Сергей Шарапов торопливо сбежал по ступенькам метро. Лена опять будет недовольна. На улице тридцать первое декабря, а он мало того, что поехал на работу, так еще и задержался.
Шарапов работал в полиции и совсем недавно был неплохим опером, но сцепился с начальством, не желая отмазывать какого-то мажора. Его понизили. Теперь он занимается несовершеннолетними, несовершеннолетними совершившими преступления. Эта работа была Сергею очень не по душе. Несмотря на суровый вид и закрепившуюся за ним репутацию «крутого», жесткого на расправу опера, Шарапов близко к сердцу принимал судьбы этих оступившихся, пошедших «по кривой дорожке» подростков, очень часто из неблагополучных семей. Вновь и вновь наступая на одни и те же грабли, Шарапов пытался до них достучаться.
— Не подняться тебе так по карьерной лестнице, — шутили его друзья-опера. — А без тебя в отделе, ой, как плохо. Преступный мир совсем распоясался. Как же нам без Шарапова?
Коллеги часто шутили на эту тему, тему сходства Сергея с его однофамильцем, героем известного в советское время криминального сериала. Сергей и правда был похож на Володю Шарапова. Сильно похож, и не только внешне, но и бескомпромиссным характером. Этот характер вредил его карьере. Но, раз уж теперь он занимается несовершеннолетними, то и занимается отдаваясь этому целиком. Тридцать первого декабря он вытаскивает из обезьянника своего подопечного, в очередной раз попавшегося с наркотой. Потому, что пацан-то он, в принципе, неплохой. Только, воспитываясь с пьющими родителями, ничего в жизни, кроме грязи, не видал.
Как на грех, еще и машина Сергея не завелась на морозе, когда он уже освободился и спешил домой, к беременной жене. Видимо, старый аккумулятор «приказал долго жить». Шарапов не стал пытаться его подзарядить и тратить время. Он побежал к метро, а когда доехал до своей станции решил срезать дорогу к дому через парк. В парке горели фонари, а людей почти не было.
Народ собирался за праздничными столами встречать Новый год.
Сергей представил себе, как злится сейчас его жена, и ускорил шаг. Мельком повёл глазами по небольшим снежным холмикам вдоль расчищенной, широкой дорожки парка, и несколько раз моргнул, не веря тому, что видит.
Это что, маленький ребёнок сидит там, прямо на снегу, под деревом?
Так и есть!
Сергей подбежал. Мальчику было примерно года два. Значит, он должен уже разговаривать.
— Эй! — опустился на корточки перед ребенком Сергей. — Ты чей? Как сюда попал? Где твоя мама?
Ребенок молчал и даже взглядом не давал понять, что видит Сергея, уставившись в одну точку. Мужчина заметил в крошечной, замерзшей ладошке мальчика клочок бумаги. Осторожно разжал тонкие пальчики и прочитал записку, написанную очень неровным почерком, видимо, в состоянии сильного волнения.
«Его зовут Миша. Он мне не нужен. Я не в состоянии его содержать».
Все стало на свои места! Мальчик, почти что, его контингент. Пьющей, скорее всего, матери надоело ухаживать за ребёнком, и она избавилась от него вот таким варварским способом, оставив в парке, на снегу. Вся одежда Миши кричала о крайней нужде. Старая куртка, поношенные сапожки. И этот взгляд... Видимо, много ребёнок повидал.
Осторожно, чтобы не испугать мальчика, Сергей протянул руки и поднял его из сугроба. На улице холодно. И неизвестно еще, сколько этот малыш просидел тут, на снегу. Надо вызывать такси.
Сергей Шарапов широким шагом побежал по аллее парка, не видя, как за его спиной какая-то женщина шагнула из тени кустов. И, с тоской глядя в спину мужчины, перекрестила их с мальчиком силуэт.
В машине такси Сергей Шарапов набрал своей жене.
— Лен, тут такое дело...
— Только не говори мне, что ты еще задерживаешься, — заверещала в трубку Лена. — Я уже несколько часов сижу нарядная, накрашенная. Ивановы нас заждались.
— Лен, я ребенка в парке нашел.
— Меня не волнуют твои отморозки! У них вечно что-нибудь случается. Сегодня Новый год. Сереж, ты можешь хоть иногда абстрагироваться от своей работы?
— Лен, ты не поняла, я маленького ребенка нашел. Он в сугробе сидел, я что, должен был мимо пройти?
— Я уже знать ничего не хочу, — выдохнула внезапно спокойным тоном Лена. — Знаешь, что я тебе скажу, Шарапов? Я не собираюсь сидеть здесь и ждать наступления Нового года одна. Я сейчас же вызываю такси и еду к Ивановым.
— Хорошо, Лен, поезжай, — обрадовался такому выходу из положения Сергей. — До двенадцати я к вам присоединюсь.
— Вот только попробуй не появиться! Я уже устала везде ходить одна. Я беременна, Серёж. У нас с тобой будет ребёнок. Ты должен перестать мотать мне нервы.
Дежурный в отделе полиции хохотнул, увидев вернувшегося Шарапова с ребёнком на руках.
— Ты что, ещё и нянькой теперь у нас заделался? Ты где его взял?
— Смешного я тут ничего не вижу. Мальчика бросила мать, вот записка при нем была. Давай оформляй и я повезу его в больницу. Пусть там его осмотрят.
— Конечно в больницу, куда же еще, — вздохнул дежурный. — По первому времени таких вот в детское отделение определяют, пока к детдому не прикрепят. Мамашу мы вряд ли найдем. Ты можешь ехать домой, Серёж. Я сейчас вызову кого-нибудь. Его отвезут.
— Сам отвезу, — нахмурился Шарапов. — Оформляй давай.
В детском отделении ближайшего к полиции стационара Шарапова с ребенком на руках встретили с большим недовольством.
— Новый год ведь, — развела руками медсестра. — Персонала почти нет. Больных, кроме самых тяжелых, отпустили домой. Что я сейчас с вашим мальчиком делать буду? Ну ладно, давайте определим его в бокс. Пусть полежит там до завтра.
— А завтра что? Его осматривать будут или нет? Пацан сидел в сугробе.
Его необходимо осмотреть сейчас.
— Поднимитесь на пятый этаж. Там есть дежурный доктор. Надеюсь, он еще....— медсестра замялась.
— Еще трезв, — закончил её мысль Шарапов.
Молодой доктор оказался вполне трезв и, под настойчивым взглядом Сергея, очень серьезно отнесся к осмотру мальчика. Он тщательно его послушал, заглянул в рот.
— Ну, внешне ребенок здоров и не простужен, шумов в легких я не слышу. Однако, вы же видите, что с ним что-то не так. Он какой-то заторможенный, все время молчит. Скорее всего, мальчик отстает в развитии.
— А вам не приходит в голову, — резко прервал доктора Шарапов, — что он просто в шоке? Его родная мать в парке, на снегу бросила.
— Видимо, там такая мать и ребенку не привыкать жить в неблагополучной обстановке. Хотя, вы знаете, по внешнему виду я бы ничего плохого не сказал. Неблагополучных детей их сразу видно, а этот не похож. В любом случае, полное обследование мы сможем ему провести только после праздников. Пока пусть полежит в детском отделении. И все-таки, мне кажется что мальчик отстает в развитии. Скорее всего, его определят в интернат для этих, — доктор не очень корректно покрутил пальцем у виска.
Шарапову захотелось врезать по насмешливому лицу доктора.
— Ты сам, похоже, из этих, — покрутил он у виска, так же, как врач. — Это же ребенок, и в его жизни случилась трагедия. У него шок, а вы хотите бросить его в боксе одного, на все праздники?
— А ты что предлагаешь? — разозлился врач. — Я то что, по-твоему, могу сделать? Попрошу медсестру, пусть его покормят. Хотя, даже не знаю, чем. Столовая давным-давно закрыта.
— Я заберу мальчика к себе домой, — внезапно принял решение Сергей.
Подошел к кушетке, на которой сидел Миша. Начал надевать на него курточку.
— Как это, к себе домой? — опешил врач. — Бумаги на мальчика уже заполнены. Это, вроде как, незаконно.
— А законно бросать его одного, в пустом боксе? Я забираю ребенка под свою ответственность. Оставлю в детском отделении свой номер телефона. Когда появится возможность полностью обследовать ребенка, я его привезу.
Просторная трехкомнатная квартира Сергея встретила его темнотой и тишиной. Понятное дело, Лена-то в гостях. Похоже, что он опять ее обманул. К Ивановым он поехать не сможет.
Первым делом Сергей разогрел кастрюльку с супом и попытался накормить мальчика. Он всё время разговаривал с Мишей и видел, что тот его понимает, хотя мальчик даже звука не издал с тех самых пор, как Шарапов нашёл его в сугробе. И глаза, глаза оставались всё такими же застывшими и безжизненными. Однако, суп Миша поел, а потом, когда Сергей набрал ему полную ванну тёплой воды, послушно пошёл купаться.
Осторожно намыливая голову ребенку Шарапов бормотал:
— В развитии отстает! Сами вы там все в развитии отстаете! А Михаил у нас вполне нормальный человек. Правда, Миша?
Купая ребенка, Сергей услышал, как в телевизоре, включенном на кухне, начали бить куранты. За окном Москва взорвалась праздничными салютами.
Мужчина укутал Мишу в большое банное полотенце и подошел с ним на руках к окну. Отодвинул тюль.
— Смотри, Миш, какая красота! Новый год! С Новым годом тебя!
В комнате, где стоял возле окна Сергей с ребенком на руках, было темно, и Шарапов скорее почувствовал, чем увидел, как вздрагивает тело мальчика. В свете непрекращающихся салютов он посмотрел на Мишино лицо. Оно скривилось и по пухлым щечкам скатились крупные слезинки.
Глаза, наконец, ожили и сузились. Мальчик разразился безутешными рыданиями.
Лена вернулась из гостей в три часа ночи, злая, как фурия, и сразу накинулась на мужа:
— Ты чего трубку не берешь? — Я тебе раз сто, наверное, позвонила.
— Я на бесшумный поставил, чтобы не разбудить нашего маленького гостя, — осторожно сказал Сергей, предвидя реакцию Лены.
Она сначала замерла с открытым ртом, потом метнулась в комнату, застыла над диваном со спящим на нем Мишей.
— Это что, Шарапов? Чей это ребенок? — зашипела женщина.
Сергей осторожно взял жену за руку, вывел из комнаты и закрыл за собой дверь.
— Лен, я же тебе говорил, что мальчика в парке нашел. У него в руках была записка. Очередная мать-кукушка бросила.
— А ты здесь при чем? Ты что должен был сделать? Определил бы ребенка куда следует и приехал к Ивановым. Ты зачем его к нам притащил?
— Лен, понимаешь, я отвёз его в больницу, а его там хотели оставить совсем одного, в боксе. Праздники, персонала минимум.
— Господи, когда всё это закончится? — схватилась за голову женщина. — У нас с тобой скоро будет ребёнок, а я не вижу тебя практически сутками. Ты вечно пропадаешь с этими своими неблагополучными подростками. А я, Шарапов?
Я у тебя на каком месте? Почему на Новый год я должна быть одна? Все с семьями, а у меня есть муж или нет, в конце концов?
— Да есть, есть у тебя муж, — притянул к себе жену Сергей. — Лен, ну успокойся. Муж у тебя есть. Очень даже любящий тебя муж. Ну извини, что опять так получилось. Пошли спать. Заодно расскажешь мне, как отпраздновали.
В постели уже успокоившаяся Лена трещала без умолку:
— Ой, Лёха опять напился и такое учудил! Нет, ты не поверишь!
Сергей слушал жену вполуха. Кивая и поддакивая, он прислушивался к происходящему в соседней комнате, не проснулся ли там Миша. Лена это заметила.
— Слушай, а что с этим мальчиком? — резко сменила она тему. — Надеюсь, ты завтра же отвезёшь его куда следует. Я не умею обращаться с детьми такого возраста.
Сергей, ожидавший этого вопроса, начал говорить очень осторожно, будто прощупывая почву:
— Лен, понимаешь, в больнице сейчас почти никого нет, и так будет все праздничные дни. Мишей там никто не будет заниматься, а у мальчика и так стресс. Ты бы видела, как он рыдал, увидев праздничные салюты. И я, кажется, понимаю, почему. Скорее всего, он рассчитывал встретить Новый год со своей мамой, а сейчас находится в шоке, от её предательства.
— Какое предательство? Какой шок? Серёж, ты о чём? Этот мальчик ещё слишком мал, чтобы что-то понимать. Сколько ему, примерно?
— Доктор сказал, что, скорее всего, два с небольшим, может быть, два с половиной года. Я чувствую, что он все понимает. Лен, пожалуйста, пока в больницу не вернется персонал, пусть Миша побудет у нас. Он тебе ничем не помешает, правда. Я буду им сам заниматься. А завтра мы пойдем все втроем в торговый центр и купим тебе те самые сапожки, которые ты так хотела.
Согласна, Лен?