Вечером мальчики, как обычно, пришли к чайному магазину. Начинался дождь, и они снова закрылись внутри.
На столе со скатертью, который теперь стоял в магазине, стояла необычная композиция, похожая на игрушечный домик.
- Что это? – Вадим подошел поближе и пригляделся.
Игрушка была выполнена в виде вертепа, в котором находились фигурки девы Марии, святого Иосифа и младенца Иисуса в колыбели.
- Красиво! – Давид тоже подошел к столу.
- Это не просто игрушка, - объяснил им продавец чая. – Она выполнена в старинной неаполитанской технике презепе, сделана и раскрашена вручную и имеет огромную ценность. Такие фигурки в Италии – гордость коллекционера и передаются из поколения в поколение. Их изготавливали еще в XIII веке, а может и в XI.
- Ух ты! – восхитился Давид. – А где вы ее взяли?
- Когда-то один товарищ подарил мне ее на день рождения. И сегодня я принес ее сюда, чтобы показать вам. А теперь не будем терять времени и приступим к рассказу!
Мальчики с любопытством разглядывали удивительную игрушку, а старик начал свой монолог.
…
Внук Эдмондо был очень послушным. Ромео был единственным ребенком в семье, у него не было ни братьев, ни сестер, но у него было несколько друзей, с которыми он играл. Мальчик рос тихим и спокойным, драк не любил и избегал их, и родители не знали с ним проблем. Сильвана нарадоваться на него не могла – стоило ей о чем-нибудь попросить сына, как он с радостью шел и выполнял все, о чем просила мать. Она часто вспоминала Анну с ее властной манерой воспитания, но самой Сильване никогда не приходилось повышать голос на сына, а тем более поднимать на него руку. Это попросту было ни к чему – сын постоянно был рядом и всегда был готов помочь ей.
В возрасте шести лет Ромео взяли в ученики в школу, которая не так давно появилась в городе. Учителя все время хвалили послушного мальчика и всегда ставили его в пример другим ребятам, ведь он всегда беспрекословно выполнял все задания, никогда не опаздывал на уроки и не участвовал в драках. Он усердно занимался чтением и письмом, изучал итальянский и латынь, проникал в суть христианского катехизиса и относился к занятиям с серьезностью, которую даже не все взрослые способны проявить.
В 1784 году, когда мальчику было три года, скончалась Терезия – у нее, как и у старика Чезаре, оказалось слабое сердце. Теряя последнюю нить жизни, Терезия упала на пол и протянула мужу руку. Он подхватил ее и упал на колени. Она смотрела ему в глаза, пытаясь что-то сказать, а он целовал ее руку и плакал. Когда ее веки сомкнулись навсегда, он обхватил ее тело и долго не выпускал из рук. Сильвана в этот момент вошла в дом и застала свекра в таком состоянии. Дождавшись, пока он вернется к реальности, невестка помогла ему встать и уложить тело Терезии на кровать.
Теперь она осталась единственной женщиной в семье, и все заботы легли на ее плечи. Сильвана терпеливо помогала мужу и его отцу, а Аурелио постоянно работал, приходя домой только по ночам и по воскресеньям.
Вскоре мир покинули и Никколо с Анной. Сильвана, которая раньше часто навещала родителей и помогала им, теперь сдала их дом в аренду молодой семейной паре, приехавшей из Неаполя.
Пока Ромео был на занятиях, а Аурелио на работе, Сильвана иногда посещала дом своих родителей, в котором теперь жила другая семья - молодая женщина по имени Маура и ее муж Марко. Сильвана сразу подружилась с Маурой, и они стали ходить друг к другу в гости.
Придя в дом семьи Монтанья в первый раз, Маура принесла с собой котомку с разными вещицами для творчества.
- Мои бабушка и матушка делают рождественские фигурки, - сказала она Сильване. – Это искусство знали еще наши далекие предки, и мы передаем это умение из поколения в поколение.
Она вытащила из котомки маленькую фигурку младенца в люльке и поставила на стол.
- Ой! - воскликнула Сильвана. – Какая красота!
- Сейчас в Неаполе возрождаются разные старинные ремесла – как в старину, умельцы снова делают изделия из кораллов, перламутра, керамики и фарфора, украшают мебель драгоценными породами дерева и изготавливают вот такие рождественские игрушки. Презепе снова входит в моду, поэтому сейчас такие вещи можно дорого продать! Хочешь, я и тебя научу этому искусству?
- Конечно же, хочу, Маура! – Сильване, которая все время находилась дома, интересно было заняться хоть чем.
Маура учила Сильвану искусству презепе – она рассказывала ей подробности, из чего лучше сделать фигурку, как вырезать личико, какими красками красить, как шить кукольную одежду. Со временем у Сильваны стало хорошо получаться. Эдмондо, который тоже заскучал от унылой домашней рутины, присоединился к ней.
- Ну вот, - обрадовалась ее подруга. – Теперь вам можно открывать свою лавку, ведь в этом городе еще нет ничего подобного. Вы станете первыми и всех удивите. Я-то отвожу все в Неаполь, а вы попробуйте здесь – может быть, получится!
Сильвана так и поступила. Вместе со свекром они создавали много разных композиций и выставляли в витрину, которую устроили прямо в окне, выходящем на улицу. Прохожие, которые привыкли видеть здесь просто дом, теперь останавливались и удивлялись, какая красота появилась в городке. Слава о чудесном магазинчике быстро понеслась по улицам и вскоре охватила весь город. Игрушки Сильваны и Эдмондо влюбляли в себя людей всех возрастов и сословий, и народ потянулся за рождественскими украшениями, приводя с собой все новых и новых покупателей. Аурелио удивлялся успеху отца и своей жены: после того, как он с друзьями основал мастерскую, такого наплыва клиентов у него никогда не было!
Аурелио работал не покладая рук с рассвета до самого заката, стараясь обеспечить семью, а теперь его отец и жена стали получать намного больше денег, чем он. Но он не хотел жить на попечение жены и сидеть без работы, а кроме ткацкой мануфактуры в городе больше ничего не создавалось.
Но настал день, когда мануфактуру закрыли. Возник простой в работе, и Сальваторе Мариани в один миг уволил около тысячи рабочих, которые трудились там. Работы лишилась тысяча кормильцев, без пропитания осталась тысяча семей, а на улицах появилась еще тысяча безработных. Но далеко не все люди остались жить в городе – в поисках заработка многие стали разъезжаться по другим городам и деревням, где были мануфактуры, наниматься рабочими к землевладельцам, которые выращивали апельсины, виноград, маслины и другие культуры. Аурелио решил устроиться на мануфактуру, расположенную в Неаполе, но это ему не удалось – на предприятии уже не было свободных рабочих мест. Зато он с легкостью был принят на мануфактуру в Салерно, ведь за годы работы мужчина стал профессионалом в крашении тканей. Теперь он стал приезжать домой раз в месяц, чтобы повидаться с женой, сыном и отцом.
- Зачем тебе эта работа? – спрашивал Эдмондо. – Делал бы игрушки вместе с нами!
Но Аурелио не захотел заниматься этим:
- Это занятие не для молодого мужчины!
А однажды Маура принесла Сильване письмо, написанное на имя ее матери Анны. Письмо было из Франции.
Сильвана вскрыла конверт и принялась читать:
- Здравствуйте, дорогая матушка! Пишет Вам Ваша дочь Беатриче.
Сильвана подняла взгляд от бумаги:
- Беатриче? Моя старшая сестра, которая пропала во время войны?
- Да, - ответил Эдмондо. - Никколо и Анна рассказывали мне о ней.
Сильвана продолжила чтение:
- Простите меня за то, что я не писала Вам. Отправить письмо было невозможно, и я даже не знаю, получите ли Вы это письмо или оно затеряется в долгой дороге. После того, как меня похитили австрийские солдаты, один из них, Пауль, сделал меня своей женой, а потом у нас появились дети – наши дочери Эдит и Инес и сын Якоб. В Австрии за эти годы случилось несколько войн, поэтому Пауль решил временно перебраться в Тулузу. Войны длились долго и возникали снова и снова, и мы так и остались во Франции. Здесь меня называют Беатрис. Мы всегда жили хорошо и я ни в чем не нуждалась. Жизнь здесь совсем не такая, как в нашем королевстве. Конечно, за эти годы в этой стране случались и войны, и голод, но жить в Тулузе намного спокойнее и лучше. У моего мужа никогда не было проблем с работой, а дети с раннего детства учились грамоте. Сейчас они выросли и уже имеют свои семьи и помогают нам с Паулем. А как у Вас дела, матушка? Жив ли еще дедушка Клементе? Вернулся ли отец с войны и сохранил ли он свое здоровье? Если они живы, то передайте им горячий привет от меня и моей семьи! К письму я прикладываю свой портрет, написанный одним художником.
Сильвана остановилась и рассмотрела маленький портрет сестры, а потом задумчиво произнесла:
- Здесь стоит дата написания письма. 5 июля 1777 года…
- Получается, что письмо шло к нам больше десятка лет? – задал вопрос Эдмондо.
- Получается, что так. И если бы письмо не затерялось, то матушка и отец успели бы прочитать его и узнать, что Беатриче жива! А теперь, когда их уже нет, только я смогла узнать об этом. Но ведь я никогда не видела сестру и не знала, какой она была!
- Тем не менее, Сильвана, на конверте есть адрес, и ты можешь написать ей ответное письмо. Может быть, она сумеет получить его!
На следующий день Сильвана тоже посетила мастерскую художника. Вместе с Эдмондо они написали письмо Беатриче и отправили его с почтовой каретой в Неаполь, чтобы потом оно проделало свой долгий путь через море к берегам Франции и далее в Тулузу. Она написала обо всем: о возвращении отца с войны, о своей жизни в детстве, об Эдмондо, Терезии и их сыновьях, о своем новом доме, об Аурелио, об их сынишке Ромео… Сильвана захотела поближе познакомиться со старшей сестрой и подружиться с ней, хотя на встречу не надеялась.
- Может быть, когда-нибудь она и смогла бы приехать сюда, - рассуждала женщина. – Да только вряд ли захочет! Наше королевство ведь только начинает оживать после войны.
После того, как Сильвана отправила письмо, она стала с нетерпением ждать появления нового привета от сестры, продолжая удивлять весь город своими изделиями и создавая уют для своей маленькой семьи.
Через два месяца пришло новое письмо, в котором Беатриче, она же Беатрис, высказала соболезнования по усопшим родителям и дедушке и пожелала счастья Сильване и ее семейству. Но ехать в Неаполитанское королевство она не захотела, а лишь вежливо предложила младшей сестре самой приехать в Тулузу. Семья Монтанья же не имела возможности поехать во Францию - им нужно было уладить финансовые дела, а основной их заботой было воспитание сына.
После того, как Ромео стал посещать школу, у него появился новый друг Эмилиано. Мальчики стали ходить друг к другу в гости. Друзья вместе играли дома и никогда не убегали на улицу, что очень нравилось их родителям. Сильвана нарадоваться не могла, как тихо играют мальчишки, когда другие дети в их возрасте устраивают невообразимый шум и все переворачивают с ног на голову. Ребята тихонько разговаривали, перешептывались или вовсе играли молча, и мать часто вообще забывала, что в их доме находится маленький гость.
Шли годы, Ромео становился старше. После элементарного уровня, который он с успехом окончил, мальчик захотел учиться дальше. Для этого его нужно было отправить в Неаполь, но пансиона для детей их сословия в столице королевства еще не было, и у Аурелио с Сильваной возникла проблема. Но опять же их выручила Маура.
- У меня в Неаполе есть родственники, которые как раз искали квартирантов, - сказала она. – Я думаю, что с ними можно договориться, чтобы они взяли Ромео к себе!
Так и поступили: отучившись три года в школе первого уровня, девятилетний Ромео и его друг Эмилиано отправились в дом к дальним родственникам Мауры. В школе второго уровня, кроме чтения, письма, латыни и катехизиса преподавали арифметику, этику, историю, греческую грамматику, философию и богословие. Занятия становились сложнее, а парень умнее, но его привычки оставались прежними – живя в чужой семье, он оставался тихим и примерным, а на уроках, как и прежде, был прилежен и трудолюбив. Отец и мать часто навещали сына, оставшегося лишь на попечении учителей и чужих людей, а иногда забирали его домой. Это случалось нечасто, ведь каникулы в школе случались раз в год и длились лишь несколько дней. После окончания школы второго уровня парень перешел на третью ступень, где углублялись знания, полученные на второй. Аурелио очень беспокоился за сына, ведь жизнь в Неаполе стала какой-то неспокойной.
В возрасте шестнадцати лет ребята записались в Неаполитанский университет имени Фридриха II на кафедру политической экономии и, выразив благодарность приютившим их людям, нашли себе место в студенческом общежитии. Шел 1797 год.
Продолжение следует...