Однажды в одном разговоре с одним сильно убеждённым... не знаю уж в чём именно системно убеждённым... человеком, который на всё имел своё собственное неповторимое, аки снежинка, мнение, я услыхал резонирующее заявление, что всегда надо-де исходить из справедливости. Ну, вот чёрт меня дёрнул взять и спросить у сего резонёра: «А что такое по-вашему справедливость?» Признаться, не ожидал такой истерической реакции. Была натуральная истерика, из которой я так и не понял что этот человек, собственно, разумеет под этим самым словом «справедливость». Между прочим, у него проскочило и то, что «это всем и так понятно». Ну, коли и так понятно, то отчего было так уж истерить-то... вот непонятно?!
Но фокус был в том, что тогда я спросил как настоящий зануда: «А что значит „понятно-то“?»
Я подумал, что тотчас его удар хватит...
Ну, допрежь всего обозначим, что
«понятно» это значит только одно: «выражено в понятиях».
Ничего другого под словом «понятно» разуметь, как я полагаю, невозможно. Но и пеной исходить в ответ на вопрос сей тоже оснований не вижу.
Следовательно, повторю:
«понятно» означает «выражено в понятиях».
Никто ещё у монитора с ума не сошёл? Полагаю, что нет. Давайте поэтому вернёмся к «справедливости». И посмотрим, так ли уж всем понятно что это такое.
Вообще-то, если отбросить всякую истерическую эмоциональность, то можно обратить внимание, что вопрос-то этот волновал людей с весьма давних времён. Другое дело, что они не могли на него ответить удовлетворительно. Но мало ли вопросов, которые волновали людей и не находили удовлетворительного ответа. Например такой: «Что есть человек?» Попытка описать человека исключительно по его признакам, по определённостям для-иного приводила, например, к такому: «Двуногое без перьев», Платон, кстати. А что? чем Вам не признаки? например, ощипанного петуха, Диоген, между прочим... правда, вот с петухом всё ясно, а с фашизмом тот же Умберто Эко или буржуазные философы ведут себя точно так же, как Платон. Вот ровно так же, хотя о Диогеновском петухе им прекрасно всё известно. Мало того, известно им даже и определение фашизма от Коминтерна... а вот поди ж ты, ну, не хотят они признавать, что фашизм порождается именно таким замечательным строем как капитализм!
Ладно...
Но попытаемся поискать в самом деле что же есть такое в-себе эта самая справедливость. Может, кстати, и поймём, между прочим, почему до капиталистической эпохи, причём поздней капиталистической эпохи, ничего удовлетворительного сказать не смогли.
Во-первых, справедливость это нечто всё же всеобщее. Это заметил, если я не ошибаюсь, ещё Аристотель в «Никомаховой этике» (δικαιοσύνη). Он определял справедливость примерно так: «Каждому — должное» или «Каждому — по заслугам». Ничего не напоминает? А вот это — «Jedem das Seine»? Угу... Но тут важно не начинать рассуждение о том, кто чего заслуживает и каков его τέλος, а то, что уже по Аристотелю справедливость должна быть всеобщей. Даже и та, что является частной (вид справедливости по Аристотелю). Конкретные же правила достижения справедливости говорят не о самой справедливости, а о её достижении. Это, кстати, отмечается у Платона, который вообще стремился к универсальным представлениям, явно оправдывая своё прозвище, в то время как Аристотель Никомахович как раз был склонен к классификации и членению, особенно в рамках практики и эмпирического знания. И Платон не так уж неправ, заметим. В самом деле, если есть некая и общая справедливость и есть частная справедливость, то чисто логически всё-таки получается, что справедливость есть и как и общее и как частное. Невозможно говорить о частном, не имея в виду и общее, как нельзя говорить о части, не имея в виду целое. Ну да, да, вполне такое себе диалектическое соотношение, а что? Вообще, там где нет равенства, нет и различия и наоборот, а где есть равенство, там можно рассматривать и это равенство.
Во-вторых, справедливость относится к чему-то такому, что непременно связано с лицом, с человеком. Ну, или с некоторым духом, если вдруг удариться в анимизм и персонификацию всего и вся. Однако, да позволят мне оставаться пока на той платформе, на которой нет необходимости рассуждать о духах и всяких «чувствах ранга». В любом случае необходимо тогда исходить из того, что мы имеем дело с тем, что уже в-себе имеет некоторую волю. Причём справедливость приложима вообще только в той мере, в которой приложимо представление о волевом. Погода или климат, приливы и отливы, засуха и дождь не бывают ни справедливыми, ни несправедливыми. Они просто существуют на некоторых основаниях. А справедливы они могут быть только в том случае, если за ветром или солнцем признаётся собственная воля. В связи с этим, конечно, можно воззвать к этой воле и попытаться призвать ветер или дождь. Скажем, есть шаманы, которые на Севере перед началом полярного утра вызывают Солнце из-за горизонта. И... самое удивительное... оно всегда так-таки восходит. А поскольку никаких экспериментов по непроведению ритуала вызова Солнца, ясное дело, никто не рисковал проводить, то совершенно очевидно, что шаман именно и вызывает Солнце на радость всем людям. Ну, очевидно же! Но, заметим, здесь как раз Солнце вполне именно очеловечивается. Следовательно, по крайней мере, какие-то элементы личности являются необходимыми для рассуждения о справедливости.
С другой стороны в тех случаях, когда человек поступает не как лицо, мы также не говорим о справедливости или несправедливости. Справедливы ли сны человека? Справедливо ли убийство человеком человека, если тот, кто убил, действовал не как человек, а, например, просто как массивное тело?
В-третьих, с представлением о воле как всеобщем связано представление о праве. Пожалуй, впервые системно это сделал в «Философии права» великий Гегель. Он вообще начал введение в теорию права именно с воли. До написания труда Гегеля о праве существовали только догадки, были попытки дать ему хоть какое-то определение, но они постоянно утыкались в отсутствие самого понимания всеобщности права (хотя догадки о том, что право не индивидуально, а именно всеобще, были задолго до Гегеля), потому именно, что отсутствие в обществе капиталистических отношений, уравнивающих даже в признании права, не давало возможности что-либо говорить о равенстве прав всех.
Отсюда следует, что и представление о справедливости как-то связано с правом.
А всякое право, для своего существования должно быть
а) конкретно определено как это право;
б) признаваемо как право, то есть именно как волевое всеобщее;
в) осуществимо.
Если нет хотя бы одного из указанных моментов, никак нет основания и для существования права.
Теперь давайте сведём пока все три элемента, которые, как мы обнаруживаем, должны быть в справедливости, вместе...
окончание: