— Ой, — она отмахивается. — Когда Полевой было семь, одна из милосердных воспитательниц из детского дома взяла Риту и еще несколько детей на дачу. Рита украла сливы у соседа. Аж три штуки! — она смеется. — Тот оказался жадным и вызвал участкового.
— Ну и что? Это же ерунда!
— Вот и я так считаю, — она спускается по строчкам.
— Я просто передала вам информацию, которая указана в законе, но если отказаться от принципов, использовать связи, подделать справки о психическом состоянии Полевой и... — каждое новое слово Семеновой становится все сложнее.
— Фу... можно избежать этой бюрократии? Я чувствую, как будто ведро с неприятностями опустошили надо мной...
— Заткнись. Я понял.
Помощница кивает, громко стуча каблуками по полу, подходит к столу и протягивает мне папку. Жестом указываю Кате на выход, но она продолжает стоять, вглядываясь в меня. Можно сказать, прожигает меня взглядом.
— Что тебе? — раздражаюсь я. — Если ты собираешься так упрекать, я уволю тебя, и мне не будет жаль!
Но Семенова либо не понимает слова, либо делает вид, что не понимает. Несмотря на просьбу оставить меня одного, она подвинула кресло для клиентов, рухнула в него, опираясь на стол, подпирая щеку кулаком:
— У вас, Давид Сергеевич, сегодня аура почернела, наверное, потому что вы хотите разлучить мать с ребенком. Я вижу дыры на вашей ментальной оболочке. Мисс Смирнова навела порчу...
Я откидываюсь на спинку кресла и начинаю понимать, почему Хиров так легко избавился от этой ненормальной.
— ...Изменение цвета ауры руководителя — прямой показатель урезания премии для женщин, позволяющих себе вольности. В том числе для вас. Минус четыре тысячи.
Катя морщится.
— Давид Сергеевич…
— Пять тысяч! — перебиваю ее и стучу кулаком по столу.
— Вгоняйте меня в долги, все равно не уйду, — настырно задирает нос.
— Я работаю у вас не так давно, но успела пообщаться с коллегами. Говорят, до знакомства со Смирновой вы не были таким суровым, чаще улыбались. Шутили. Причем смешно, не то что сейчас. Я, конечно, соврала про ауру — нет у меня таланта к эзотерике, но Виолетта плохо влияет на вас. Это могут подтвердить все! Просто боятся, — нырнув в карман юбки, достает коробку с таблетками и швыряет на стол.
— Вот полюбуйтесь, что хотели вам тайно подбросить.
Напрягаюсь. Беру коробку и читаю название.
— «Озверин»? — в недоумении поднимаю брови. — Кто посмел?! Отвечай!
— Я. Но, — показывает мне ладошки, будто сдается, — передумала.
Мысленно отсчитываю до десяти, чтобы не отвинтить Кате голову, глубоко вдыхаю.
— Вы можете, — имею в виду всех сотрудников, — сколько угодно ненавидеть Смирнову, но на ее семью оформлено тридцать процентов бизнеса. По миру пойдете, если я расстанусь с Виолеттой. Ясно выражаюсь?
Помощница приосанивается, потом резко подается вперед и чуть ли грудью не ложится на стол от любопытства:
— И все? Только деньги вас и связывают? Я же отлично видела, как вы смотрели на корпоративе нашей Рите в глаза, и этот взгляд отличался от того, как вы смотрите на Смирнову.
— Хочешь поговорить о личной жизни босса? — как на дурочку пялюсь. — Не слишком ли опасная тема для беседы?
Выуживаю из органайзера шариковую ручку, щелкаю кнопкой на ее колпачке несколько раз. Катя тяжело сопит и выхватывает ручку:
— Простите, но бесит этот звук, — тактично убирает предмет ближе к ноутбуку.
— Я уже ничего не боюсь, Давид Сергеевич, у меня такой опыт работать с людьми вашего уровня, что медаль за отвагу выдавать можно! — надменно встает, будто владелица огромной империи здесь она, а не я.
— Скрывать от налоговой реальный доход, оформлять акции на родственников, прикидываться нищим праведником — обычная практика для мужчин, вроде вас. Так что не стыдитесь. Я в курсе всего, мне можно доверять.
— Я и не стыжусь.
Наблюдаю, как Семенова подходит к моему шкафу, достает мои же конфеты, купленные благодарным клиентом, разворачивает фантик, запускает угощение в рот.
— Все неудобства можно легко решить, если вы вернете в пользование те семьдесят процентов бумаг, что записаны на Смирнову. Тогда вы будете свободны в своих действиях и можете делать, что захотите. К примеру, внимательнее присмотреться к Рите…
Не выдерживаю и тоже встаю. Уволю Семенову обязательно, но сначала выслушаю до конца ее бред.
— Каким образом? Добровольно они не откажутся. Это своего рода подушка безопасности для Смирновой. Гарант того, что я не брошу Виолетту.
Я озвучиваю логичные факты, но для помощницы это не аргумент. Катя раскатывает в шарик фантик, а затем прячет его в другую обертку. Соорудив фальшивую конфету, кладет ее обратно в вазочку и закрывает шкаф.
Скрещиваю руки на груди.
— Неплохо устроились Смирнова! Конечно, ведь заграбастали себе такого идеального родственника. А что? — таращит карие глаза и загибает пальцы:
— Тестю деньги ни за что отправляете, а дочурка так вообще в злате и алмазах купается. Станьте для Смирновой неудобным родственником...
продолжение следует...