Презрение к самой себе хуже любых угрызений совести. Я замужем. Моему ребёнку всего четыре месяца, и он попал в лапы к чёрной ведьме, которая черпает через него природную силу для того, чтобы поддерживать в здоровом состоянии своё плотское вместилище. Мой муж тоже в беде. Его принудительно заставили помолодеть на целых двадцать лет и лишили памяти об этих годах. И я тоже в глубокой за… западне. Я должна спасать себя и свою семью, а я что делаю?
- Снимаешь стресс, - невозмутимо сообщил Антон, поскольку я высказывала претензии к себе вслух.
- Как ты это сделал? - вяло пробормотала я.
- Никак, - отозвался он. - Ты, между прочим, в этом тоже участвовала, причём по доброй воле. Если тебя это успокоит, то я предохранялся. Последствий не будет.
- Спасибо, - автоматически поблагодарила я.
- Эля… - позвал он и пощёлкал пальцами перед моим лицом. - В себя приди.
- Не могу, - честно призналась я, продолжая нежиться в мягких волнах покоя и блаженства, которые никак не хотели отступать.
- Мне это, конечно, льстит, но у тебя какая-то странная реакция, - заволновался Антон.
Он выбрался из постели первым. Натянул на себя трусы, вышел из комнаты, а вернулся со стаканом воды. Я подумала, что он попить мне принёс, но ошиблась - Лопатин набрал воду в рот и обдал меня фонтаном холодных брызг.
Ой, лучше бы он этого не делал. Нужно было просто дать мне ещё немного времени на то, чтобы я собрала мысли в кучку и потихоньку ушла домой, виня в случившемся только себя. Тогда обошлось бы без истерики. Нет, ну а что? Я одна что ли виновата? Он первый начал. Заманил меня в дом, поцеловал…
- Эля, ноутбук положи, пожалуйста, - примирительным тоном попросил Антон, выставив руки вперёд. - Он мне для работы нужен. Лучше вон ту вазу разбей, она всё равно старая. Или пойдём в кухню, там посуды много. Только не ноутбук. Пожалуйста. Я тебя очень прошу.
Ноутбук был далеко не первым предметом, подвернувшимся мне под руку. К тому моменту я уже успела расколотить почти всё хрупкое и в спальне, и в большой комнате. Благо, гадостей Лопатину наговорила не слишком много, а то было бы совсем стыдно. Не припомню за собой таких приступов ярости, чтобы хотелось крушить всё, что попадается на глаза. Ноутбук не разбила только потому, что выдохлась. Поставила его обратно на стол, рухнула на стул… И сразу же вскочила, потому что приземлилась голой пятой точкой на острый осколок чего-то разбитого. Осколок оказался довольно-таки крупным.
- Дай посмотрю, - потребовал Антон и попытался подойти ближе.
- Не насмотрелся ещё? - огрызнулась я, пятясь.
Ещё и наступила на что-то острое.
- Дура, у тебя кровь идёт, а всю эту хрень в доме сто лет не мыл никто. Заражения хочешь? - возмутился Лопатин, преодолел разделявшее нас расстояние, перекинул меня через плечо и унёс обратно в спальню.
Я его поколотила. Немножко. Врезала несколько раз кулаками по спине, а потом чуть не оторвала ухо. Он обозвал меня бешеной кошкой, сгрузил на постель лицом вниз, придавил рукой и внимательно осмотрел порез на филейной части моего тела, до этих пор так ничем и не прикрытого.
- Отпусти, козёл! - потребовала я и попыталась вырваться.
- От козы слышу! - огрызнулся он. - Лежи спокойно. У тебя тут ещё кусок стекла под кожей, вытащить надо.
- Сам вывалится!
- Ага. И из пятки тоже. Нет, я знал, что ты чокнутая, но не до такой же степени. Лежи и не дёргайся. Я хотя бы за перекисью и пластырем схожу, хотя тут, похоже, пластырь не поможет. Швы надо накладывать. Рана глубокая. Прижми вот так простыню и не отпускай.
Во входную дверь постучали. Наверное, я очень сильно шумела, и кто-то услышал это с улицы. А ещё нас могли видеть, когда мы вдвоём заходили в дом. Антон пошёл открывать дверь, а я уткнулась носом в подушку и начала вспоминать, как создать вокруг себя морок невидимости. Ну стыдно же. «Только бы он никого не привёл меня спасать», - подумала и уткнулась носом в подушку. Просто представила, как это всё может выглядеть со стороны - полный разгром в доме и я на постели с окровавленной простынёй в руке и куском стекла в заднице.
- Всё? Отпустило? - сердито осведомился Антон, вернувшись в комнату. - Вот и хорошо. Лучше плачь, так от тебя вреда меньше. Убери руку, я стекло выну и рану обработаю.
Я вжалась лицом в подушку ещё сильнее, чтобы он не понял, что неправильно истолковал вздрагивание моих плеч. Неудобно получится, если услышит, как я ржу в голос. Руку убрала - пусть мой мучитель делает, что считает нужным. Позже дома попрактикуюсь в целительной магии. Способности у меня для этого есть, знаний достаточно, поэтому швы накладывать точно никуда не надо.
- Сейчас будет больно, - предупредил Лопатин.
Знал бы он, сколько боли мне довелось перенести, когда я Владика рожала, не волновался бы так. И всё равно приятно - какая-никакая, а забота. Не выставил меня за дверь сразу же, как только я начала всё крушить, а терпеливо сносил и упрёки, и погром. Наверное, всё же чувствовал вину за то, что между нами было.
- Всё, можешь одеваться, - разрешил он, обработав мне перекисью и зелёнкой все раны, какие обнаружил. - Сейчас поедем в травмпункт в Мичуринске, там тебе швы наложат, а то под пластырем это не заживёт. Ещё и место такое…
- Никуда я не поеду, - огрызнулась я, сползая с кровати на усыпанный осколками пол. - Само затянется. Завтра уже даже шрама не останется. Я ведьма, помнишь? Дай мою одежду.
- Ты истеричка, - заявил он и ушёл собирать вещи, которые мы разбросали по всему дому, когда раздевались на ходу. Вернулся, протянул мне мои брюки и блузку и сообщил: - Остальное не нашёл. Завалилось, наверное, куда-то. Найду, когда прибираться буду, и завтра завезу. Одевайся, довезу тебя хотя бы до дома.
- Сама дойду, - возразила я на это щедрое предложение и напомнила: - Ты мне вообще-то шкатулку показать хотел.
Он посмотрел на меня долгим взглядом и тяжело вздохнул. Забавная привычка - молчать и вздыхать, когда очень хочется что-то сказать.
Люк в подпол находится в кухне - это я ещё с прошлого визита помню. И сам подпол малюсенький - метра полтора в глубину, а по ширине что-то около квадратного метра. Вдвоём там не развернёшься, поэтому Антон спустился один, чтобы я не совершала лишних движений. А я фонариком ему сверху светила, пока он туда лез и приседал, чтобы вынуть содержимое шкатулки и выложить его на пол кухни.
- Пахнет валерьянкой, - сообщил он, высыпав у моих ног две кучки сухих корешков.
Я взяла один корень, понюхала и подтвердила:
- Это валериана и есть. А ну-ка вылезай оттуда, я сама хочу посмотреть.
- Зачем?
- За плинтусом.
- Чего?
- Не задавай глупых вопросов, - начала я злиться. - Вылезай, говорю.
Он начал подниматься по хлипкой лесенке, одновременно ворча о том, что мне с моими ранами не стоило бы приседать и наклоняться, если я хочу добраться до дома в чистых штанах, а не в окровавленных.
- Переживу, - отмахнулась я от этого проявления заботы.
Спустилась в подпол и посветила фонариком на шкатулку, которая стояла на самой нижней полке в углу. Из этого угла на меня уставились два больших оранжевых глаза. Я протянула руку к шкатулке и спросила у домового:
- Я возьму?
- Она приколочена, сказал же, - отозвался сверху Антон, решив, что я обращаюсь к нему.
Домовой упрямо смотрел на меня, а я - на него. Эдакое противостояние характеров. Я могла бы приказать, лишив его возможности ослушаться, но хотелось решить вопрос миром. В конце концов он сдался и выдвинул шкатулку вперёд.
- Спасибо, - шёпотом поблагодарила я. - Тебя как зовут?
- Эль, у тебя там всё нормально? - снова заволновался Лопатин. - Ты с кем разговариваешь? С мышами что ли?
- Добромил, - ответил домовой.
- За совет насчёт кошки тоже спасибо. Он помог, - шепнула я ему.
Подмигнула, улыбнулась и полезла обратно в кухню. Антон был прав - пластырь таких нагрузок не выдержал. Рана разошлась, и по брюкам начало расплываться неприятное липкое пятно. Хорошо, что они чёрные - на них не видно.
- В доме, где живёт домовой, мыши не водятся, - сообщила я Лопатину, завершив подъём.
Он вытаращился на шкатулку в моих руках.
- Ты как её оттуда достала? Я вчера шпателем поддеть пытался. Чуть не сломал.
- Шпатель? - усмехнулась я и поставила находку на стол. - Домовой просто тебе отдавать её не хотел. Она с секретом, здесь дно двойное. А под дном спрятано что-то очень ценное. Магическое. Для тебя не предназначенное. Я даже так эту силу чувствую. Дай нож, пожалуйста. Только крепкий.
Антон посмотрел на меня с сомнением и вздохнул. Опять. Всё-таки это у него привычка. Но нож всё-таки дал.
Красивая шкатулка. Маленькая, резная, но не старинная. Фанерная. Мой одноклассник подобные делал и на школьные выставки приносил. Хорошо, что в подполе сухо, иначе такая фанера давно бы уже расслоилась. Вряд ли умелец заморачивался на поиск влагостойкого материала. А внутри шкатулочку обклеили красным бархатом, и нож нужен мне был для того, чтобы этот бархат содрать. Только вот я под ним не нашла ничего, за что можно было бы зацепиться. Просунула нож в маленькую трещинку у боковой панельки - тоже без толку.
- Переверни, - посоветовал домовой, который тоже вылез из подпола и забрался на стол, чтобы понаблюдать за моими усилиями.
Я перевернула шкатулку ножками вверх и обнаружила в одном уголке маленькую петельку из шёлковой нити. Из опасения порвать подцепила нить не ножом, а вилкой - Антон оказался сообразительным и подал мне нужный столовый прибор раньше, чем я его об этом попросила. Петелька натянулась, дно поддалось, и на стол выпало нечто тонкое, сухое и коричневое длиной сантиметров десять. Я осторожно взяла находку в руку и почувствовала, как в меня потекла сила. Не колдовская - природная. Сила земли.
- О-бал-деть… - произнесла восхищённо, повернулась к Лопатину и наткнулась на его непонимающий взгляд. - Антон, ты где родился?
- В роддоме, - пожал он плечами. - Как все нормальные дети. А что?
Я протянула к нему руку и раскрыла ладонь.
- Это кусочек твоей пуповины.
- Чего? - уставился он на меня. - Ты там в подполе головой что ли ударилась?
- Нет, - улыбнулась я. - Понимаешь…
- Даже слышать ничего об этом не хочу, - не позволил он мне объясниться. - Можешь оставить эту штуковину себе, если она так для тебя важна.
- Антон, это…
- Нет! - рявкнул он так, что я от неожиданности аж подпрыгнула. - Эля, мне впечатлений от сегодняшнего общения с тобой до конца жизни хватит. Давай я сейчас отвезу тебя домой, и мы просто попрощаемся. До твоей истерики я еще был морально готов тебя слушать, а теперь устал, извини. На сегодня с меня достаточно и тебя, и твоих бзиков, и всего остального.
- Ладно, - согласилась я и спрятала пуповинку в карман, пока Лопатин не передумал. - Только везти меня не надо никуда. Я не инвалид, сама дойду. Добромир, найди, пожалуйста, моё нижнее бельё.
Антон решил, что я окончательно спятила. Удивился только, когда обнаружил потерявшиеся элементы моего гардероба в прихожей рядом с обувью. Но он там и не искал их, поэтому моё «как-то зашвырнули» сошло за объяснение. Не слишком правдоподобно получилось, потому что до нижнего белья дело дошло только в спальне, но для Лопатина странностей и правда уже выше крыши. Он не готов это принять. И вряд ли был готов услышать мою историю целиком, хотя и намеревался потратить на это своё драгоценное время. Не все способны принять этот мир таким, какой он есть. Да и те, кто способен, тоже мирятся с новой действительностью далеко не сразу. Власов тоже привыкал долго, но у него характер другой. Да и я поначалу не хотела признавать существование магии. Антон привык бы, если бы сталкивался с подобным каждый день, но ему это не нужно. Я уже не могу отказаться от этого, а он пока ещё может.
Странно, конечно. Хромая домой, я размышляла о том, почему всё происходит именно так, а не иначе. Моей судьбой в последнее время будто бы кто-то руководит. Кто-то направляет меня, даёт подсказки, подталкивает в нужном направлении и заставляет спотыкаться, когда я принимаю какие-то ошибочные решения. После визита брата я хотела наорать на лешего, но встретила в лесу Антона. Это была наша первая встреча. А потом Антон же и рассказал мне, кто переродился после смерти в лесной дух. Монету Серафимы мне тоже принёс Антон. Вчера я вознамерилась поймать змею, но снова встретила его. И сегодня… Почему его понесло рано утром в город, если магазины открываются позже? Зачем мы встретились? Какой в этом смысл? Зачем он рассказал мне о своём уголовном прошлом, если столько времени хранил эту тайну от всех? Зачем поцеловал? Я же чувствую, что не нравлюсь ему. Он меня тоже не интересует как мужчина. Почему мы оба сделали то, что сделали? И почему я в итоге получила доступ к природной магии? К его магии. К той силе, которую он не чувствует и не понимает. Это как приз. Компенсация для меня за события этого странного дня. А если нет, тогда что это такое? Почему?
Мария тянула природную силу через моего новорожденного ребёнка, но Владика это не беспокоило. Антон тоже ничего не почувствовал, когда его магия потекла ко мне. Никак не отреагировал. Выходит, Белена меня и в этом обманула? Пуповинка как магический артефакт работает в руках любой ведьмы? Либо так, либо Серафима помогала матери Антона произвести сына на свет. Снова загадки, а у меня от них уже голова лопается. Своей природной силы у Серафимы не было, а знания о том, как вплетать в заклинания магию стихий, есть. Я это несоответствие сразу заметила, а теперь стало понятно, почему так - бабка получала природную силу через внука. Теперь и я могу её получать.
Я хотела вернуться в мир магии - получила заговорённую монетку. Сетовала на то, что мне не хватает природных сил - мне их дали. Кто дал? С какой целью? Кто стоит за всем этим? Чья воля меня ведёт? И куда?
- Нет, я так точно с ума сойду, - проворчала я и толкнула калитку, которую оставляла открытой, чтобы соседка могла накормить щенка.
Всё-таки есть большой плюс в том, что этот день прошёл именно так. Во-первых, я убедилась в том, что у следователя Димы Кочкина на меня ничего нет. А если он и придумает какие-то доказательства моей вины в убийстве мужа или каком-то другом ужасном преступлении, то мне даже адвокат не понадобится, чтобы развалить все его обвинения. Я в его работе понимаю больше, чем он сам. Если следователь с патологоанатомом хором начинают мямлить что-то невразумительное, когда их о дактилоскопии спрашиваешь, то дело даже до суда никогда не дойдёт на таких вот косяках. Что они могут мне сделать? Да ничего. Артур впрягся - это понятно, но он не всесилен. И Олег Григорьевич, который сыночку не препятствует, тоже не всемогущ. Они не у себя дома, а в другом регионе, где Карпуниных мало кто знает. Здесь у меня возможностей больше, чтобы этой семейке противостоять, если понадобится. Я их не боюсь.
Во-вторых, если бы утром не позвонил Кочкин, я в этот день не вернулась бы домой. И на следующий день, вероятнее всего, тоже. А после разговора на остановке с Николаем Романовичем соседка вряд ли пришла бы кормить моего щенка - я ведь её мужу в лицо высказала, что она сплетница. Пострадал бы ни в чём не повинный Граф.
- Привет, мой хороший, - погладила я пёселя, который был безумно рад моему возвращению.
Ему за день даже воды никто не удосужился налить. Миску он перевернул, а на улице снова жара. Так ведь и сдохнуть недолго. Оставь вот так животное на попечение добрых соседей - спасибо потом сказать будет не за что.
И в-третьих… А в-третьих, у меня теперь есть природная магия. Если Антон не сказал о шкатулке сразу, значит, действительно забыл о ней. Подвёз бы меня до Мичуринска, а обратно я ведь другим человеком собиралась вернуться. К тому же, он уже уезжает. Так и осталась бы эта шкатулочка в подполе ждать, когда я её сама найду.
- Нефёд! - позвала я, войдя в дом.
Домовой немедленно выкатился в гостиную и уставился на меня вопросительно-обожающим взглядом. Сытый и почти всем довольный.
- Белена соврала мне про пуповину? - спросила я. - Ею ведь не только тот может пользоваться, кто срезал, да?
Нефёд моргнул непонимающе и прижал уши к макушке.
- Прости, неправильно поставила вопрос, - поняла я причину такой реакции. - Брать магию у одарённых природной силой людей может только тот, кто при рождении такого ребёнка пуповину срезал?
Домовой кивнул, если это можно назвать кивком - шеи-то у него нет. Он вообще круглый, как колобок. Очень лохматый трёхцветный колобок с лапами и ушами. И чёрная полоска магического ошейника поперёк туловища - как Покебол, лучшего сравнения не придумаешь.
- Ясно, спасибо, - поблагодарила я его за ответ. - Значит, Антон правду о своём появлении на свет не знает. Принеси, пожалуйста, в ванную мой халат. Мне надо смыть с себя сегодняшний день. А потом сгоняй до какого-нибудь магазина и стащи там колоду карт. И не смотри на меня так удивлённо. Я, оказывается, ещё и гадалка теперь. Надо попробовать. А сама идти не хочу. Во-первых, у меня травма на жо… пятке, а во-вторых, соседка уже наверняка по всей деревне слух разнесла, что я на неё порчу навела. Короче, задачу я тебе поставила - выполняй. А я мыться и исцеляться пошла, пока реально какое-нибудь заражение не схлопотала.
Оглавление: