Ох, как стучит сердце! Сколько раз приказывала себе: «Не думать о нем! Имя Рафаэль не вспоминать!» Нет же, даже от звука мотора его машины, по спине дрожь.
Глава 1.
С возвращением в родной дом, к Каусарии словно молодость вернулась. Она чувствовала себя бодрой и здоровой, как никогда. В глазах появился блеск, на щеках румянец.
Соседи обрадовались ее приезду, наперебой приглашали на чай, и сами к ней заходили, узнать, может какая помощь нужна. Однако, особой помощи не понадобилось. Огород содержался в порядке. Сад тоже, даже яблони побелены, как при ней самой.
Соседка, тетя Марина не так сильно радовалась, как другие. Очень уж удобно было иметь землю под боком. Теперь картошку придется садить в поле. Да и ягоды были, как бы, свои, яблоки, опять же. Она и не скрывала своего некоторого огорчения
- Катя, я ведь думала, что ты не вернешься, надеялась, нарожает Розалия кучу детей, будешь, как я, пожизненно к коляске привязана. Твой сад-то нам очень пригодился было. Ладно уж! Я за тебя рада! Взрослые дети должны жить отдельно, дать нам, старикам, покой.
Однако, про тебя нельзя сказать: «Старуха». Видно порода у тебя такая. Считай, уже пенсионерка, а по тебе не скажешь. Лицо, как блин, топленым маслом смазанный, ни одной морщинки. Да мы тебя, такую гладкую, еще замуж выдадим. На никях-то позовешь? Или только мусульманки на никях ваш ходят?
- Тетя Марина, вот уж и правда говорят, язык без костей. Какое мне замужество, я трижды бабушка. Мне теперь только за печкой сидеть, да носки детям и внукам вязать. Насчет огорода ты зря беспокоишься. Мне одной и половины хватит, другую половину вам отдам.
- Добрая ты душа, Катя! Другая бы насадила овощей, да продавала на рынке, а ты отдать землю готова.
- Каждому свое, тетя Марина! Не смогу я на рынке овощами торговать. Лучше шали буду вязать, а продавать у меня есть кому. Надеюсь, Маруся еще стоит на рынке?
- Куда она делась? Ее с рынка только вперед ногами вынесут. Ты видела, Катя, какое крыльцо тебе сделали?
- Видела, тетя Марина. Все хотела спросить, кто постарался, с кем рассчитаться?
- Ни с кем. Это Айдар. Он мимо ходит каждый день. Увидел, как мой бестолковый сын пытается доску приладить вместо ступеньки, разозлился. Говорит, если у человека руки не из того места растут, ничего уже не поделаешь. Пришел со своим инструментом и сделал крыльцо.
- Вот уж не ожидала. Мы с ним ведь плохо расстались. Бессовестный, он тогда пол дома вынес.
- Так ведь со злости. Разве охота было ему из такого дома уходить? Столько сил он тут вложил. Знаешь, Катя, он ведь теперь в Госбанке у нас главный. Да, его все уважают. Светка первое время командовала им, но, как бабка умерла, приутихла.
Розалия-то твоя как поживает? Не кается, что такого мужа променяла?
- Хорошо живет, оба работают, квартира кооперативная, но я тебе об этом уже говорила.
Дом, в основном, был в порядке, но внутри него работы хватает. Деревянную половину надо помыть, в кирпичном пристрое краска облупилась. Постели надо высушить, перетрясти. Постирать все, погладить.
На следующий же день после возвращения пошла на рынок, да в магазин за продуктами. Пол дня потратила. То одна знакомая встретится, то другая. Со всеми нужно поздороваться, поговорить. Увидела бывших односельчан, соседей Разии, своей младшей сестренки. С ними некоторое время постояла, привет сестренке передала.
Сестренка привет услышала. Приехала на другой же день, с раннего утра, с двумя дочками. Эх, они вчетвером-то, вынесли все из дома, развесили по заборам проветриваться. Затопили баню, чтобы горячей воды было вдоволь.
Шкафы все промыли, протерли. Книги вынесли на веранду, их потихоньку сама Каусария приберет. Стены и потолок отмыли горячей водой, да мочалом, да с хозяйственным мылом, аж до янтарного блеска. Почистили стекла окон, зеркала. Не дом стал, а дворец!
Все успели. Занесли проветренные постели, погладили и повесили шторы, постелили скатерть на стол. Устали.
Сходили в баню, намылись, усталость, как рукой сняло. После бани, пить чай из родниковой воды, с малиновым вареньем, да с медком, в деревянном доме, где воздух наполнен ароматом сохнущей на солнце сосны, это, скажу я вам, истинное блаженство.
О многом поговорили за день сестры, спать легли рано. Устала Каусария, но уснула не сразу. Долго она жила, не думая, не заботясь, как живут ее сестры. Отдалилась от них. А они о ней не забыли. Не стали спрашивать, нужна ли помощь, приехала Разия и помогла. Надо будет съездить в деревню, навестить старшую сестру, оказывается, она не совсем здорова.
Надо Гузель написать, что домой мать вернулась. Может приедут. Антон не очень любит ездить к теще, наверно, чувствует, что она его недолюбливает. Что тут поделаешь, сердцу не прикажешь, вроде и неплохой человек, и зарабатывает, но не нравится он Каусарии и все тут. А если уж она кого не взлюбила, с тем ей трудно общаться.
Проводив на другой день своих помощниц, Каусария, не торопясь, с удовольствием, занялась работой. Помыла баню и предбанник, печь побелила. Постирала домотканые половики, давно пылившиеся на чердаке бани. Постелила их на лавку в предбаннике и на пол постелила. Шторку, вышитую, на окошко в бане повесила. Ой, красота. Спасибо бывшему зятю, это же не баня, это просто картинка.
Хорошо жить в благоустроенной квартире вместе с дочерью и с ее семьей. Но ходить по своему двору, ступать на свои половицы, это совсем другое. Тут все свое, ты тут хозяйка. Наработается за день Каусария, сядет на крыльце, отдыхает.
Пахнет яблоками и мятой, ветер с реки несет не по-летнему прохладный воздух. Осень скоро. Глядишь, и дожди пойдут. В эти минуты становится тоскливо Каусарии. Не хватает ей ясоньки ее, Азалии. Как она там, без своей бабушки? Вовремя ли ложится спать? Успевает ли Розалия расчесать ей на ночь косу? Встает ли ночью, чтобы укрыть дочку? Азалия так часто раскрывается во сне.
В пятницу вечером Каусария засиделась допоздна. Перебирала и сортировала старые журналы, альбомы с фотографиями приводила в порядок, перечитывала письма от своих дочерей, написанные в разное время. Погрустила, поплакала. Уснула.
В субботу она проспала. Еще бы спала, да ее тетя Марина разбудила, громко постучав в окно
- Катя, Катя! Ты живая или нет?
Каусария раздвинула шторы, раскрыла окно
- Что случилось, теть Марина?
- Как, что случилось? Время десятый час, а ты шторы не раскрываешь, за водой не идешь. Заболела что ли?
- Проспала я, теть Марина. Вчера поздно легла.
- А-а-а! Я тут блинов напекла, айда ко мне чай пить, мои-то с ребятишками к теще уехали. Одной-то скучно чаевничать.
- Сейчас, теть Марина, умоюсь и приду. Только долго сидеть у тебя не буду, надо баню топить. Придешь мыться?
- А, то! Веник принесу, попаримся.
Каусария истопила баню, помыла полы, белье в баню собрала. Пошла в сад, набрала корзину яблок, дозрели, падают. Надо будет повидла наварить. Слышит, машина у калитки остановилась. Кто бы это мог быть? Розалия сказала, что позвонит в понедельник, значит не они с Рустэмом приехали. Неужели Рафаэль? Кажется, это его машина.
Стянув с головы платок, пригладила руками волосы, сняла и повесила фартук на ветку. Ох, как стучит сердце! Сколько раз приказывала себе: «Не думать о нем! Имя Рафаэль не вспоминать!» Нет же, даже от звука мотора его машины, по спине дрожь.
Дойдя до крыльца, Каусария остановилась, глубоко вдохнула воздух, чтобы немного успокоиться. Раскрылась калитка и влетела ее Азалька, бросилась на шею к бабушке. Та подхватила внучку, прижала к груди
- Ясонька моя, драгоценная крошечка! Приехала к бабушке своей!
Девочка обнимала бабушку, тыкаясь носиком ей в шею, словно маленький щенок
- Бабушечка, я так по тебе скучала! Я просила, хочу бабушку, а ты не приходила. Ты зачем от меня уехала?
- Маковка моя, маленькая, так получилось. Я тоже по тебе сильно скучала, дай, хоть посмотрю на тебя! Азалия, детонька моя, где твоя коса? Розаль, зачем?
В калитке стояла Розалия с хозяйственной сумкой в руке, за ней Рафаэль с двумя сумками.
- Каусария, здравствуй! Розалия не виновата. Светлана не посоветовавшись с ней, сводила Азалию в парикмахерскую. Не расстраивайся, наша внучка еще маленькая, волосы отрастут.
- Ой, что это я? Конечно отрастут. Ну, здравствуйте! Добро пожаловать! Я вам очень и очень рада!
Продолжение здесь: Глава 76