Изумительный, трогательный, красивый фильм о несчастной любви, снятый Эльдаром Рязановым по пьесе Островского «Бесприданница», был признан «картиной года» и получил несколько наград.
Но несмотря на заслуженное признание публики, «Жестокому романсу» достался такой шквал критики, который, наверное, не получал ни один популярный советский фильм.
Роскошные герои и невнятная героиня
Эльдар Рязанов – удивительный режиссер, который подбирал актеров на роли так, будто собирал изысканное украшение из драгоценных камней. В актерской среде считалось особой честью быть приглашенным к нему на пробы. А попасть в фильм Рязанова без проб – свидетельство огромного уважения режиссера. Именно так в «Жестоком романсе» оказался Никита Михалков. Актер вспоминал:
«Я не проходил проб. Несложно было понять, что режиссер видел в роли господина Паратова именно меня».
![[caption id="attachment_16210" align="aligncenter" width="1000"] Никита Михалков был утверждён на роль Паратова без проб
Кадр из фильма «Жестокий романс», 1984 год[/caption]](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/271828/pub_653e283740c00e26c3b888b7_653e28afddf49d7b287105a1/scale_1200)
Были сразу утверждены и почти все основные актеры. Поговаривали даже, что Мягкову, Михалкову и Фрейндлих режиссер отправил личные приглашения со словами «вижу в роли только Вас».
Пробы проходила лишь Лариса Гузеева. Рязанов специально искал молодую актрису – такую же неопытную в кино, как Лариса Огудалова в любви. Гузеева идеально вписалась в образ: страдала она не только в кадре, но и за кадром, так как опытные партнеры постоянно подшучивали над начинающей актрисой.
Из-за этих «издевательств» старших коллег, как позже признавалась Гузеева, она так и не смогла полностью посмотреть свою дебютную картину. Когда на съемках она играла плохо, Михалков в ответ нарочно начинал играть вполсилы. Рязанов легко срывался на крик, а после премьеры картины однажды высказался в интервью об актрисе:
«Поначалу ее профессиональное невежество было поистине безгранично, но в последних эпизодах работать с ней стало значительно легче».
Естественно, что критики не могли пройти мимо такого «лакомого кусочка». Гузеевой, которой, как она сама выразилась, «пришлось дебютировать среди высокопрофессиональных монстров», досталось больше остальных. Зрители были в восторге от нежной и трепетной Ларисы, а вот критики недоумевали, чем же так привлекала Лариса. Например, критика Бориса Костелянца не впечатлила «беспомощная и невнятная» игра начинающей актрисы. «Нам так и остается непонятным, – восклицал он, – чем именно героиня вызывает всеобщий восторг окружающих ее мужчин!».
Глумление над русской литературой
Для Эльдара Рязанова «Жестокий романс» стал экспериментом – никогда до этого он не экранизировал русскую классику. Кроме того, по «Бесприданнице» уже был снят фильм с «правильным» прочтением пьесы – трагедии маленького человека. Рязанов же снимал про любовь.
Под другим ракурсом он продемонстрировал и персонажей. Паратов хоть и циник, но способен на искренние пылкие чувства. Карандышев вовсе не ущербный и тираничный человек, а несчастный отвергнутый мужчина, в котором сочетаются как положительные, так и отрицательные качества. Харита Игнатьевна не монстр, а женщина и мать, затравленная обстоятельствами.
Однако новое видение приняли далеко не все. Фильм тут же обвинили в «откровенной пошлости» и «глумлении над русской классикой». Главную героиню сравнивали с мадам Бовари, мечтающей о роскошной жизни и погибающей, когда мечты разбиваются о действительность. Мягкова обвиняли в истеричности, а Михалкова назвали «сентиментальным плейбоем» и «чувственным суперменом».
Рязанову досталось и за то, что он даже не попытался «разоблачить внутреннюю пустоту» таких персонажей, как Паратов, Кнуров и Вожеватов. Даже наоборот, фильм словно восхвалял сладкую беззаботную жизнь.
Несмотря на то, что критики разнесли фильм в пух и прах, «Жестокий романс» завоевал огромную популярность и признание среди зрителей. В итоге он стал частью золотого фонда советского и российского кино и одной из самых проникновенных работ Рязанова. А режиссер позже отомстил автору особенно разгромной рецензии. Звали его Евгений Данилович Сурков. Совершенно «случайно» в следующей картине «Забытая мелодия для флейты» самую неприятную героиню Рязанов назвал Евгенией Даниловной Суровой.
