1948 год
Люда почувствовала приступ тошноты и поплелась на улицу, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Голова шла кругом, казалось, она вот-вот сознание потеряет...
- Что с тобой, Люда?- испугался ее брат Пашка.
- Не знаю, худо мне, - желудок крутит...
Люда вышла и глубоко вдохнула. Немного полегче... Да что с ней такое происходит?
- Тяжелая ты, - ее четырнадцатилетний брат Пашка сел рядом на крыльце и осуждающе посмотрел на сестру.
- Чего ты плетешь? Ничего я не тяжелая. От кого?
- От кого, от кого, - он усмехнулся. - От агронома нашего, Владимира Михалыча. А ты вот думаешь, что, маленький я совсем? Не понимаю ничего, не вижу? И как ты с Володькой на стогу сена кувыркалась, я знаю - видел, как вы ушли в поле, а вернулись довольные, из одежды и из волос солома торчала. И как он тайком ночью приходил к тебе и вы на чердак бегали, я тоже видел. И уж извини, тряпочки свои ты раньше в сарае развешивала, а тут я их не замечаю.
- Какие тряпочеки? Чего городишь? - Люда покраснела. Неужто брат знает про всякие женские дела? Откуда, кто его просветил?
- А чего тут такого? Мы же в одном доме живем, я все знаю и все вижу.
Люда, красная от стыда, отвесила подзатыльник брату:
- Не много ли ты знаешь?
- Не много, но достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы. Так что, Людмилка, пополнение у нас в семье?
Люда задумалась. А и правда, женских дел уже месяца полтора нет, тошнит и мутит ее, знать и правда забеременела. О, господи, что делать-то?
Она же посмешищем для всего села станет, а ведь предупреждала ее подруга Зоя!
Родители Людмилы ушли на фронт в сорок втором, оставив тринадцатилетнюю Людмилу и девятилетнего Павла на бабушку по матери. Через год на них пришла похоронка. Сперва скончалась от горя мать отца, а через полгода болезнь уложила в кровать и бабушку по матери, с которой жили дети. Люда и Павлик за ней ухаживали и старушка прожила до 1946 года. Когда два года назад ее не стало, Людмиле было шестнадцать, она работала уже в колхозе, а Пашке было всего 12, но и для него работа нашлась и никто не стал отправлять мальчишку в детский дом, потому что такие заведения и так были заполнены до отказа.
Сироты не нужны были своим тетушкам и дядюшкам, которые проживали в разных уголках района, у самих семеро по лавкам...
Так и остались Люда и Паша вдвоем сиротами, "сельскими детьми". Сперва им помогали односельчане, но Людмила гордой была, говорила, что все сама, что они сами справятся, у них всё не хуже, чем у других.
Куда бы не послали ее на работы, будь то поле, ферма или амбары, она везде хорошо справлялась с работой. И вдруг этим летом, когда Людмиле едва исполнилось восемнадцать лет, к ним прислали агронома, молодого парнишку, окончившего институт.
Когда Владимир стал ухаживать за Людой, девушка расцвела. Ну а кто бы не расцвел, услышав сладкие речи и красивые комплименты? Тем более парней в селе по пальцам можно было пересчитать, а девок на всех не хватает. Подумав, что вытащила счастливый билет в жизнь, Люда ответила парню взаимностью, тем более, Владимир обещал ей, что женится. Как в омут с головой окунулась она в это чувство, не слушая подругу Зою.
- Ты что, совсем ополоумела? - Зоя злилась. - Да куда же ты с ним на сеновал потащилась? Где сейчас твоя гордость?
- Он жениться обещал, и никуда теперь не денется. Зойка, ты ведь Варю видела? Видела, как глазки она ему строит? Нет уж, не достанется он ей. - Упрямо рассуждала Люда. - Знаешь, что бабушка моя говорила? Куй железо, пока горячо...
- А бабушка твоя не говорила, что если не будешь соблюдать осторожность, то обожжешься об это железо?
- Да тьфу на тебя, Зоя! - рассердилась Люда на подругу. - Да ты мне просто завидуешь! Что, завидно, что такой парень глаз на меня положил, а на тебя даже не смотрит?
- Глупая ты, - качала головой Зоя. - Ты совсем ничего не видишь. На кой ты нужна ему, сирота деревенская, малообразованная?
- А ты курица завистливая, - показала ей язык Людочка.
Подруги поругались, а когда лето закончилось, Люда поняла, что Зоя была права.
Однажды утром, придя на поле, она не увидела Володю.
- А где Вова? Он уже был здесь с утра? - спросила она Галину, сестру Зои, которая перекидывала сено.
- Был.. - Та отложила вилы в сторону и посмотрела на Люду. - Был, да сплыл. В город уехал Владимир Михалыч.
- Как в город? Он же вроде не собирался...
- Что, не забрал тебя с собой? - рассмеялась Галина. - А ведь Зойка моя тебя предупреждала!
- Он приедет, не мог же он просто так взять и уехать. В конце концов тут работа.
- А что работа? Его работа окончена - урожай собран, даже распределен, вот, к пахоте готовимся, но тут мы и без него управимся, - пожала плечами Галина.
Люда побежала в сельсовет и буквально налетела на председателя.
- Товарищ Акимова, неужто за тобой черти гонятся? Ты куда так бежишь? - он рассердился, столкнувшись с ней у входа.
- Игнат Захарыч, это правда, что наш агроном Владимир уехал?
- Да, Владимир Михайлович уехал в город, вчера пришла бумага с распоряжением о переводе его в колхоз Красные Зори. Работа его окончена, чего ему здесь ошиваться? В конце концов у нас свой есть местный агроном, а он всего лишь практику проходил.
- А Красные Зори...Это где?
- Это, милая, верст 600 от нас будет.
- Но он еще мог не уехать... - Люда готова была заплакать. - Дайте мне его адрес прописки, я к нему съезжу.
- Ишь, шустрая какая! Кто ты ему, чтобы я адрес прописки давал?
- Невеста я его!- топнула она ногой.
- Невеста без места, - усмехнулся председатель. - Когда вчера он собирался, то и словом не обмолвился о тебе.
- Мы вчера виделись с ним, мне он не говорил, что уезжает, - прошептала Люда, глотая слезы.
- Вот, девка, наука тебе будет. Думаешь, я не слыхал про твои шуры-муры? Глаза закрывал, мол, молодо-зелено. Мой совет тебе, Акимова, забудь. Все забудь. Молись, чтобы не понесла от него.
****
Но вот все признаки беременности на лицо. Владимир за полтора месяца так ни разу и не дал о себе знать, Зоя вот тоже в ее сторону не смотрит, обиделась, за то, что Люда незаслуженно обозвала она ее завистницей. А ведь подруга права была.
Как не пыталась она скинуть, ничего не получалось. Зато брат ругал ее:
- Вот чего ты уже слезы льешь? Раньше надо было думать! А теперь что? Рожай, воспитаем... Будет у тебя хотя бы ребенок.
- Да кто же меня теперь замуж возьмет? - плакала Люда.
- Об этом тоже раньше надо было думать, - рассудительно заметил Паша. - А теперь у нас в доме малыш будет, сдюжим как-нибудь...
- Люди засмеют.
- А что люди? - Пашка тяжело вздохнул. - Почешут языками, да перестанут.
****
Беременность было не скрыть от односельчан, когда пузо уже на нос лезло, посыпались неудобные вопросы, да издевки. Только ленивый не спросил, когда же агрономчик за ней приедет...
В апреле Игнат Захарович послал девушку в амбар на учет, помогать счетоводу. Там же работала и Зоя на распределении зерна, пересыпая его в мешки.
Она видела косые взгляды тех, кто там работал, а на третий день она услышала разговор Евдокии и Валентины:
- И ведь ходит, не стесняется... Зенками бесстыжими на нас поглядывает. Пузо выпячит вперед и пошла. Вот я бы на ее месте сидела бы дома и носа не показывала наружу. - ворчала Валентина.
- Валька, так как же дома ей сидеть? - раздался зычный голос Зинаиды. - Оно-то, конечно, позорище, да еще какое, но ведь работать надо, а не будет работать - к ответу призовут. Хотя да, стыдно ей должно быть приличным людям на глаза показываться.
Люда стояла за перегородкой и молча глотала слезы, как вдруг услышала голос Зои, своей подруги.
- Тетя Валя, легко судить о других, когда в своем глазу бревна не видно?
- Чего болтаешь, девка? Про какое бревно ты говоришь? - Люда услышала рассерженный голос Валентины. - Да я вот никогда себе подобного не позволяла, и дочери мои приличными девушками замуж пошли, целыми, не порченными.
- Замуж, они, может, не порченными пошли, а вот что дальше было? - Люда услышала веселый голос Зои. - Я ведь знаю все, помню сорок третий год, как проснулась ночью от шума и увидела, что тетя Вера по окну тети Нади палкой бьет. Вы тогда ото всех скрыли, но я ведь в окошко тогда их увидела. Помните, дядя Саша на побывку пришел, а спустя время ваша старшая дочь Вера застукала его с вашей младшей дочерью Надей?
- Не было такого, выдумки все!
- А вы у Гали, сестры моей спросите, мы в соседях живем, все мы видели, да только Галя молчать велела и не говорить никому. И как дядя Саша посреди ночи фанерой окошко забивал, тоже помню. Вы осуждаете Люду за любовь с агрономом, который девушку обманул по наивности ее девичьей, а вот то, что ваши дочери из-за мужика рассорились, вы умалчиваете.
- Валька, так то правда? - Зина с удивлением задала вопрос своей подруге. - Так вот почему меж твоими дочками будто черная кошка пробежала?
- Врет она все, не было такого... За подружайку свою заступается, вот и придумывает. Неужто не ясно?
- А чего тогда Сашка с Верой и с детьми сразу после его возвращения в другое село уехали?
- Уехали и уехали... - пробормотала Валентина.
Люда не стала больше стоять за перегородкой, она вышла и в упор посмотрела на Валентину и Зинаиду. Те, поджав губы, отвернулись.
- Зоенька, спасибо тебе, - подойдя к подруге, прошептала Люда. - Спасибо, что заступилась за меня. Прости меня еще раз, пожалуйста.
- Куда уж деваться, - Зоя обняла ее и вздохнула. - Горе ты мое луковое...
****
В мае 1949 года Людмила родила девочку Анну. Брат Павел ей во всем помогал, а когда он уехал в город учиться на механизатора, на помощь ей пришла подруга Зоя.
Осуждения и сплетни не стихали, но вышла другая неприятность. Сосед напротив глаз на нее положил.
- Людка, давай воды натаскаю, - предложил Алексей. - Чего ты постоянно от помощи отказываешься?
- Не нужно, сама управлюсь, - рассердилась она, когда он пытался ее в очередной раз приобнять. - Ступай домой, а то Мария тебя потеряет.
- А что Машка? Раздобрела, обабилась, то ли дело ты, красавица-молодуха. Может, приголубишь? А я все по-мужски помогу. И дровишки наколю, и воды натаскаю, и крылечко поправлю.
- Совсем ополоумел? Ты как себе это представляешь? За кого ты меня держишь?
- А чего? Ты баба одинокая, мужик тебе нужен, чего же, не понимаю?
Оттолкнув Алексея, Зоя с раздражением хлопнула калиткой, войдя во двор. Разве она давала Алексею повод так себя вести? Нужно с Машей поговорить, его настойчивые приставания уже порядком надоели...
Но Маша сама о себе заявила. Буквально через час она стала шуметь во дворе, требовать, чтобы Люда вышла.
Какой скандал она закатила, кричала, чтобы Люда не смела чужих мужиков привечать, пусть своего заимеет, а ее Лешку не трогает.
Люда молчать не стала:
- Ты, Мария, громкость-то убавь, орешь похлеще радио! Больно нужен мне твой Лешка, похабник и пьянчуга. Да от него же брагой несет за километр, прям, завидный мужик! И чтобы я не видела больше в своем дворе ни тебя, ни твоего муженька! Разбирайтесь сами, меня не впутывайте.
- А разве же ты бегаешь за ним? Разве не ты просишь о помощи? Я все знаю! - не унималась Мария.
- Я давно ничего ни у кого не прошу, давно никому не верю, и таких как ты я не боюсь. Мне ваши штаны поношенные не нужны. А еще раз увижу здесь тебя или Лешку, подниму шум и позову людей на собрание. А теперь покинь мой двор!
А ночью Люда проснулась от звона стекла. Вскочив, она выглянула наружу и увидела Машу, которая стояла, держа камень в руке, готовясь разбить еще одно окно.
- Ты что, с ума сошла? - перекрикивая плачь маленькой Анечки, спросила Люда.
- Лешку позови, я знаю, что он у тебя, милуетесь здесь, голубки! Да я тебе дом спалю!
- А ну иди сюда, если найдешь здесь своего Лешку, забирай!
Марию не надо было уговаривать, уверенная, что найдет здесь своего мужа, она прошлась по дому, не забыла заглянуть в шкаф, под кровать и в погреб. И вдруг со стороны улицы они услышали заунывную песню, которую напевали пьяным голосом.
- Это чего, Лешка что ли? - Мария покраснела и выбежала на улицу. Ее муженек, пошатываясь, входил во двор.
О Люде она будто и забыла. Зато Люда не забыла то, что произошло. Уже утром она потребовала от председателя, чтобы он вызвал Марию и Алексея на разборки.
Выяснилось, что Лешка пил у Захара, а Мария, не разобравшись, пошла окна колотить, как она думала, сопернице.
- За свой счет окна мне вставишь и калитку отремонтируешь. Еще раз войдешь в мой двор, я на тебя жалобу в город напишу, пусть привлекут за хулиганство...
Мария молча кивнула, покраснев от стыда, председатель только с неодобрением качал головой.
- Да уж, Мария Ильинична, совсем ты от ревности одурела.
Когда красная от стыда Мария ушла, прихватив с собой болеющего похмельем супруга, Игнат Захарович посмотрел на Люду и спросил:
- Ну и что дальше?
- А что дальше? -пожала плечами Люда. - Разобрались вроде бы.
- Сегодня Лешка, завтра другой какой мужик глаз на тебя положит, так и будут их бабы стекла тебе колотить?
- А что мне, Игнат Захарыч, удавиться теперь что ли? - Люда подалась вперед. - Или изуродовать себя, чтобы глаза их на меня не смотрели? Да, я оступилась, но разве я одна грех такой совершила? Люди злобными стали, злее собак себя ведут...
- Люда, я вот о чем подумал... Павлик твой на механизатора учится, а ты не хочешь профессию освоить? Может и ты учиться поедешь? А что, школу ты хорошо окончила, можно и специальность какую полезную получить.
- Например?
- На бухгалтера пойдешь? В городе договорюсь, знакомые есть.
- А можно? - с надеждой спросила Люда.
Она правда, очень хотела учиться, но болезнь бабушки не позволила сбыться ее мечте. А потом надо было выживать, работала в колхозе вместе с малолетним братом.
- Поезжай, учись, а потом вернешься и все все забудут. Может, муженька себе найдешь в городе.
****
Люда плакала, расставаясь с дочерью, но Зоя настояла на том, что лучше пусть девочка останется с ней под присмотром, нежели будет жить в общежитии.
Каждые выходные и каникулы Люда приезжала домой вместе с братом, а когда окончила учебу, председатель ее принял в колхоз учетчицей.
Зоя уже вышла замуж за своего одноклассника и все сокрушалась, что Люда так и живет без мужа..
- Неужто в городе никого не нашла?
- Не нужен мне больше никто, был уже городской, хватит с меня. У меня есть дочь, есть брат, и есть ты, больше никто не нужен.
К тридцати годам Люда совмещала работу бухгалтера и бригадира полевых работ, уже никто из односельчан не обсуждал ее, не сплетничал и не косился на нее недобрым взглядом. И даже Маша, которая ревновала своего мужа к ей, стала обращаться к Люде на "вы". К слову, Лешка еще в пятьдесят третьем году спился и ушел из жизни.
И вдруг однажды, в 1961 году в село приехал Владимир...
Двенадцатилетняя Анечка прибежала к матери и позвала:
- Мама, Игнат Захарович велел тебе в сельсовет прийти, там дядя какой-то приехал.
Люда испугалась - неужто что-то с отчетами?
Но войдя в сельсовет, она буквально приросла ногами к полу - за столом рядом с председателем сидел Владимир. Владимир Михайлович...
- Ты... Ты что здесь делаешь? - только и смогла она промолвить. Тот молчал, зато председатель подал голос:
- Я в город подал заявку об отставке с должности. Стар я уже стал, не выдерживаю, а вы все голосуете и голосуете за меня, - шутливо произнес Игнат Захарович.
- А при чем здесь он? Неужто он будет нашим новым председателем?
- Будет, - Игнат Захарович кивнул. - Временно исполняющим. Полгода, а потом голосование на собрание устроим.
- Меня зачем позвали?
- Я тут похлопотал за тебя... Жена моя Дашенька тоже на пенсию со мной пойдет, не сможет быть помощницей, глаза уж плохо видят. Вот я и подумал, будешь помощницей нового председателя.
- Вот хрыч старый, - подумала Люда, а вслух сказала: - У меня и так забот и хлопот хватает. Другого помощника найдите.
Она развернулась и пошла к двери, как услышала голос Владимира:
- Я все знаю. Про дочь Анну знаю, Игнат Захарович мне рассказал.
Со злостью глянув на Игната Захаровича, Люда прошипела:
- Моя дочь тебя никак не касается! Это моя дочь, и только моя! А ты беги, Советский Союз у нас огромный, есть еще куда бежать.
- Товарищ Акимова, на правах исполняющего обязанности председателя, я сегодня же составлю документ о вашем переводе на должность помощника! - жестко сказал он.
- Делай, что хочешь, - хлопнув дверью, она вышла из сельсовета.
Следующие полгода все село только и обсуждало Владимира и Люду. И спорили меж собой, простит она мужика, или нет.
Владимир пытался вымолить прощение, говорил, что глупым был, молодым, все играл в любовь. И жизнь его наказала, женился он на дочке одного из партийного, на Софии, а потом его тесть умер, и София как с катушек слетела, другого себе нашла, с ним же и уехала в столицу, подав на развод.
Владимир, который делал карьеру, после смерти тестя и развода с женой стал чувствовать, что перед ним закрываются все двери. И когда ему предложили уехать в Ясенево, он согласился.
- Я думал, ты вышла замуж и у тебя все хорошо...Что бы забыла про меня.
- А у меня и правда все хорошо, и про тебя я забыла, - качала Люда головой.
Как же она раньше мечтала, что он вернется сюда и она ему все простит, но теперь, глядя на бывшего возлюбленного, Люда ничего не чувствовала кроме обиды и раздражения.
Он пытался с дочерью наладить общение, но Анна сторонилась отца, в двенадцать лет она уже понимала, что если бы он любил ее мать, то жил бы с ней... Она была рассудительной девочкой и к тому же, любопытной. От односельчан болтливых Аня знала, что отец в сорок восьмом году предал ее мать, уехал и забыл о ней на долгие годы. И что если бы не развелся с женой, то и здесь бы не оказался...
****
Через полгода состоялось собрание колхозников, многие односельчане готовы были проголосовать за Владимира Михайловича, но тут он вдруг встал и произнес:
- Товарищи! Все вы знаете Акимову Людмилу Степановну. Она работает в колхозе с раннего детства, получила образование, была на первых полосах районной газеты как передовик, она труженица и хороший организатор, о работе в колхозе она знает все.
- И к чему ты это, Михалыч? - беременная Зоя задала вопрос, не понимая, к чему эта речь.
- Я предлагаю ее кандидатуру вместо своей. Я уже связался с комитетом, ее кандидатуру одобрили, а я уеду в Красные Зори.
Люда рассмеялась. Да, когда-то он уже уезжал в Красные Зори. И вот опять?
Но ничего сказать она не успела, люди стали одобрительно кивать, даже Мария, которая сторонилась ее по-соседски, подняла руку...
Через неделю Владимир уехал. Люда, глядя ему вслед, молчала. Не было в ее сердце боли и обиды, она лишь подумала, что когда тринадцать лет назад он уезжал, то оставил ее с разбитым сердцем и разочарованием. Но теперь он держит свой путь все в тот же колхоз, куда ранее уже от нее сбежал, но нет у нее тех чувств, наоборот, облегчение и ощущение свободы.
- Мама, он уехал? - спросила Аня, подойдя к ней.
- Уехал, Анечка, уехал....
- Ну и пусть едет, он мне совсем-совсем не нравился. И тетя Зоя говорит, что он непорядочный.
- Тетя Зоя права... Она была права еще тогда, когда мы с ним познакомились.. Она не ошиблась.
Люда знала, о чем говорит ее подруга - Владимир погуливал с бабами, о чем она узнавала из сплетен. Такие люди не меняются...
ЭПИЛОГ
Люда работала, дочь ее росла и вскоре уехала учиться на врача. Ее брат Павел был механизатором, потом бригадиром. Он женился на хорошей девушке Леночке и вскоре в доме стал слышен детский смех. А для себя Люда давно уже все решила - для нее теперь есть только работа и ее дочь, ради которой она наизнанку вывернется, но сделает ее счастливой.
Замуж она больше не выходила, но с удовольствием нянчила детей подруги, брата, а потом и своих внуков. Двенадцать лет она была председателем, а потом выбрали ее брата и Люда с облегчением отступила в сторонку. Для нее была тяжкой эта ноша, к тому же теперь, когда у нее есть внуки, она будет любящей и заботливой бабушкой.
