После заключения Брестского мирного договора 3 марта 1918г., немцы активно преступали границы, которые РСФСР считала справедливыми в предлагаемых исторических обстоятельствах. Разгром германцами красной гвардии под Таганрогом 30 апреля 1918 сильно встревожил руководство Донской советской республики. У чрезвычайного комиссара СНК Серго Орджоникидзе на столе в Ростове лежала телеграмма Ленина для Антонова-Овсеенко от 29 апреля 1918г. – “Настоятельно прошу не вмешиваться в дело посылки парламентеров и помочь всячески скорейшей приостановке военных действий (с немцами – О.Д.). Мирная делегация наша из Сталина, Раковского и Мануильского уже в Курске.” Антонов-Овсеенко с 7 марта 1918г. являлся главковерхом войск Украинской народной республики (советской) и республик Южной России и в политической игре Москвы с Берлином он как бы не представлял РСФСР. В любом случае, с частями Антонова или без них красный Ростов не был готов противостоять ещё и германским войскам.
Утром 2 мая 1918г. Серго Орджоникидзе с Ковалевым выехали на автомобиле в Таганрог на переговоры с немцами с целью заявить протест против незаконного занятия Таганрога. Немецкий патруль арестовал комиссаров (в ст. Синявской?) и препроводил в место следования. К ночи ( или к вечеру 2 мая) Орджоникидзе вернулся в Ростов с сообщением, что на заседание ЦИК приедет с т. Ковалевым (главком Донской республики – О.Д.) лично немецкий генерал и что генерал этот готов приостановить наступление в ожидании ответа своего главкома. Орджоникидзе генерал предложил впустить немцев в Ростов без сопротивления, гарантируя неприкосновенность советской власти и Красной армии. Похоже, главком Ковалев 3 мая ждал ответа германского командования из Киева, но, увы, он вернулся в Ростов без германского генерала, разминувшись по пути обратно с дроздовцами. Последние, возможно, прошли в направлении Ростова чуть позже него. И вот здесь - интересная загадка. По воспоминаниям Ф.М.Зявкина, в апреле-мае 1918г. нач. военного отдела Красной Армии в Ростове,: “Все разговоры (с немцами – О.Д.) привели к тому, что мы должны были оставить Ростов 6 мая, при чём немцы ссылались на Щербачева, если мол он не займёт Ростов раньше 6 мая."
Продолжение ранее см. Смелая разведка в походе на Ростов полковника Дроздовского. Легенда и быль 1918 года.
До Донской области доходили слухи о движении по Украине на восток с Румынского фронта некого отряда ген.Щербачева. Последний был русским командующим Румынского фронта (помощником главнокомандующего - румынского короля) и под его эгидой (никому неизвестный тогда) Дроздовский формировал свою бригаду. Согласно рассказу П.Макарова, последняя именовалась по выходу из Румынии авангардом офицерского корпуса ген.Щербачева. Немцы, видимо, давали понять красному главкому Ковалеву, что щербачевцы уже здесь, близко, но не говорили это прямо. Они вели двойную игру, поскольку с ген.Щербачевым, (примкнувшего к властям Киева) у немцев был нейтралитет. Где Румынский фронт и где Ростов? – Орджоникидзе и Ковалев намеков не поняли, у них не было информации о положении отряда Дроздовского. В любом случае, 2 мая создается комиссия по эвакуации Ростова. Между тем вечером 2 мая в Таганроге для переговоров с немцами появляется зам.начштаба Дроздовского - полковник Лесли с разведчиками и интендантом, а утром 3 мая опять же с Лесли в город приезжает сам Дроздовский.
Из воспоминаний поручика Сигиды Н.Ф: “Как шли, какими путями и как пришли в наш город эти люди, пешком покрывшие расстояния от Румынии до Азовского моря, - никто не знал. Никаких определенных, не только новостей, но даже слухов о подходе их к Таганрогу не было. Главные силы их, минуя город, направились непосредственно на Ростов; небольшой же отряд (25 ч. - О.Д.), главным образом контр-разведка под командой капитана Дмитрия Борисовича Бологовского и сам, тогда ещё полковник Дроздовский, остановились в Таганроге на Елизаветинской улице между между Донским и Италийским переулками (точно номер дома не помню). Я о приходе Дроздовского не знал и о том, что они в городе, не имел ни малейшего понятия. Узнал только тогда, когда на квартиру ко мне пришел пор. Белов в сопровождении какого-то смуглого с энергичным лицом капитана, оказавшимся Бологовским. Познакомились, выпили по чашке чая и начали сборы в дорогу, т.п. отряд покидал город ровно в 5 ч. вечера 20 ого апреля (/3 мая по н.ст), т.е в тот же день.”
Из записок Д.Бологовского (ГА РФ): "Немцы, занимавшие город, благодаря переговорам Лесли, отнеслись к Дроздовскому благожелательно, и ему разрешена была вербовка добровольцев. К двум часам дня в зале ресторана после оповещения по всем кварталам и улицам города собрались "бывшие офицеры".
Из дневника Дроздовского: “Колонна выступила в станицу Синявскую в 8 часов 20 апреля, а я с Лесли — в Таганрог для вывоза имущества и разговоров с офицерами. Лесли долго вел переговоры и добился многого: получили 150 седел, 2 аэроплана, автомобиль, бензин — и все из-под немецких часовых. Броневика же и снарядов не дали — боевого, подлецы, не дают под разными предлогами, чуют. Незаметно от немцев из “Союза фронтовиков” все же получили часть винтовок и пулеметов. Говорил с офицерами в частном собрании — те же мотивы. Неясна задача, да и не так делается, как хотелось бы тому или иному, да мало сил, да лучше и безопаснее на местах... Дирижеры — кадровые, не кто, как свой. Инертность поразительная. Всего поступило человек 50. Хотелось выехать засветло, но задержался.” По словам Сигиды, записалось в отряд к Дроздовскому в Таганроге 75-78 чел.
Утром 20 апреля/3 мая 1918г основной отряд Дроздовского вышел из Николаевки в станицу Синявскую. Путь пересекала железная дорога, по которой немцы “прибыли” в Таганрог.
Из рукописи П.В.Колтышева: “Когда голова колонны главных сил проходила железную дорогу, с севера показался быстро приближавшийся поезд. Несмотря на поданные ему сигналы остановиться, он продолжал движение и остановился лишь пройдя переезд. В нём оказались германцы. Вышедшие из поезда солдаты стали заниматься починкой телеграфных линий, но при этом все, как будто машинально, вынимали часы и смотрели то на них, то на колонну отряда. Ясно было, что они желали выяснить глубину колонны и её состав. Один из немецких офицеров проделывал это очень откровенно, остановившись у самого переезда. Проезжавшего мимо адъютанта он спросил, обращаясь к нему по-русски: “Вы, конечно, украинцы?” На это последовал ответ: “ С такой св.. мы дело не имеем. Немец, по-видимому, остался доволен ответом, ибо он добавил: “Я тоже так думаю” Двигаясь вдоль колонны, адъютанту пришлось от многих офицеров слышать просьбы – взять немца с собой и пустить его “в расход”. Немец ясно слышал эти просьбы и поспешил уйти.
Через 1 ½ часа, когда большая часть колонны прошла переезд, из Таганрога подошёл паровоз, который, поравнявшись с переездом, загородил ей дорогу. Полковник Жебрак, ехавший в хвосте колонны, будучи спешно предупрежден о случившемся, немедленно выехал вперёд к переезду, около которого стоял германский майор. На вопрос Жебрака о причинах задержки колонны, немец ответил, что до той поры, пока он не получит разрешения своего командования, пропустить колонну он не сможет. Жебрак потихоньку немедленно вызвал вперёд арьергардную роту и послал о случившемся донесение ген. Семенову. Генерал Семенов отдал распоряжение оперативному адъютанту (Колтышеву - О.Д.) взять с собой 2 взвода пулеметной роты и рысью идти на поддержку Жебраку. Одновременно была направлена 2 рота и взвод артиллерии. Но помощь эта оказалась ненужной, ибо Жебрак ликвидировал недоразумение своими средствами.
Вызванная им арьергардная рота, зарядив винтовки и имея при себе ручные гранаты, вышла к полотну ж.д и остановилась возле него, выставив вдоль полотна пулемёты. Когда необходимые приготовления были закончены, Жебрак вновь обратился к майору, который стоял со своим адъютантом и 7 солдатами и пристально глядел на север, чего-то ожидая, с требованием пропустить колонну. Майор ответил, что пошлёт в Таганрог в штаб корпуса узнать, можно ли нас пропустить. На заявление Жебрака, что ему, как начальнику арьергарда, ждать долго нельзя, майор сказал, что он пошлёт своего адъютанта. Жебрак посоветовал для скорости воспользоваться паровозом. Майор согласился. А нам это только и было нужно. Не успел паровоз скрыться из вида, Жебрак, улыбаясь, спокойно скомандовал “рысью марш”. Колонна бодро проходила полотно.
Оказавшийся в неприятном положении майор, видя к тому же насмехающиеся лица добровольцев, когда прошла последняя повозка, раздражённо сказал: “Вы поступили не по джентльменски.” “Кому, кому судить об этом, но только не Вам, майор”, спокойно, на отличном немецком языке, ответил Жебрак. “У нас с Вами мира ещё не заключено. Кто нам мешает, тот враг наш.”, - добавил Жебрак. Назвав затем друг другу свои чины и фамилии, Жебрак и майор расстались. Жебрак сел в экипаж и в сопровождении конного взвода рысью поехал догонять колонну. А майор Гудерман стоял у переезда и долго глядел ему вслед…
Дальше колонна следовала благополучно. Подойдя к Синявке, мы узнали, что она занята немцами. Это вынудило нас продолжать движение. В 18 час. голова колонны прибыла в Недвиговку. Здесь нас совершенно не ожидали, ибо ещё утром в Недвиговке происходили митинги большевиков и заседал революционный комитет. По сосредоточению всего отряда было выставлено усиленное сторожевое охранение в виде 2 х отдельных полевых караулов с пулеметами каждый на окраине села у дорог на Чалтырь и Синявку и целого ряда наблюдательных постов и дорог, подходящих с севера. С наступлением темноты были высланы дозоры и назначены дежурные части. Пропуск немцев в Недвиговку был воспрещен.
В это время ген.штаба подполковник Лесли и несколько агентов разведчиков были в Таганроге, где им удалось захватить 150 сёдел, автомобиль, даже один аэроплан и бензин. Кроме того, потихоньку от союза фронтовиков получили пулемет и винтовки. Отряд пополнился несколькими десятками добровольцев.”
Сигида: “В Недвиговку (из Таганрога) прибыли уже ночью (20/21 апреля по ст.ст). Сейчас же по прибытии я просил доложить о себе (начштаба) полк. Войналовичу (Дроздовский прибыл в Недвиговку отдельно утром – О.Д.), которым и был принят. На докладе присутствовал и командир морского отряда полк. Жебрак, впоследствии так печально закончивший существование в одном из боев попав в плен к латышам. Полковнику Войналовичу мною был сделан самый точный и подробный доклад, как о моей деятельности, так и о том, какие силы могут ждать отряд на подступах к Ростову. С большим вниманием слушал меня этот милый и умный человек, временами задавая вопросы, кои по его мнению, более подробно освещали обстановку предстоящего боя за обладание Ростовом. Доклад продолжился далеко за полночь, дав, как мне сказал полк. Войналович, много интересного, что безусловно будет использовано."
Д.Бологовский: "Недалеко от нас, верстах приблизительно в трех, в соседней деревне стояли немцы. После нашего прибытия немецкое командование запросило Дроздовского о том, кто мы такие, откуда, куда и зачем идем. Дроздовский ответил. Узнав, что мы собираемся атаковать Ростов, немцы предложили Дроздовскому координировать наши действия в виду общности ближайших целей и наступать на Ростов совместно. Дроздовский отвечал, что он в помощи не нуждается. Немцы удовлетворились ответом, но установили за нами непрерывное наблюдение с помощью конных разъездов."
Капитан Л.И.Нилов ( рукопись я обнаружил в ГА РФ) утверждает, что в Таганроге или где-то рядом 20 апреля Дроздовский сам отправился к герм. командиру 1 арм.корпуса. Тот не советовал в одиночку атаковать Ростов и сказал, что сам он имеет дивизию пехоты и бригаду улан и ждет ещё одной дивизии с тем, чтобы только тогда наступать на Ростов. Дроздовский поблагодарил, но отказался.
Н.Ф.Сигида: "Шли не для грабежей и насилия, - шли с целью освобождения от них. Были бодры телами, сильны духом, полны верой в хорошее и нравственно не поколеблены."
Похоже на то, что красные оставили Недвиговку, чтобы не иметь случайных (провокативных) столкновений с немцами. Продолжение о Ростовском бое следует
Признателен за лайки и подписку) Душин Олег (с), Друг Истории №207. следите за анонсами публикаций - и на Tелеграмм канал Друг Истории
Очерк включен в Подборку Революция и гражданская война.
