Часть 3. Глава 1.
Ровно в девять ноль ноль Вера зашла в центральный корпус. Она принюхалась, в воздухе до сих пор пахло извёсткой и свежей краской. Да и выглядело всё соответственно. Постарался, ой постарался Владимир Александрович.
С месяц назад они официально отметили “новоселье” - полноценный ввод в эксплуатацию базы их подразделения, погуляли, помянули…
А через неделю, тут, в холле на первом этаже на стене появилась большая гранитная плита, в верхней части которой виднелись четыре имени, за каждым из которым следовало по две даты. Места под этими именами было ещё много, и это как-то сразу настраивало на серьёзный лад.
Поднявшись на второй этаж Вера заглянула в конференц-зал на двести пятьдесят человек, пусто. Значит совещание будет в более узком кругу и в другом помещении. Поднялась на третий и пройдя по коридору постучалась в дверь, и, выждав пару секунд для приличия, вошла.
За большим столом собралась вся их команда: Михаил с Николаем, Иван Степанович с какими-то бутылочками, расставленными перед ним, и, во главе стола: Владимир Александрович в новых, подполковничьих погонах.
- А… Вера Павловна! - поприветствовал он её, - Присаживайтесь, начнём. - Он глянул бумаги лежащие перед ним, - Как там ваши пациенты?
- В целом, не плохо… - она чуть смутилась, собираясь с мыслями, - Тот день дал много новых данных для медицинской науки. Столько травм, ран… и массовое применение этой… нетрадционной медицины. Мне, как врачу тяжело это воспринимать. В этой “живой воде” нет действующего вещества! Я делала анализ. Незначительные примеси, не играющие никакой роли. Но при этом такой эффект… Не без недостатков, впрочем. Данный препарат, по сути, ускоряет естественную регенерацию, ну и немного сверху.
Но, вы должны понимать, быстро зажившая рана - не значит правильно зажившая рана. Те же сломанные кости, к примеру, могут срастись со смещением, восстановление разрубленных сухожилий - отдельная история. Нервы, кровеносные сосуды… Человек внутри не однороден, словно кусок хлеба. Всё должно не просто “срастись”, но и нужное с нужным. Всему своё место.
Разумеется, это чудесный препарат. Без него куда больше бойцов не пережило бы даже первый бой, а тем более не смогли вступить во второй. Как средство первой помощи - безусловно годится. Но не как универсальное лекарство от всего. Если позволяют обстоятельства - пострадавшего необходимо транспортировать в стационар и там применять эту “живую воду” в комплексе с хирургией, дабы всё зажило нормально.
- Ральоф рассказывал, - вмешался Иван Степанович, - что зелья используются, как правило, в бытовых случаях. Тем более - такого уровня. А вообще, лечением занимаются жрецы и маги-целители, часто используя алхимические зелья как вспомогательное средство.
- Вот именно! - согласилась Вера. - Мне он тоже подобное рассказывал. Правильная практика. Лекарства должны применяться по назначению врача и под его контролем! А то троих теперь придётся оперировать, а после с помощью “зелья” сращивать всё заново, уже правильным образом, а не как попало, а то иначе до конца жизни останутся “ограниченно годными”.
- Я вас понял. - кивнул подполковник. - Что у вас, Иван Степанович? Как успехи?
- Не хочу хвастаться, - начал профессор высоко подняв голову и расправив плечи, - но, похоже, я уже перерос своего учителя, что не удивительно, поскольку для него данная дисциплина никогда не была профильной. К тому же, - тут он скосил глаза на Веру, - его нельзя назвать одарённым в данной области. Безусловно, физически крепкий, с уникальным боевым опытом, но никак не учёный-экспериментатор.
- Что-то нужно для работы? - уточнил Владимир Александрович.
- На данном этапе пока всего хватает. - ответил он, - Выделенное финансирование покрывает существующие потребности. На складе хранится по десять литров “живой воды” на каждого бойца, плюс набор стимуляторов, с которыми они сейчас учатся работать. Представляете, выпил стакан одного зелья - и побежал марафон. Вот даже я… если и не первым прибегу, но точно добегу до финиша! А в обычном состоянии мне, сами понимаете, стометровку быстрым шагом - уже отдышка замучает…
Разве что, в перспективе, тут потребуется биолаборатория для проверки новых зелий на животных… Но тут я не знаю, как всё это организовать, как к этому подступиться… Может Вера Павловна подскажет?
- Хорошо, подумаем над этим вопросом. - произнёс подполковник, постукивая ручкой по столу. - Разу уж Ральоф более ничего не сможет вам дать в этом отношении, то теперь вам самим потребуется ученик.
Сами понимаете… Как бы вы не скромничали относительно своей физической формы, сейчас вы выглядите куда как более свежо, чем месяц назад, но, сами понимаете, произойти может что угодно и с кем угодно. А это знание, этот навык, насколько я понимаю, сложно освоить по книгам, без наставника.
Копии ваших записей хранятся в нескольких сейфах. Не только у меня но и в других надёжных местах. Не только в Москве, но и, к примеру, под Ямантау. Но, будет лучше, если знакомых с этим ремеслом на практике будет больше двух человек, один из которых регулярно рискует жизнью, а второй, извините, не молод.
- Я вас понимаю. - кивнул головой Иван Степанович, - В таком случае, полагаю, Михаил мог бы мне ассистировать, попутно нарабатывая навык и опыт в том числе и в этой области. К тому же, в виду его особых способностей…
- Каких способностей? - не понял подполковник и уставился на смутившегося Михаила.
- Ну… - замялся тот, - Я когда в тот день схватился за жертвенник, меня словно током ударило и я начал видеть всякое…
- А голоса? Голосов нет? - напрягся Владимир Александрович.
- Нет, это другое! - возразил Михаил, - Это даже не глюки! Я вижу свечение… Могу отличить зелье от обычной воды, сказать, какого рода это зелье. Они, как бы, цветом отличаются, хотя это не совсем цвет. Похоже, я способен видеть магию, магическую энергию.
- Замечательно! - подполковник довольно потёр ладони, - У нас, похоже, есть не только алхимик, но и первый маг!
- Пожалуйста, не надо ожидать от меня слишком многого! - Михаилу, явно, было неловко, - Я могу только видеть эту… энергию. Что с ней делать и как - я не знаю. Я Ральофа спрашивал, так он не может даже этого! Да и не интересовался он никогда этой темой, не его это.
- Ладно, Миш. - Владимир Александрович припечатал ладонь к поверхности стола, - Пока, на пол дня, идёшь в помощь к профессору, а дальше… Мы с Колей оценим, какие тут есть тактические возможности.
Кстати о вас с Иваном Степановичем. С первого января вы официально зачисляетесь в штат. Для вас обоих началась новая жизнь, и, полагаю, никто из вас не горит желанием вернуться к прежним занятиям. Так что, - он усмехнулся, - пришло время узаконить наши отношения…
Все присутствующие посмеялись.
- Теперь по тебе, Николай. - переключил внимание подполковник, сверившись с листком перед собой, - Как успехи?
- Вчера вернулся из Челябинска. - ответил тот, - Там, как и в Екатеринбурге, организовал, в каком-то смысле, филиал нашей службы. “В каком-то смысле”, поскольку это, опять же, полумеры! Владимир Александрович, вы же знаете мою позицию!
- Знаю и полностью разделяю. - подтвердил подполковник, - Но ты же знаешь, выделенного финансирования только-только хватает на поддержание этой базы, а филиалы… Всё что мы можем сейчас предложить людям - символическую надбавку к окладу, чтобы простимулировать их учится и перенимать наш опыт, быть готовыми, на тот случай, если на вверенной им территории начнётся какая-то дичь. Есть шанс, что они не отмахнутся, мол, не бывает такого, а заинтересуются и поставят нас в известность. Всю страну мы так не охватим, но хоть что-то, хоть что-то…
- Теперь что, ждём какой-то пакости всероссийского масштаба, чтобы что-то изменилось? Да?!
- Не горячись, Коль… - произнёс подполковник успокаивающе, - Я понимаю, ты воспринимаешь ситуацию на юге слишком лично. В происходящем нет твоей вины. Не каждый же раз нам побеждать? Ну… упустили. Тёщу с тестем вывез оттуда?
- С трудом. - буркнул капитан, - Еле-еле убедил, сославшись на секретные данные, что в этот раз всё иначе, и ничем хорошим это не закончится.
- Как жена?
- Нормально. - ответил Николай Петрович и мягко улыбнулся, - Забыла, правда, много из того, что происходило с ней в последние годы, но юность нашу помнит хорошо, и мне напоминает.
- Как музыкальные успехи?
- Тренируюсь каждый вечер. - ответил капитан, - Хотите, могу сыграть на гитаре «Наша служба и опасна и трудна»?
- Не сейчас. - отмахнулся Владимир Александрович, - Но надо будет как-нибудь… может в рамках корпоратива устроить конкурс самодеятельности. Не всё ж водку жрать… Ладно. Ты, Коля, занимайся программой развития филиалов, пиши им методички, остальные свои задачи тоже знают. К делу!
Подполковник опустил глаза к бумагам. Было слышно, как шумят отодвигаемые стулья, звук шагов, негромкие разговоры. Когда через пару минут он оторвался от изучения документов и поднял глаза, то с удивлением увидал всё так же сидящую за столом Веру.
- Товарищ подполковник… Я… Я по личному вопросу. - произнесла она, и по ней было видно, как она волнуется, - В каком статусе тут находится Ральоф? Какое будущее для него вы видите?
- А что такое? - не понял Владимир Александрович, - Жильём, питанием, работой он обеспечен. Чего ещё надо? Вон, даже личная жизнь у него есть… Простите, Вера Павловна…
- У заключённых в тюрьме тоже есть крыша над головой, еда и работа! - возразила она, - Даже личная жизнь, порой, присутствует в том или ином виде. Но это же… это просто существование, а не жизнь! Он лишён свободы! Он что, просто сторожевой пёс, которому дали будку, миску и короткую цепь?
- Я согласен, что это не вполне нормальная жизнь. - произнёс подполковник, чуть сбитый с толку напором Веры, - Но и обстоятельства у него не вполне нормальные! Вы же понимаете! Уроженец другого мира, носитель уникальных знаний и навыков! И вообще, что вы предлагаете? К чему этот разговор?
- Я полагаю, что было бы правильно дать ему равные права и возможности с прочими сотрудниками. Он обычный, нормальный человек. Не какое-то экзотическое животное, которое необходимо всю жизнь держать в клетке!
Дайте ему гражданство, паспорт, примите на работу. Он уже вполне овладел языком, пора ему социализироваться в полной мере. Жить в обычной квартире, ходить по магазинам, платить коммуналку…
Вы же понимаете, что такая вот жизнь в четырёх стенах, жизнь на работе, рано или поздно скажется на его психике? Смогли бы вы сами месяцами жить в своём кабинете? Не покидать территорию базы?
- Я итак тут практически живу… - буркнул Владимир Александрович, - Но я тебя понял… Но и ты пойми - он ведь незаменим! Что если с ним случится что-нибудь?
- А здесь с ним ничего случится не может, да? - произнесла она с иронией на грани сарказма, - Да и, по большому счёту, незаменим он только для меня… Иван Степанович за эти пять месяцев сколько из него вытянул? Вам мало?
А ведь Ральоф вообще мог к нам и не попасть, или попасть но в другую страну. Что бы вы делали в таком случае? Повесили бы на дверь замок и распустили всех по домам?
Он сыграл важную роль, но он не фундамент данной организации. Вон, сейчас те же Николай с Михаилом куда важнее. Ведь не зря же Князья даэдра пытались их завербовать. На Ральофа же никаких покушений или чего-то в этом роде не было.
- А если его похитят? - спросил подполковник, - Иностранная разведка, к примеру.
- И что будет? - поинтересовалась Вера, - Вы же понимаете, что угроза извне может представлять опасность для всего мира, а не только для какой-то отдельной страны? По хорошему, нам следует оповестить соответствующие службы всех стран…
Тут, правда, уже “Большая политика”, я понимаю… Пусть “партнёры” увязнут в создаваемых даэдра проблемах, а мы тем временем их “догоним и перегоним”. Эксклюзивная информация может стать предметом торга. Ей можно делится с союзниками и скрывать от противников.
Но, в таком случае, исходя из этой логики, вместе с Ральофом под замок можно посадить меня, вас, Ивана Степановича, Николая с Михаилом. Да и оперативники тоже уже многое могут рассказать, если им развяжут язык.
Вот только все эти слова, без материальных доказательств, выглядят слишком уж неправдоподобно. Поверить в подобное не просто. Вон, если бы Ральоф попал в наш мир в обычной одежде, без трупа даэдра в доспехах, то кто воспринял бы его всерьёз?
Да и чисто практически, куда проще похитить, к примеру, меня, слабую женщину, чем Ральофа, который без труда голыми руками может кому-нибудь голову оторвать…
В общем, если подытожить. На данный момент Ральоф уже не является незаменимым. Что он мог рассказать - уже рассказал, алхимии научил, его родной язык нам уже известен.
Как носитель секретов - он тоже не уникален. Вон, вы с Николаем знаете куда больше, но при этом ночуете не в сейфе, а спокойно ездите домой. Да и стань информация о иных мирах, даэдра, магии известна спецслужбам других стран, то что? Мы тут, во-первых, всех опережаем, а во-вторых, непосредственного урона безопасности нашей страны это не принесёт.
- Хмм… - задумчиво произнёс подполковник, - В принципе да… Сейчас он, по сути, наш рядовой сотрудник, отличающийся от прочих лишь своим происхождением. Так что вполне логично предоставить ему ту же меру свободы.
Я не могу принять такое решение единолично, но, обещаю, обязательно подниму этот вопрос на совещании со своим руководством.
- Благодарю, Владимир Александрович! - довольно произнесла Вера, и чуть склонила голову.
* * *
Старая трансформаторная будка с трудом, но вместила в себя около трёх десятков человек. Понятно, что всё оборудование из неё давно вытащили и, судя по всему, сдали в металлолом, иначе тут и десятку людей было бы не развернуться, а так выходило не так чтобы очень просторно, но и не слишком тесно.
В воздухе ощущался сильный запах от свежей штукатурки и дым от свечей, озарявших лица собравшихся тут людей и скромный интерьер в стиле «серый ключ». Из мебели имелось штук восемь грубо сколоченных скамеек и старая университетская кафедра, в которую с помощью краски вдохнули новою жизнь.
За кафедрой, лицом к восседающим на скамьях стоял Ралоф. В то время как собравшиеся были одеты, большей частью, по форме, на нём был одет непонятный балахон непривычного покроя.
Вдоль торцевой стены, за спиной Ралофа располагались девять постаментов, на каждом из которых стояла необычная, не похожая на другую скульптура. Из привычного, того, за что мог зацепится глаз, можно было выделить пирамиду и что-то напоминающее наковальню. Над всем этим, строго посередине висел стяг, с вышитым на нём странным символом.
- …Всех вас Стендарр Милосердный избрал для служения себе, - вещал Ралоф из-за кафедры, - дабы вы служили Ему как защитники людей, защитники своего родного мира или иных миров, если того потребует от вас ваш Господин.
Но недостаточно получить приглашение от бога Милосердия, необходимо также и самому откликнуться на него, посвятив всего себя, всю свою жизнь этому Служению! А так же проявлять искреннюю веру в своего бога, зная, что он слушает наши молитвы и отвечает на них угодным ему образом!
- А ведь и в самом деле отвечает! - воскликнул один из присутствующих, вскочив со скамьи, - Отвечаю, мужики! Меня тогда в подвале тварь за руку цапнула, чуть ли не до кости прокусила клювом своим! В глазах потемнело от боли, а в голове мысль крутится: «Всё, отбегался Серёга! Быть теперь тебе инвалидом до конца дней!» И что бы вы думали?! Помолился наш… - тут он замялся подбирая нужное слово, - Помолился наш капелан и рука моя чудом зажила! Вот в тот же момент! Ослабла, конечно, после ранения, но за месяц восстановилась и теперь как новенькая! Разве что шрам остался. Вот, смотрите! - он закатал рукав, - Так что я ОБЕИМИ руками «за», тем более, что и дело нужное и важное!
- Да и тогда, после сражения у МКАД’а с этими чертями бронированными погибших было бы куда больше, если бы Ральоф не попросил за нас у своего бога! - поддержал один из присутствующих.
Внезапно, этих двоих и ещё троих из сидевших на скамьях окутало свечение, отчётливо заметное в полутьме бывшей трансформаторной будки.
- Стендарр принял вас, братья! - торжественно провозгласил Ралоф.
Стоило ему это сказать, началась какая-то цепная реакция. Суровые мужики, в форме, разинув рты удивлённо таращились друг на друга и одного за других их окутывало белое сияние.
- Я, Ральоф из Речнолесья, - произнёс он из-за кафедры, - принимаю на себя обязанности Хранителя и объявляю о формировании первого отделения Ордена Дозорных Стендарра в этом мире!
* * *
Иван Степанович сидел за столом в своей лаборатории и внимательно изучал записи. Перед ним лежала стопка толстых журналов, в которых он методично фиксировал каждый проведённый эксперимент и каждый полученный результат.
Каждый флакон с тем или иным препаратом получал бирку с инвентарным номером, фиксировался в соответствующем журнале и отправлялся на склад. В принципе, учёт не сильно отличался от такового для наркотических средств или оружия с боеприпасами.
Разумеется, делалось всё это не из банальной любви к бюрократии ради самой бюрократии, а для того, чтобы не вводить в искушение «малых сих» - оперативников и служащих базы.
Когда человек тяжело болен, особенно если он смертельно болен, он готов уцепится за любую соломинку. Готов отдать всё, что у него есть даже за призрачную возможность исцелится. Соглашаются на самые сомнительные «медицинские» процедуры, пьют мочу и прочее, прочее…
Так что за бутылёк с «живой водой», реально действующей, чью эффективность не сложно продемонстрировать, они будут готовы отдать любые деньги. А учитывая, что болеют не только бедные, но и богатые и даже очень богатые люди, «любые деньги» - это весьма и весьма серьёзные суммы, устоять перед которым непросто.
Разумеется, ни Иван Степанович, ни подполковник с капитаном не собирались играть в «собаку на сене». Каждый работник базы мог получить целебное снадобье при необходимости, как для себя, так и для ближайших родственников. Другое дело, что выдавалось оно под роспись и использовалось тут же, и под присмотром ответственного лица.
Дверь лаборатории приоткрылась и внутрь, как-то боком зашёл Михали, баюкая свою правую руку.
- Степаныч, - произнёс он напряжённым голосом, - у тебя не найдётся под рукой лечилки? А то у меня тут… Травма производственная…
- Что такое? - воскликнул профессор и вскочил из-за стола.
- Да вот… руку ожёг… Пальцы… - ответил Михаил, и показал правую кисть. Выглядела она и вправду не очень. Последние две фаланги были обожжены до волдырей, а их кончики даже обуглились!
- Как-же так? Как-же так! - запричитал Иван Степанович, выдернул пробки из двух маркированных флаконов и вылил их содержимое в кювету. - Давай, опускай сюда руку!
Михаил осторожно опустил кисть в воду и уже через несколько секунд выдохнул с облегчением.
- Как это тебя угораздило? А? - строго спросил профессор.
- Да я… - Михаил чуть поморщился, - Я, оказывается, могу не только видеть эту энергию, но и управлять ею. Она скапливается внутри, и я попробовал извлечь её из себя, направить по руке наружу, попутно обратив во что-то явное, зримое. Огонь был первым, что пришло мне в голову.
- Ага! В голову! - проворчал Иван Степанович, - А если бы ты себе так мозги в черепушке вскипятил?!
- Не! Настолько я бы не ошибся! Если только не взялся делать что-то именно с головой! Но не настолько дурак! Да и тут у меня почти получилось! Промахнулся с точкой фокуса…
Михаил вытащил руку из кюветы и принялся рассматривать пальцы. Кожа на них шелушилась, кончики ногтей были чёрными, словно он ковырялся в земле, а так… норм.
- Попробую чуть меньше зачерпнуть и выразить вне тела… - бормотал себе под нос Михаил, рассеянно оглядываясь. - А! Вот! То, что нужно!
Не успел Иван Степанович возразить или как-то вмешаться, как его молодой коллега протянул руку к спиртовке и поджёг её огоньком, возникшем на кончике указательного пальца.
