Марийке хорошо с Гершоном и Лидией. Она чувствует любовь родных людей. А вот Агния огорчает своими отношениями с Николаем. Оказывается, она тайно встречается с Савелием.
Григорий делится с Марийкой сведениями о судьбе их общих друзей.
(В прошлой 77 серии)
"По дороге с ветром" 78
— Ну и чего ты ревёшь? Старик прожил довольно хорошо. Лёшка простил его и был с ним до конца дней.
— А как же твой сын, Гриша?
— Хорошо. Мать Сьюзен стала для него второй матерью. Мне незачем везти его сюда. Что он тут забыл? Я думаю, Лика поддержала бы меня.
— Не поддержала бы. Она и сама была брошенной.
— Не нужно сейчас об этом. Не напоминай мне о ней, — попросил Григорий.
— Ты сам начал.
— Я же сказал! — закричал Григорий.
В это время в комнату вошёл Гершон, схватил Григория за ворот и грозно выпалил:
— Не ори тут! Командовать у себя будешь.
Григорий зло посмотрел на брата и закричал:
— Ты, блаженный, откуда в тебе столько прыти появилось?
Мужчины стали драться. Гершон так зарядил Григорию между глаз, что тот аж зарычал.
— Да прекратите же вы! — визжала Марийка.
В комнату вошла Лидия, она взяла Марийку за руку и спокойно сказала:
— Пойдём, дай им поговорить, они давно не виделись.
— Поговорить? — возмутилась Марийка, — да они же убьют друг друга.
Лидия улыбнулась, потянула Марийку за собой. И даже дверь в комнате закрыла.
— Вот посмотришь, они выйдут оттуда побитыми, но дружными. Успокойся.
Марийка ёрзала на стуле, всё ждала, когда Гершон и Григорий уже успокоятся.
Уже пришла Агния.
Сегодня она была в лучшем настроении. Обращалась к свекрови вежливо, помогала накрывать на стол.
— Коля тоже придёт. Позже, — сказала она Лидии, хотя та о сыне не спрашивала.
Вскоре на глаза показался Гершон. У него под левым глазом красовался синяк. Подбородок был расцарапан, он заметно прихрамывал. Гриша вышел с двумя синяками под обоими глазами.
Выглядел он настолько смешно, что Агния засмеялась и бросилась к нему в объятия.
— А теперь за стол! — торжественно провозгласила Лидия.
Марийка была удивлена тому, как братья смотрели друг на друга уже без злости.
Лидия и одному, и второму чем-то намазала синяки.
Гершон встал, поднял бокал на высокой ножке и сказал:
— Так вышло, что мне пришлось собрать нашу семью за этим столом. Жаль, что наш отец не смог найти в себе сил, чтобы стать приличным человеком. Нет, конечно, он не настолько неприличен, но всё же…
Мужчина замолчал. Он собирался с мыслями. Агния хотела было вставить что-то своё, но Лидия приложила палец к губам, намекая, чтобы она молчала.
Гершон прокашлялся и продолжил:
— Тяжёлое время, которое нависло над нашими молодыми годами, постепенно затянулось как старые раны. Раны наши никто не обрабатывал, как сейчас моя Лидочка. Поэтому они затянулись как попало.
Но мы все одной крови. И я хочу, чтобы наша с вами дальнейшая жизнь не зависела от строя в нашей стране, не зависела от тех страшных событий, что мы пережили, не зависела от голодных дней. И хочу, чтобы мы зависели друг от друга, подставляли плечи в трудную минуту, протягивали руки. Я хочу, чтобы мы любили друг друга и своих детей.
В это время он строго посмотрел на Григория.
Тот опустил голову.
Марийка поняла, к чему клонил Гершон, он осуждал брата за то, что тот фактически бросил своего сына у чужих людей.
— И если мы сами не станем уважать друг друга, никто нас не полюбит. Мы — единственная радость, которая есть друг у друга. Живём, родные мои!
По щекам Гершона побежали слёзы.
Он сел на стул, руки его тряслись.
— Давайте за тех, кого нет с нами, — голос мужчины дрогнул: — За Варю, Лику, Рому, маму…
Агния рыдала. Лидия на удивление улыбалась и гладила её по голове.
Марийка просто была в каком-то непонятном состоянии.
Гершон выпил, очень осторожно поставил бокал на стол и обратился к жене:
— Лидочка, спасибо, что ты есть у меня.
Больше не было речи о грусти. Подвыпившие мужчины смеялись. Женщины мило беседовали. Лидия рассказывала о детских шалостях Николая.
— А ты же говорила, что он придёт, — Марийка уловила в голосе материнскую тревогу.
— Он обещал, — сказала Агния. — Мы договорились, что он переоденется после работы, заберёт Леночку из сада и придёт.
— Ну хорошо, — кивнула Лидия.
Она встала, подошла к Гершону, что-то шепнула ему на ухо и вышла из дома.
Гершон не расслышал слов жены и подумал, что ничего важного она не сказала.
А Лидия тем временем бежала по улице. Она чувствовала, как её сердце рвётся на части.
Подходя к квартире, в которой жил сын, остановилась. Дверь была приоткрыта.
Лидия открыла её и шагнула внутрь.
Было темно. Она осторожно подошла к окну, распахнула шторы. Свет заполнил комнату.
Оглянувшись, Лидия схватилась за сердце и сползла на пол, держась за подоконник, чтобы не рухнуть.
На полу с пробитой головой лежал её сын.
Из горла женщины вырвался крик, потом стон, потом вой…
Она подползла к нему, пыталась нащупать пульс.
***
От длительного отсутствия за столом Лидии Гершон очень разволновался. Он спросил у Марийки, куда его жена могла деться.
Агния сидела с каменным лицом.
Гершон подошёл к ней и спросил:
— Где Лидия?
— Я не знаю.
— Хорошо, где твой муж.
— Я не знаю…
Агния вдруг задрожала, опустилась перед Гершоном на колени и прошептала:
— Савелий убил его…
Марийка ахнула. Григорий поднял Агнию с ног и усадил на стул. Та била брата по лицу, не обращая внимания на то, что он уже побит и громко кричала.
Её долго не удавалось успокоить. Пока Григорий не влил ей в рот воду, она не замолчала.
Гершон в это время уже бежал по улице и вскоре сидел рядом с обезумевшей Лидией.
Агнию арестовали в тот же день. Несмотря на связи Григория её не отпустили.
Молодая женщина всё рассказала, Савелия объявили в розыск. Леночку забрали из дома воспитательницы детского сада.
Марийка хотела остаться в доме Гершона, но он велел ей идти домой. Попросил на время забрать с собой Леночку.
Только Марийка зашла в дом, как услышала стук.
На пороге стоял Клим.
— Здравствуй, Маша! Тебя так долго не было дома. Я даже ночевал на пороге. Ты прости меня. Я такой человек. Обидчивый. Мне в голову чего-то взбредёт, и я хожу сам не свой.
Марийке было не до откровений Клима.
Она смотрела на него равнодушно.
Прошло три месяца.
Лидия похудела и почернела от горя. Гершон был рядом. Ни на минуту он не отходил от жены. И вроде бы она не была против его присутствия, но холодок пробежал между ними.
Гершон винил себя в случившемся. Он ругал себя за то, что не досмотрел за Агнией, не наставил её на истинный путь.
Он ходил на свидание с ней. Она часто молчала. Смотрела в одну точку.
— Я не понимаю, как ты дошла до этого?
— Он меня не отпускал. Я хотела уйти, он закрывал двери.
— Он был твоим мужем, — возмущался Гершон.
— Ну и что!
В Гершоне боролись два чувства: ненависть и любовь. И пока ненависть побеждала. Он не понимал, как Агния могла вот так спокойно говорить о том, что была соучастницей преступления.
Сердце Гершона разрывалось на части. Дело Агнии вёл друг Григория. Ему удалось смягчить приговор и получить разрешение на то, чтобы забрать будущего ребёнка Агнии из тюрьмы.
Марийка даже не запомнила, когда Клим переехал к ней. Он по-прежнему подделывал карточки, но делал это осторожно и больше на этом не попадался.
Дни пролетали мимо. Они проносились словно тяжёлые грозовые тучи.
Марийка разрывалась между работой, детьми и горем, нависшим над их семьёй.
Когда Агния родила, ребёнка в тот же день отдали Гершону.
Лидия, увидев его тихо сказала:
— Наш…
И с того дня смыслом её жизни стал внук. Она назвала его в честь своего покойного мужа Романом.
Гершон и Лидия усыновили этого ребёнка. Савелия задержали только через год. Оказалось, он всё время прятался у матери и отца. Вечером вышел во двор, и кто-то из соседей его заметил и сдал.
Григорий присутствовал на допросе.
Он был шокирован тем, что Савелий обвинял в убийстве Николая Агнию.
Продолжение тут
Все главы "По дороге с ветром" тут