Я родился и всю жизнь прожил в Москве. Но, по-видимому, гены (а все мои предки были из крестьян) заложили во мне особое отношение к деревне, к деревенской жизни.
Впервые я оказался в деревне летом 1941 года. Меня отправили туда с бабушкой, когда в Москве начались бомбёжки. Поселились мы в деревне Маковницы. Деревня эта находится в 30 км от города Кашина Калининской (ныне Тверской) области. Жили в избе у бабушкиной сестры Алёны и её мужа Якова.
В избе были две комнаты и кухня с большой русской печью. В этой печке готовили еду, пекли хлеб и даже мылись. Из протопленной печи выгребали золу, стелили солому, ставили шайку с водой, залезали внутрь и мылись. На печи можно было и спать. Такой вкусной еды, как из русской печки, в городских кухнях приготовить невозможно. А какой аромат распространялся, когда пекли ржаной хлеб! Пшеничный тоже был очень вкусный, но его пекли только на праздники.
После войны я с 1948 по 1953 годы летние каникулы проводил в Маковницах, окунался в деревенскую жизнь и могу судить о ней (в те времена), о её плюсах и минусах исходя из личных наблюдений, а не по “сочинениям” некоторых либералов, пишущих по солженицинскому принципу: “дядя Федя рассказывал…, тётя Маня вспоминала…”.
Деревня Маковницы была, если можно так сказать, культурным центром всей округи. Там находились сельсовет, школа-десятилетка, почта, магазин, чайная, библиотека, клуб, МТС (машинно-тракторная станция), молокозавод, помещавшийся в здании разрушенной в 20-е годы церкви. В соседней деревне Сафроново (в 1 км) была больница.
Одной из достопримечательностей Маковниц был сад. Садом называли большой парк площадью около 1 гектара, вокруг которого были ров и вал – бывшее помещичье имение. В саду можно было набрать грибов достаточно, чтобы сварить суп и нажарить. Росли даже два кедра, посаженные ещё бывшим владельцем имения. Это имение принадлежало семье Лодыженских. Глава семьи Николай Васильевич Лодыженский, гвардии полковник, проживал там с десятью детьми. При Николае Васильевиче были заложены основные составляющие усадьбы. Был разбит пейзажный парк, занимающий около 12 десятин. В нем были насыпаны валы, высажены лиственницы, дубы, липы, сибирские кедры. Сын Николая Васильевича Николай Николаевич, родившийся в Маковицах в 1842 году, получил прекрасное домашнее образование, поступил в Московский университет и продолжил образование на физико-математическом факультете Санкт-Петербургского. Благодаря своим музыкальным дарованиям он появляется на культурном горизонте столицы и примыкает к балакиревскому кружку в 1866-1867гг. Об его участии в жизни «Могучей кучки» свидетельствуют многочисленные характеристики Римского–Корсакова в «Летописи моей музыкальной жизни», письма Стасова, оценки Кюи. Летом 1868 года усадьба Маковицы встречала гостей: Н.А.Римского-Корсакова, супругов Бородиных, В.В.Стасова.
Эта деревня стала для меня как бы второй родиной. Для меня там была полная свобода. Было много ребят, так что скучать не приходилось. Помимо местных приезжали к родственникам в Маковницы и в соседние деревни ребята из разных городов, в основном, из Москвы и Ленинграда. По вечерам в хорошую погоду все собирались в Маковницах, играли в разные игры, смотрели кино, когда приезжала кинопередвижка. Экран натягивали прямо на улице, потом, когда было построено здание клуба, то – там. Электричества тогда в деревнях не было, поэтому вместе с кинопроектором привозили движок-генератор. Как-то услышали, что в Маматове (это за 5 км.) покажут очередную серию “Тарзана” – пошли целой толпой туда. Домой вернулись где-то около часа ночи. Ходили, естественно, в лес за грибами. Набрать грибов достаточно, чтобы сварить суп и нажарить, можно было и в саду. Собирали в лесу малину. Купались в пруду около сада. Там я и плавать научился.
Радостными событиями были престольные праздники. В каждой деревне отмечался свой праздник. В Маковницах – Ильин День. Пекли белые булки, готовили всякую вкуснятину, варили пиво ну и, конечно, самогон. Приезжали гости из других деревень. Ближе к вечеру начиналось гулянье: пели песни и частушки, обычно под гармошку, плясали. Вспоминается Лермонтов: “И в праздник вечером росистым смотреть до полночи готов на пляску с топаньем и свистом под говор пьяных мужичков”.
Но я не собираюсь идеализировать деревенскую жизнь в описываемый мною период. Не такой она была, как представлена в некоторых советских кинофильмах. Была нелегкой. Впрочем, и в городах в те годы далеко не у всех был достаток и обеспеченная жизнь. Но в деревнях, например, не было электричества. В середине 60-х годов к моему другу приехала в гости родственница из Костромской области. Ей очень понравился утюг. Предложили ей купить такой, на что она ответила: “А у нас дырочек нет, куда втыкать”. Радиоприемники (батарейные) появились, правда, далеко не у всех, только в начале 50-х годов. Информацию черпали из газет. Брали книги в библиотеке. Кстати, вспоминая по прошествии ряда лет своих деревенских друзей, я мог утверждать, что интеллект у них ничуть не ниже, чем у городских ребят. Они в 12-13 лет могли вполне здраво рассуждать о политике, рассказать содержание понравившейся книги, причем другие с интересом слушали. Раз кто-то предложил сходить в деревню Верхняя Троица (родина М.И.Калинина) за 10 км. Его активно поддержали и на другой день человек десять отправились в “поход”, посетили музей-избу Калинина, с интересом послушали экскурсовода. Искупались в реке Медведице, ведь в нашей деревне был только маленький пруд. Сыграли в футбол с местными ребятами. К вечеру вернулись домой.
Добраться до Маковниц от вокзала в Кашине можно было частично на попутном грузовике по булыжной дороге, идущей в Калинин, а далее 12 км пешком, если родственник не приедет встречать на колхозной лошади. Для поездки в город узнавали заранее, когда поедет машина МТС, и на ней же возвращались обратно.
Жили экономно. Продукты были, в основном, свои: с огорода, держали кур, скотину. Летом заготавливали сено, солили и сушили грибы. Кое-что, естественно, покупали а магазине – соль, сахар, когда привозили, некоторые крупы, керосин. Снабжение было не очень. Не как в кино. Но голодных и оборванных я там не встречал. Еду готовили в русской печке, сохранялась тёплой в течение всего дня. Пища была простой: щи, иногда на мясном бульоне, картошка, каша, чай из самовара, ржаной хлеб собственной выпечки. С лучиной не сидели – были керосиновые лампы. Но на жизнь никто не жаловался.