-Заходи, Катюш, калоши внутри снимай, я крыльцо еще не мыла.
-Натопчу тебе... Я что пришла - закваску на опару одолжи, Валь? Затеяла хлеб печь, сунулась, а нету у меня.
-А то как же, давеча мне какой хороший творог удружила, жирный, вкуснющий! Только не впрок пошло, зря только пирогов напекла, работничков своих проважаючи..
-Чего это?
-Да сказать стыдно, Кать. Мой-то, как обычно на шабашку собрался, сама знаешь, сезон - весной самый сок, кому баньку сообразить, кому дом поднять, всё бы хорошо, да Юрку решил с собой взять, в помощники...
-Ага, ага, уже времечко пришло, какой вымахал малец, папке подмога.
-Так-то оно так, да только не доехали мои работнички и десяти вёрст, о делали кочергой обоих, еле ноги унесли, домой вчера воротилися!
-Матерь божья! Что же за негодяй им повстречался? Чтобы руки отсохли у злодеев! Чего уж тут стыдится, Валя?
Валентина хорошенько запечатала в горшочек закваску, укутала в полотенце и протянула соседке.
-Да Юрка всё, бесстыдник, через него всю бригаду поколотили!
Женщина услышав шорох во второй половине, нарочно громко, с укором, продолжила.
-Молоко еще не обсохло на губах, а уже мамку с папкой позорит, к девкам с нежностями лезет, да, Юр?
Парень издали смущенно прогунодосил, стесняясь, даже не вышел поздороваться с соседкой.
-Я же не с дурным умыслом! Оплошал по не знанию...
Валя махнула на сына рукой, вздохнула.
-Еще и папке досталось и дяде Грише из-за тебя! Иди уже, покажись как тебя разукрасили!
Парень промолчал, а Екатерина, в нетерпении сама налила себе чай, плеснула кипятка из самовара, схватила пару кусков рафинаду и уселась поудобнее на скамье.
-Ну рассказывай уже, сил моих нет, что учудили?
-Чего говорить-то, стыд сплошной, а не шабашка...
Юрка уже давно просился с отцом на халтуру, думал заработает пару рубликов, купит себе сапоги хорошие и шапку модную, чтобы в клубе местном самым заправским парнем быть.
Егор сына жалел, долго не брал, всё же надо под открытым небом, в телеге дня два трястись, до ближайшего райцентра, потом жить в хибарах, на соломе спать, да питаться чем бог пошлет, не все хорошо кормят работников, кинут пару буханок хлеба, тем и живите.
В этом году Юрке уже шестнадцать годков стукнуло, вымахал парень, крепче отца в плечах стал, выше ростом - отчего бы и не взять мальчишку, пусть к труду приучается, да и отцу легче станет.
Егор с Гришкой, закадычные друзья и соседи в путь засобирались, Юрку в этот раз с собой позвали. Валька уж за неделю готовить принялась - пастилы яблочной в котомки накидала, сухарей пару мешков, кислого молока да пирогов разных напекла, чтобы мужики, пока едут совсем уж голодные не остались.
Пока ехали по дороге, лошадку подгоняя, застигла их беда - упряжь порвалась, благо удачно встали, и село жилое рядом оказалось, кучу времени потратили, уже и ночь на дворе. Решили заночевать тут же, в избе где примут троих путников.
Туда ткнулись, сюда, нигде не принимают, боятся чужаков незнакомых. Таким макаром добрели до последней избы, с воротами осевшими до такой степени, что открыть нельзя было. Постучали в окно хозяину, выглянул мужик угрюмый, огромный, сердито кивнул, мол чего надобно?
-Милый человек, пусти нас ночевать, а мы тебе завтра ворота поправим в обмен.
-Изба моя совсем мала, ступить негде.
-Да мы прямо на полу, вон свои фуфайки кинем и будет чудно, лишь бы не под небом открытым.
Хорошо принял их мужик, пусть и без слов почти, указал на угол, куда приземлиться можно, квасом угостил, и строго-настрого велел кровать за голландкой не занимать.
-Там Машка спит, дочурка моя, единственная отрада в жизни моей. Жену схоронил, один ращу в заботе и любви. Она будет поздно, к подругам шерсть валять ушла, да чаёвничать.
Мужики головой покивали, спать улеглись, Юрку ближе к печи положили, пусть греется малец, небось все ноги простудил, пока на ветру стоял.
Парень быстро уснул уставший, сквозь сон едва слышал, как в темноте протопали чьи-то ноги мимо него, кто-то улёгся на скрипучую кровать и захрапел сразу нежным храпцем, оттого, будто под райскую музыку и Юра снова погрузился в сон.
Утром так сладко спалось, так бы и спал еще до обеду, как дома у мамки, но кто-то дернул его за одеяло, мол, не спи! Глаза открыл, видит - ручка девичья у него прямо над головой висит, а девица сама спит как младенец, да и кругом еще все лежат как убитые.
Загляделся он на спящую красавицу, весь сон пропал, но вдруг устыдился, себя отругал, что так таращится, свернулся клубочком, отвернулся, с головой накрылся.
"Наверное, случайно меня цапнула, во сне. Можно еще час подремать."
Только стал погружаться в дрёму, как опять кто-то дергает его за одеялко шерстяное, что мамаша в дорогу дала. Дергает, так требовательно, настойчиво. Юрка не жив не мертв, глаза открывает - опять рука дочки этого мужика угрюмого свисла над ним, ну как пить дать, она потешается, дернёт и будто спит, аж рот открыла, так сон показывает парню, дескать не она это хулиганит.
Замер Юрка, не знает как быть, скрутился весь, ждет когда скорее все встанут, неловкий момент завершат. Девка конечно хороша - вся белая, пышная, спит так, что весь дом сотрясает от храпа. Видно Юрка ей понравился шибко, раз сейчас так озорничает. Но Юрка парень воспитанный, не станет вольности отпускать, хотя так подмывает пальчик поцеловать, что так близко к нему расположился.
Вроде уж успокоился, и девка поняла, что так шутить не следует с путниками. Ноги вытянул ноги Юрка, может удастся вздремнуть на дорожку, как вдруг девица совсем распоясалсь - со всей силой дернула за фуфайку Юркину, следом еще разок. Тут уж Юра понял, что надо бы показать свою симпатию, негоже девицу обижать, раз она его внимания просит...
Повернулся прямиком к ручке, пальчики обхватил и прижал к щеке своей, мол и мне ты люба, раз уж на то пошло. Девица видать совсем бесшабашная оказалась - как вскочит с кровати, как заголосит на весь дом, что на её честь тут посягают наглым образом, плачет, за занавеску спряталась, отца своего подзывает.
Папка много вопросов не задавал - сразу кочергу в руки взял и стал гостей ею выпроваживать, со всей своей силушкой богатырскою. Всем троим досталось по орехи, Гришке вроде даже ребро сломал, а Егору с Юркой хорошенько бока помял, выбегали из дому с радостью, что живы остались...
Второпях лошадь запрягли, котомки закидали и пустились пулей со двора! Егор им наперерез пустился, со смехом на всё село, знатно напугал он мужиков такими выходками, такой и прибить может, не поморщится, вон как гогочет.
-Стойте, говорю!
Гришка за бок держится, торопит Егорку, весь скрючился от боли, делится своими размышлениями.
-Сдается мне, что обиделся мужик на нас, ворота мы ему так и не поставили...
Догнал всё же мужиков, сам лошадь за упряжь держит, смотрит на Юрку странно, а парень возьми да ляпни:
-Она сама меня дергала, честное слово, дяденька!
-Да не Машка за фуфайку дергала Юрку, а гусыня, что под кроватью гусят высиживала, видать скучно ей стало или зелёную тряпку за траву приняла, вот и игралась всё утро...
Долго смеялись мужики, но решили ворота сделать и обратно домой вернутся, раз не задалась с самого начала шабашка... А через два года Юрка еще раз к этому мужику приехал, Машку в жёны сватать.
