«Воспоминания, сновидения, размышления» интересны и как автобиография Юнга, и как одна из его последних книг, где он подытожил всё, к чему пришел за 85 лет.
Особенно запомнились главы о детстве в провинциальной Швейцарии, о детских тайнах и снах, непростых отношениях с отцом, а затем — с коллегой и учителем Фрейдом, о первых пациентах, о собственных духовных кризисах и способах выхода из них, о строительстве игрушечного города и настоящей башни, о путешествиях в Африку, Италию и Индию, о прорывах в стремлении объяснить необъяснимое — кажется, незаметно для себя я перечислила все главы. Это действительно яркая жизнь и необычный человек.
Я читала отдельные статьи и работы Юнга, в основном на тему творчества, и каждый раз удивлялась, до чего ему близок этот предмет и как замечательно пишет он сам. Не сухие научные статьи, а высокохудожественная проза. «Воспоминания» эти впечатления подтвердили — перед нами в большей степени художник и философ, чем ученый и врач.
Вместе с восхищением и ощущением, как мне близки многие мысли, книга оставила много вопросов. Прежде всего, насколько универсальны аксиомы, на которых строится психология.
Если точные науки основаны на постоянных параметрах вроде силы тяжести и скорости света, то по сравнению с ними филология, например, кажется собранием частных мнений, а история — каталогом фактов, которые к тому же то и дело переписываются. И главное, в большинстве гуманитарных наук невозможен контрольный эксперимент.
В психологии исследования проводятся, но на чем они основаны? Если это наука, то очень молодая. Объект изучения — субъект, и если физически все люди устроены одинаково, то психологический портрет у каждого «объекта» индивидуален. По факту, есть труды и (тоже личные) интерпретации нескольких гениальных психиатров. Но это именно интерпретации, фантазии, а не точные законы. И если к тому же они так прекрасно изложены, в них так и хочется верить!
Это как с «Розой мира» Даниила Андреева: для одних читателей это подлинный мистический опыт визионера, для других — фэнтези, путешествие по вымышленным мирам. А ведь автор предлагает, на минуточку, переустройство мира на основании этих фантазий/свидетельств.
Так же и такие категории, как бессознательное, архетипы, толкования сновидений кажутся одновременно и привлекательными (эстетически и художественно), и зыбкими, ненадежными и крайне субъективными. Архетипы, например, современным людям так понравились — прямо как гороскопы, как тесты, как любые классификации, под которые есть искушение себя подверстать, чтобы себя хоть как-то объяснить.
Я все время напоминаю себе, что это не таблица Менделеева, что это индивидуальный опыт конкретного человека, что к другому человеку мог прилететь другой Филемон (образ мудрого старца, внутренний учитель) и поведать другие истины — напоминаю именно потому, что сама оказалась под гипнозом и архетипов, и личности Юнга в целом.
Пытаюсь теперь понять, что успели прибавить другие ученые, как используют концепции Юнга современные психологи, найти ответы на вопросы:
- Построения Юнга основаны на монотеизме, в то время как сформировалось уже несколько поколений с совершенно другой, не религиозной картиной мира — как на них влияют архетипы?
- За последние 70–80 лет общество сильно изменилось в социальном, экономическом и гендерном плане, исчезли многие установки, поменялось распределение ролей — это как-то влияет на воздействие архетипов (моделей поведения), ослабляет их?
- Подвижна ли сама система архетипов, меняется ли она с развитием человека и человечества, или это нечто заданное и застывшее, подобно самым глубоким и древним с точки зрения эволюции слоям мозга?
И все же нам необыкновенно повезло, что в мир одновременно пришли два гения, Фрейд и Юнг, которые занялись изучением человеческой психики с разных позиций: один устремил свой взор ниже пояса, другой — выше.
На уровне чуда и то, что в круг интересов Юнга входили философия, литература, мифология, мировые религии, что он был высокообразованным человеком с широчайшими начитанностью и кругозором — и исходя из этого и выстроил свое описание человека. И юнгианская версия человека кажется более правдоподобной, чем фрейдовская, более объемной и гармоничной.