Аннушка. Часть 2. Сватовство
Анна и не собиралась ничего покупать на ярмарке, знала, как нелегко даются деньги её отцу, а вот поглазеть на приезжих, послушать разговоры, мило дело. Заглядевшись на яркие отрезы ткани, она споткнулась и упала, больно ударившись рукой, раскроив кожу так, что хлынула кровь.
-Бабка-Ёжка,
Костяная ножка,
С печки упала-
Ножку сломала! –заплясал, дразнясь возле неё соседский пацаненок, Гришка, размахивая руками. От боли Аннушка растерялась и слёзы хлынули сами собой.
-А ну пошёл отсюда, овечий хвост-раздался мужской голос, и сильная рука подняла девушку с земли. Разлепив мокрые от слёз ресницы, она увидела перед собой Якова, жившего на соседней улице. Двадцати двухлетний парень женой к своим годам не обзавелся и батрачил на Паршукова, местного зажиточного крестьянина, владеющего тридцатью десятинами земли, десятком коров, лошадей и овец без счета. Парень оторвал подол свой рубахи, получился внушительный лоскут и перемотал руку девушки.
-Смотри под ноги, так и зашибиться недолго, - улыбаясь сказал он, как, будто не замечая её уродства.
-Спасибо-тихо ответила Анна, прижимая к груди окровавленную руку. Привыкшая к тому, что ей в след обычно улюкают и кричат обидные слова, она не могла поверить, что эта добрая улыбка предназначалась ей.
-Вот ты где –дернула её за здоровую руку сестра Лукерья, со стороны увидевшая её падение, -мамка тебя обыскалась, там сваты к Евдокии пожаловать должны, а вы с тятей, как сквозь землю провалились! Не знаешь где он?
-У храма стоял только что, с мужиками разговаривал!
-Бежим его искать, а то всё пропустим!
Взглянув на Якова, Анна улыбнулась ему и поспешила за сестрой, чтобы помочь разыскать отца.
Спустя час девушка с трепетом наблюдала, как в их дом входят старшие Маркеловы с свательщиком. Оглядевшись гости уселись под матицу и начали торг:
-У вас есть цветочек, у нас есть садочек. Так ваш-то цветочек нельзя ль к нам в садочек перенести? - затараторил свательщик, а отец Анны, принимая правила игры степенно отвечал:
-Так молода ещё невеста, да и делать ничего не умеет. В это время в кути (угол возле печи) Евдокия, которую сватали, зажав рот ладошками алела щеками и волновалась, зряшно, конечно, ведь про меж родителей давно всё было согласовано.
-Дуня, выйди к людям, -скомандовал Егор Васильевич, отодвинув занавеску, невесту под руки вывели сестры.
-Согласна ли ты взамуж выйти? –спросил её отец, любуясь розовым румянцем на её щеках.
-Да, тятя-тихо ответила дочь и повинуясь движению его брови вновь ушла за занавеску. Егор Васильевич довольно крякнул и крестясь зажег свечу перед иконой в красном углу.
-Что ж, настало время сватьюшки расходы на свадьбу обговорить, да подарки для невесты вырядить. Мать, накрывай на стол, тащи самовар, да поживее! –весело гаркнул он, потирая руки. А чтобы новая семья была крепкой ударим –ка мы сватьюшки по рукам, как деды наши делали да прадеды –сказал он, подавая старшему Маркелову платок.
-Вот так, то лучше будет, а теперь дозвольте сказать, что Дунюшке нашей ботиночки положены, шаль да подшалок, платье, рубашка, кольцо и цветы на голову, чтоб краше всех она в этот день была!
-А с приданным что, Егор Васильевич? Всё ли готово? –уточнил сват, показывая глазами свательщику, чтобы тот разливал принесенное с собой вино.
-Обижаешь, Матвей Иванович, как на духу, перина пуховая, подушки из пера гусиного, да пара сундуков с отрезами, посудой, всё как положено. Сваты довольно улыбнулись друг другу, договорившись сыграть свадьбу сразу после Покрова.
Аннушка радовалась за сестру, уж не первый птенчик вылетел из гнезда Шабалиных, сыновья были женаты, дочери пристроены и вот последняя вот-вот вылетит из дома в замужнюю жизнь. Она прижалась к сестре, жалея, что скоро придётся расстаться.
-Что ты, Аннушка- обняла её Дуня, -я прибегать к вам буду-шепнула она на ухо сестре.
-У Маркеловых не забалуешь, говорят, что свекровка твоя –злыдня, старшую сноху поедом ест, нет у девки ни сна, ни отдыха-отвечала ей девушка, стараясь сдержать слёзы.
-На всё божья воля, милая, на-ко, -Дуня вытащила из своих волос ленту, -возьми крАсоту на счастье, авось и тебе оно улыбнется.
За занавеской слышны были громкие разговоры, сваты всё ещё спорили о приданном, а кути пахло березовым дымом, сдобным хлебным духом и мышами, которые почувствовав приближение холодов забрались в дом. Аннушка вдруг вспомнила как смотрел на неё сегодня Яков и сердце в её груди забилось, затрепыхалось словно птица в клетке. Пропуская подаренную ленту сквозь пальцы ей славно помечталось о нём и засыпая, она сжимала её в руках словно стараясь удержать своё призрачное счастье.
Рано утром мать подняла Аннушку и велев поскорее умыться, засуетилась у печи. Студеный пол холодил ноги, и она сунула их в маленькие полу- валеночки, которые подарил ей отец.
-Поспешай, дочка, сегодня ты к Повилике идёшь, помощницей, волосы прибери, да спрячь под платок, она старуха суровая, старой закваски, ежели что не понравится, пиши пропало!
-А если мне не хочется?
-А это ты тяте своему разлюбезному скажи, его распоряжение. Только дома его ты не найдешь, ещё затемно к храму подался, хочет до первого снега управиться, а ты пошевеливайся, Повилика ждать не любит. Вздохнув Аннушка подчинилась. Быстро сполоснула лицо под рукомойником, ухватила со стола варенную картоху и была такова.
Сентябрь выдался на удивление теплым, холодными были лишь ночи, да и то не все. Девушка спешила по главной улице, которую все называли Бараба, кивая головой встречающимся знакомым. Обычное, ничем не примечательное утро, пастух прогнал стадо коров за село, лаяли собаки, сосед возился с телегой, рядом крутились помощники, сыновья мал мала меньше, шмыгая и поджимая босые ноги на холодной траве.
-Аннушка,-окликнула девушку одна из её сестер, живущая на этой улице, выглядывая из-за забора, -куда это ты в такую рань собралась?
-Матушка к Повилике отправила –отвечала та, замедляя ход, чтобы остановиться и поболтать.
- Уж не рожать ли собралась она? –пошутила сестра, выкручивая и развешивая на веревки исподнее мужа.
-А хоть и родит, так что с того? –поддержала шутку девушка, возобновляя движение, -помнишь наша бабка в 47 родила, так что матушка ещё и понести может.
-Может-то может, -сказала ей вслед сестра, наблюдая, как она идет, -вот только надо ли?
Жила Повилика в доме на соседней улице, в самом её конце, где через поле, рукой подать, уже начинался лес. Хозяйства большого не держала, десяток курей, да задиристый петух с мясистым, малиновым гребнем, который тут же погнался за Аннушкой, загнав ту на скамейку у дома.
-Тётка Маша-отчаянно выкрикнула она, глядя на то, как птица загребает мощными лапами землю, намереваясь запрыгнуть на скамью.
-Ах ты ж, охальник! –выкрикнула хозяйка, понужая противную птицу полотенцем, с которым выскочила из дома, услышав крик.
-Завтра же в суп отправлю! -пригрозила она петуху, помогая гостье спуститься.
-Не бойся, милая, он только с виду грозен, а как палку в руках увидит, бежит прочь со двора. Проходи, не стесняйся, половики бы выхлопать, да всё недосуг-жаловалась хозяйка, провожая девушку в дом.