Нахожусь на яхте, шкурю, драю, ремонтирую мачту, до дома ехать далеко, стоим в Ломоносове, поэтому периодически ночую на парусном судне. Вечером работа заканчивается. Подходит кто-то из яхтсменов, начинается разговор о том о сём: «С какого года, с какого парохода?»
Познакомился с Колей:
— Заходи, может, по рюмочке?
— Нет, я не могу.
— Почему?
Он без сожаления отвечает:
— Да у нас непьющий экипаж.
— Ну, экипаж — ладно, а ты?
— Нет, не буду, боюсь.
И рассказывает поучительную историю.
Несколько лет назад ходили на регату судейским судном. Первый переход из Кронштадта в Сосновый Бор. Дали старт, пошли под мотором. Пока хапали мили, свободные от вахты морские волки, по рюмочке, в кранцы заливали вкусняшку. Капитан за штурвалом, ему нельзя, понятное дело, он отвечает за всех.
Пришли в Сосновый бор, капитан спустился в каюту:
— Та-а-ак, чем занимаетесь?
— Капитан, присаживайся угощайся. У нас 5-литровая канистра самогонки, очищенная, настоянная на мёде, настоящее «Божоле» без метанола, считай спортивный напиток.
Капитан:
— Та-а-ак, дайте попробовать.
Попробовал:
— Слушайте, ничего. Ну-ка давайте ещё по чуть-чуть.
Короче, так разошёлся… Ходил с канистрой, как маленький мальчик с игрушечной машинкой на верёвочке. Позвал в гости дружественный экипаж. Сидят бывалые в каюте, вспоминают о прошлых регатах, как ветераны воскрешают в памяти былые баталии. Капитан проявляет щедрость и гостеприимство, лично нарубил тазик оливье. Коля продолжает рассказ. Смотрю на часы, через полтора часа выход, надо капитана поберечь.
Даю команду:
— Уважаемые гости, всем срочно покинуть лодку! Капитану нужно отдохнуть.
Лёг спать. Вырубился сам, через час звучит сигнал: «Боевая тревога! Торпедная атака!» — благим матом будильник орёт. Знаю, мой капитан служил на подводной лодке, из минёров.
Капитан как настоящий подводник услышал сигнал, отреагировал адекватно — блеванул, как котёнок, скромно, без фонтана, перевернулся и продолжил спать. Оказию убрали. Остаётся 15 минут до планируемого выхода. …Остаётся 5 минут. Началась революционная ситуация, как на крейсере «Потёмкин».
Механик, творческая личность, кричит:
— Капитан пьяный, пошёл он в анус червяка земляного, я ухожу с лодки.
Пришлось нежно его усмирить:
— Дедушка, запомни. Капитан никогда не пьянеет, он просто устал.
Механический человек, что с него взять? Они все такие — слишком умные, чрезмерно ответственные, знают кучу формул, технических процессов, а, по сути, в жизни нихрена не разбираются. Механик не пьёт, потому что ему религия не позволят — старовер.
Не хочу потерять бойца, ору в ответ:
— Иди ты в пень трухлявый, механическая грыжа, нам нужно задачу выполнить, старт дать! Трусливым крысам сойти на берег!
Механик — реальный моряк — всяко не крыса, отвечает:
— Коля, тебе доверяю, выводи лодку в точку старта!
— Не писай в компот, прогревай двигатель, ща пойдём!
Пошёл, вылил второе ведро воды на капитана, докладываю ему громко в ухо:
— Капитан, грёбаный Членберлен и вся семейка Королевы, Чемпионат мира, Volvo Ocean Race — нам на старт, всё прогрессивное человечество за нами следит!
Капитан, щупленький, невысокого роста, черноволосый, без седины, человек в возрасте — пулей, как молодой вскочил за штурвал и начал командовать:
— Приготовиться к выходу!
— Готовы.
— Носовой приготовить, кормовой приготовить. Носовой отдать.
— Отдан.
— Кормовой отдать.
— Отдан.
И пошли… Старт дали без проблем.
— Слушай, нам повезло, что у нас капитан подводник. Это по определению крутые чуваки. Теперь ты понимаешь, почему мы спортивный экипаж?
Мне пришлось признаться:
— Понимаю, сам подводник.
Коля спросил:
— А ты не знаешь, что так чудным образом подействовало на подводника? Слово «Членберлен» или Volvo Ocean Race?
— Конечно, знаю — повлияло всё прогрессивное человечество.
На следующий день опять пришёл в гости яхтсмен Коля, попили чая на травах. Основной ингредиент — кипрей узколистный. Он полезен морякам, так как освобождает от недугов, усталости, жажды, бессонницы, слабого иммунитета, шПаков и токсинов в организме. Замечательный русский напиток — иван-чай.
Попили иван-чая, Коля продолжил:
— Вышли из Соснового Бора, швырнули стартовый буй, подёргали вымпела, дунули в дудку, яхты погнали. Покатили как по рельсам на остров Гогланд. Начало свежеть, море встало дыбом, ветер поднялся немедля после старта. Волна не эдакая кошмарная, но полтора-два метра есть. Дует в рожу, прыгаем по водным буграм. Периодически лодку ударяет в корпус, идём под мотором. Оставили справа остров Сескар, избрали маршрут между островами Малыйи Мощный. Расписали смены: вахтенный капитан, рулевой, подвахтенный — меняемся по кругу. Мне подфартило — после нервного старта выпала сонная вахта. Солнце зашло, стало темно — август. В разгар амурного сна с русалками заявилось приведение, в потёмках непонятно, кто будил на смену. Лодку заливало, пришлось облачаться в непромокаемый пиджак и трусики. Во время очередного потрясения корпуса девятым валом не удержался на ногах и снёс под корень стол в каюте. Рассыпались печенюшки, салат «оливье» (остатки дружественного ужина), чай недопитый — всё оказалось на палубе. Со временем масса превратилась в гадкое месиво, предательски липшее к ногам. В качку бесполезно заниматься уборкой, будем терпеть до сносной погоды. Стоя за штурвалом, испытывал непомерное удовольствие. Попросту роскошный моцион, когда лодку бьёт волна, над ней собирается и окутывает лицо воздушная пыль. Ощущаешь паровую ванну, и фасад морды начинает согреваться, несмотря на температуру воздуха +15°С, а воды +12°С. Неожиданно яхта разбивает форштевнем крупную волну, та холодным омовением накрывает полностью. Контрастный душ бодрит, в сапоги стекают струйки прохлады — замечательно. Ради таких моментов обожаю яхтинг! Ночь, выбираю ориентир, держу на него курс. В качестве ориентира беру светило на небосводе, какую-нибудь звезду, иду на неё, пока та не упадёт с неба, тогда выбираю другую. Удачно, если ориентиром служит Вега или Марс, они почему-то не падают. Потом окунаешься в астрал, в звездопад. С левого и правого борта сыплются звёзды в разные стороны, оставляя яркие короткие вспышки в память о своём существовании на небе. Ни одной звёздочки не осталось, тогда взял курс на ориентир «Усы… Пескова» — белёсая беспросветная туча по носу. Плыву дальше по жизни. Капитан показал на планшете маршрут, где оставался трек прошлых Магеллановых дорог. Т
кнул толстым пальцем:
— Задание на вахту.
Командир вымотался, стоял до полной потери сил, ругнулся:
— Мутит и тошнит. Враги чуть в лоскуты не опоили, а может, съел что-то не то, отравился, — и ушёл дрыхнуть.
Коля ответил: — «Яволь, Мин Херц», будет исполнено, — посмотрел на трек, решил маршрут изменить.
Накануне читал про советские подводные лодки времён Второй мировой войны, которые здесь выходили в Балтийское море. Балтика была перекрыта, немцы активно использовали минные заграждения, а наши подводники оказались запертыми в Кронштадте. Опытные моряки вспомогательного флота подсказали им про проход между этими островами. Они шли либо в ночное время, либо под перископом, глубины здесь небольшие, тем не менее подводные лодки проскальзывали на охоту в открытые воды. Опасный проход требовал ювелирной точности.
Коля пояснил:
— Хотелось этим маршрутом пройти лично. Интересно испытать его в наши дни. Фарватера и рекомендованного пути как такового нет, стоят только «западные» и «восточные» буи, ограждающие мели. Практически приходится идти между этими буями, маневрировать влево — вправо, точь-в-точь по фарватеру. В общем-то, несложно, тем более под мотором. Знаю, что яхтсмены, в зависимости от розы ветров, пытаются в этом месте пронырнуть во время крейсерских регат «Гогланд-рейс» или «Парусная неделя». Коридор узкий для лавировки, требует слаженности команды.
Попили полезного иван-чая, Коля завершил рассказ:
— Такие вот дела. Пришли на Гогланд нормально. Ладно, уже темнеет, пошёл спать. Завтра расскажу, как на Гогланде экипаж поел «капитанской ухи» и стал совершенно непьющим. Коля ушёл на очередную регату, мы не готовы, ремонтируемся, да и текучка в экипаже большая.
В начале сезона приходят романтики всех возрастов, свежее мясо:
— С детства мечтал под парусом ходить!
А приходится для начала шкурить, драить. Работать, одним словом.
До первого шторма помучаются и съезжают:
— Нет, не моё, ну ваш яхтинг в одно причинное место!
Мачту вооружили штагами, вантами, фалами, топенантом (верёвки и тросы) и чудо-закруткой для проворного вздёргивания парусов. Краспицы радостно торчат в разные стороны. На следующий день кран заказали, будем ставить рангоут. Коля вернулся с регаты, увидев его яхту, побежал принять швартовый.
Вечером в капитанской беседке спрашиваю:
— Коля, ждал вашего возвращения, расскажи, пожалуйста, сил нет терпеть, про капитанскую уху.
Коля удобнее устроился в кресле и как бывалый моряк начал неторопливо вещать:
— Приготовить уху в море и аппетитно её уплетать — цельное ритуальное действие. У каждого мастера есть секреты. Рецепт «Капитанской» похож на «Царскую», Но имеются значительные отличия.
…Утром подошли к острову Гогланд. Легли на створы, зашли в бухту Сууркюлялахти. Стая яхт, участники регаты, в полном составе скучковалась у причала, все успешно финишировали. Мы начали большую приборку. В каюте полный бардак, не закрепили по-штормовому, результат — на палубе, вместо прогулок по острову и купания в бухте, будьте любезны, убирайтесь. Экипаж, вымотанный переходом и приборкой, перекусил «Дошираком», попил чаю, отбился на положенный морским законом адмиральский час.
Матросы рассредоточились по койкам, капитан решил удивить малочисленный экипаж своим кулинарным талантом:
— Ребята, отдыхайте, сделаю для вас шедевр «капитанскую уху», будете уплетать, за уши не оттянешь — командир уверен в своих кулинарных способностях, нужно отдать должное, он всё делал с уверенностью. Да ему и по должности положено, потому идём под его парусом. Пошёл по причалу, добыл рыбы: парочку судаков, щучьи головы у нас были. Достал из прохладного ящика чудом сохранившуюся форель. Варил-кашеварил: рыбу закладывал в три этапа, морковку натирал, лук колечками нарезал, поджарку золотистую сделал, рис отдельно сварил для прозрачного бульона. Команда дрыхнет, а капитан участвует в гонке «Битва кулинаров». Впрямь картина из бестселлера всех времён и народов «Застольная книга рыболова» профессора Сабанеева 1878 года: стоит капитан в шапке Мономаха, расписном пиджаке до самой палубы, кашеварит.
Ни дать ни взять Иван Грозный — закладывает лавровый лист с перчиком, солит и приговаривает:
— Зело любо в пост потчевать гостей ухой из щучьих голов.
Зловеще усмехается и молвит:
— Скажите спасибо, что тупые бошки-то щучьи, а могли быть ваши, челядь-простолюдины. В дремоте чую запах ухи.
Просыпаюсь, открываю один глаз: на месте Царя стоит капитан, колдует на камбузе. Возвращаюсь в мир грёз, проваливаюсь в глубокий сон.
Вдруг кудесник общепита кричит:
— Глядь! Сюды! Бабуины твёрдохвостые! Какой чудак на камбузный стол баклажку с водкой поставил?
Резко просыпаюсь, спрашиваю у него:
— Что случилось?
— Водку вылил в уху…
— Ну и отлично! Слышал про такой рецепт с водкой, «царская уха» называется.
Капитан обречённо:
— Но не два же с половиной литра на пятилитровую кастрюлю. Думал, в баклажке вода.
Стало понятно, что капитан перепутал ёмкости, теперь виноватых ищет. Первую опрометчивую ошибку Коля сделал, когда достал неприкосновенный запас водки во время торжественного поедания «Доширака». Как раз к яхте подошёл дедушка с буксира, хороший знакомый, рыбьи головы для ухи принёс. Капитан попросил поднять пару рюмочек на причал, выпить с дедушкой за встречу. Второй ошибкой было оставить на камбузном столе последний на борту «неприкосновенный запас». Челядь-простолюдины под страхом отсечения тупых бошек давилась «капитанской ухой», гадость несусветная. После этого случая, когда капитан лично уничтожил весь запас «спортивных напитков» на яхте, установился «сухой закон» — настоящий, незыблемый, без конъюнктурных поправок.
Коля допил чай и добавил:
— Лучший тонизирующий напиток в море — чай на травах.
Благодарю за прочтение, всегда Ваш, Борис Седых!