё, и ещё, и ещё. И ты ещё не взял в руки щуп, но уже знаешь - вон в той затянутой мхом воронке будут погибшие бойцы. И это не надо никак себе объяснять. В один момент ты поймёшь, что уже давно принимаешь как данность вещи, над которыми раньше только посмеивался.
Октябрь 2023-го. Мы едем на съемки в Макарьевскую пустынь. Древний монастырь отрезан от мира обширными мрачными болотами. Единственную дорогу к обители по осени нещадно размыло и размазало, поэтому настоятель - отец Макарий - встречает нас в поселке Обуховец и сажает на вездеход с гигантскими колесами. Впереди - полтора часа борьбы с распутицей и болотными хлябями. И то, о чем я раньше только слышал среди бесчисленных поисковых баек - и чаще всего снисходительно улыбался.
Дорога идёт через мрачный, молчаливый лес. В 1941-м в этой глуши появились немецкие войска. Заняли монастырь, превратили его в крепость. В 42-м ее начали штурмовать советские дивизии, и бои не стихали вплоть до 1944-го. С тех окрестные чащобы изрыты, исполосованы траншеями, воронками и окопами. В которых нет-нет - да и находят погибших солдат.
Отец Макарий останавливает вездеход в двух километрах от монастыря. На обочине дороги - деревянный обелиск с ржавой каской у подножия и красной звездой в навершии. Простенький, самодельный, и оттого как-то по-особенному пронзительный. Настоятель стоит перед ним, молчит, смотрит куда-то - как будто сквозь время. Потом рассказывает:
- На этом месте несколько лет назад поисковики нашли две засыпанные воронки, а в них - останки 167 советских солдат. Это немцы бросили их и закопали после тяжёлого боя. Зрелище страшное было. Лежали вповалку, кто как: кто лицом вверх, кто вниз, кто вообще сидя. У одного валенки были перемотаны ремнем от офицерского планшета - видимо, ноги погибшему связали, когда тащили к воронке. И ведь это было только начало - тут все окрестные канавы до сих пор забиты погибшими. Рук не хватает, чтобы всех поднять. Вот у меня и появилось такое послушание - всякий раз, как еду мимо, зажигаю лампадку.
Отец Макарий становится на колени, достает спички. Я прошу подождать немного - мы хотим это снять на видео. Но камера, которая полчаса назад работала идеально, почему-то не видит карту памяти. Переставляем во второй слот - все повторяется. Перезагружаем электронику - ничего не меняется. Ладно, будем снимать на GoPro. Включаю, в правом верхнем углу дисплея индикатор зарядки показывает 96%, вижу это отчётливо. Но в следующий момент камера выдает сообщение: "Критически низкий заряд аккумулятора". Выключается и больше не подаёт признаков жизни. Хорошо, и на этот случай есть резерв: смартфон со стедикамом. Быстро собираю конструкцию, включаю на телефоне камеру - она зависает, вместе с ней перестает подавать признаки жизни и весь телефон. Выключаю, запускаю снова. Загрузка системы останавливается на приветственном экране, смартфон переходит в какой-то "инженерный режим" и превращается в бесполезный кирпич. Ни выключить, ни перезагрузить не получается. Все, точка.
Растерянно оборачиваюсь к отцу Макарию. Он невозмутим и, кажется, ни капли не удивлен. Говорит - не волнуйтесь, вот приедем в обитель - все заработает. Заводит свой болотоход, мы грузимся и едем дальше. По приезде в монастырь достаю телефон - он работает, как ни в чем не бывало. Включаю GoPro - она послушно запускается, индикатор заряда - 96%. Основная камера прекрасно видит карту памяти и послушно снимает все, что надо. Отец Макарий невозмутим и ничему не удивляется.
Что это было - пожалуй, оставлю без собственных домыслов и комментариев. Да, зажжение лампадки у памятника мы все-таки сумели снять, и фильм о Макарьевской пустыни, который вышел на нашем канале несколько дней назад, как раз с этого эпизода и начинается.
