После встречи со следователем Нина весь день была на нервах и непривычно играла иногда мимо нот, хотя Галина Леонидовна её потом напоила зелёным чаем с мелиссой и накапала успокоительных. Лишь, когда молодой подвижный лейтенант вручил ей повестку на допрос, она подуспокоилась и сразу же направилась в указанное отделение полиции.
Стоя перед дверью с покосившейся табличкой: «Старший следователь Немцов Олег Павлович», Нина перестала волноваться и решительно постучала в дверь.
— Войдите. — сухо отозвался майор юстиции, не отрываясь от каких-то бумаг.
— Панфилова Нина Тимофеевна.
Услышав знакомый голос учительницы по музыке, Немцов изумлённо посмотрел на неё и отодвинул все бумаги.
— Однако. Быстро же вы меня навестили. Признаюсь, не ожидал вас увидеть так скоро.
— Раньше сядем — раньше выйдем. Я же — учитель в законе, бывалая, так сказать. — Нина с вызовом взглянула на следователя, всем своим видом показывая, что она спокойна и уверена в себе.
— Шутить изволите, Нина Тимофеевна?
— Какие уж тут шутки, вы что не слышали, у нас в гимназии целая группировка орудует преступных учителей?
— Товарищ Панфилова, не утрируйте пожалуйста, то, что я вас вызвал — стандартная процедура. И пока мы не проведём расследование, никого сажать не будем. — следователь улыбнулся. — А где же ваш адвокат, учитель в законе, коим меня стращала грозная Галина Леонидовна?
— Я сама пришла, пока одна справлюсь.
— Вы — смелая женщина, Нина Тимофеевна. Обычно всех пригодится уговаривать и искать, чтобы пришли по повестке и дали свои показания.
— Чему быть, того не миновать. Приступим уже? Я, итак, сегодня порядком нанервничалась.
— По вам и не скажешь. А что, был повод понервничать?
— Конечно, ваше появление! Вы же заставили меня поволноваться. Не каждый день, знаете ли, меня пытаются допросить.
— Успокойтесь. — голос следователя зазвучал вдруг мягче. — Я не собирался вас допрашивать, скорее побеседовать. Вы, кстати, подумали над моим вопросом?
Ниночка так торопилась к следователю, что напрочь забыла, о чём он её спрашивал утром, и никак не могла вспомнить.
— Повторите пожалуйста.
— Что повторить?
— Ваш вопрос.
— Нина Тимофеевна, где вы находились и чем занимались с семи часов вечера вчерашнего дня по нынешнее утро? — майор испытующе посмотрел на Нину.
— Так. — начала вспоминать и рассказывать Нина. — С семи часов вечера, да? В семь я зашла домой, в съёмную квартиру, затем переоделась и пошла гулять в парк рядом с домом, потом проголодалась, купила в кулинарии кофе и сдобу с шоколадом и маком, поела, попила, погуляла. Вроде всё.
— А дальше? Вы что же всю ночь гуляли в парке?
— А что такого, ночью запрещено разгуливать по паркам?
— Да можно в принципе. Просто вы странно излагаете. Вы с учениками также невпопад разговариваете?
— При чём здесь ученики? Или вы предпочитаете, чтобы я с вами заговорила, как преподаватель гимназии? — Нина смерила следователя негодующим взглядом.
— Пожалуй, откажусь от столь заманчивого предложения. Хорошо, а после ночной прогулки вы куда направились, домой?
— Нет, что вы?! Я в школу пошла.
— Подождите. Вы не вернулись домой, чтобы поспать перед работой?
— Я спала, хорошо спала только не на съемной квартире, а у дяди Мити.
— Какого дяди Мити?
— Вы с ним говорили сегодня — с нашим школьным охранником Дмитрием Фёдоровичем.
— Я-то с...дядей Митей говорил, но он мне не сказал, что вы у него дома ночевали. Скрыл?
— Да не дома я у него ночевала, а в охранной комнате на диване. Я не хотела возвращаться к себе домой, позвонила дяде Мите, он меня и пустил в школу, постелил там у себя, чаем напоил.
Немцов призадумался, посмотрел пристально на Ниночку.
— Какая-то мутная история, Нина Тимофеевна.
— Уж какая есть. Что вам не нравится?
— Вы говорите вполне убедительно, но несуразно. Пришли домой, ушли, где-то полночи гуляли, напросились на постой к какому-то охраннику. Нет, говорить со мной учительским тоном не надо. — ответил следователь на немой вопрос Нины, отчего она невольно улыбнулась.
— Хорошо, сейчас. — Панфилова вытащила из сумки свой мобильный и нашла последний исходящий звонок. — Вот, посмотрите, я звонила дяде Мите в 2:53, после этого направилась в гимназию. До гимназии от парка идти минут 25-30. И до того, как пойти к вам, гимназию я не покидала.
— Интересно. То есть вы даже не сменили вчерашнюю одежду на новую? Я полагал, что женщинам, тем более молодым учительницам свойственно переодеваться в новое каждый день. Или вы по неделям носите один и тот же костюм?
— Нет, обычно я хожу на работу в разном, но вчера так получилось.
— Хорошо, пока я вам...поверю. Вам знаком Денисов Антон Михайлович?
Нина замолчала и насторожилась, она вспомнила об их последнем с Антоном разговоре и причинах, по которым не вернулась ночевать домой, но говорить об этом с посторонним, пусть и со следователем, не хотела и стыдилась. Её молчание затягивалось и не нравилось Олегу Павловичу.
— Я вам задал вопрос, товарищ Панфилова, и жду на него ответ.
— Денисов Антон Михайлович — мой жених, мы с ним вместе снимаем...снимали квартиру.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Вчера в семь вечера, после чего отправилась на свои ночные гуляния.
— Очень остроумно. А я вообще-то серьёзно вас спрашиваю. Ваши показания могут помочь следствию.
— Антон что-то натворил? — спросила Нина с тревогой.
— О чём вы с ними говорили в семь вечера и почему не вернулись к своему жениху? И я не понял, вы снимаете вместе квартиру или снимали?
— Антон вчера меня бросил, поэтому я пошла на прогулку, дала время ему собрать вещи, он хотел уйти, но прислал смс, что решил остаться в квартире до утра, могу вам показать. Но это наши личные с ним отношения, мне неприятно их обсуждать с вами, с чужим человеком.
— На данный момент я — следователь, а вы даёте мне показания, и ваши личные отношения с Антоном Михайловичем перестают быть таковыми в стенах моего кабинета. Если я вас о чём-то спрашиваю, то не из праздного интереса, а по делу.
— Мне вам нечего больше сказать.
— Жаль, что вы не хотите помочь следствию и себе и, вероятно, умышленно скрываете важную информацию.
— Олег Павлович, я озвучила вам всё, что считаю нужным, уверена, остальные подробности вам будут мало интересны и важны. К тому же вы так и удосужились объяснить мне, почему я в принципе даю в стенах вашего кабинета какие-то показания.
— Вы с ним ссорились? — Немцов продолжать избегать объяснений и гнуть свою линию диалога.
— Все временами ссорятся. — Нину крайне не устраивало поведение следователя и его каверзные вопросы, она теряла внутреннее самообладание, но внешне старательно сохраняла спокойствие.
— А вчера вы мирно разошлись перед вашей ночной прогулкой?
— Пытаетесь меня спровоцировать и получить удобный для вас ответ?
— И не собирался, я задаю вам наводящие, общепринятые вопросы.
— Охотно верю. — Нина ослабила платок на шее и расстегнула пальто. — Я же вижу, что вы нацелились мне приписать какую-то статью, надо лишь, чтобы мои ответы подошли под ваши наводящие вопросы. Поэтому я и не обратилась к адвокату. Как пить дать, вы не станете искать виновных, вам нужны звёздочки, — женщина похлопала себя по плечам и грустно продолжила, — а потому, что бы я вам не сказала, моя участь предрешена, и никакой адвокат мне не поможет.
— Что же вы всех-то гребёте под одну гребёнку, очерняете, — Олег Павлович нахмурился, — или детективных сериалов насмотрелись?
— Я к вашему сведению смотрю классическое кино и научные передачи.
— Просвещаетесь, похвально. Я не собираюсь перед вами оправдываться, Нина Тимофеевна, но ваше нелестное мнение обо мне и моих коллегах основано на гнусных стереотипах. Мне надо отлучиться, а вы пока почитайте вот это. — майор протянул Нине исписанный корявым почерком листок и вышел из кабинета.
Нина перечитывала строчку за строчкой, но не понимала ни слова, показания её соседей были абсурдны, о чём она сказала следователю, когда тот вернулся.
— Погодите возмущаться. Это я вам дал показания только Колесовых, у меня тут и от других ваших соседей имеются прелюбопытные сведения.
— Но Колесовы утверждают, что мы с утра до ночи ругались с Антоном? Это неправда. Это ни в какие ворота не лезет.
— Я не знаю, что у вас и в какие ворота не влезает. Но почти все ваши соседи утверждают примерно одно и то же. Я понимаю, когда один сосед напутал, обознался, но… А вы что-то умалчиваете, делаете себе хуже.
— Да невозможно это, как они говорят. Мы ссорились, бывало, но не с утра до ночи.
— А как, когда, почему ссорились?
— Слушайте, я уходила на работу, он ещё спал. Возвращалась домой поздно вечером, и мы могли повздорить. Да и...ссоры у нас начались полгода назад всего.
— А раньше совсем не было между вами размолвок?
— Мы могли едва ли в шутку поспорить, какой фильм вечером посмотреть или что приготовить на обед.
— Не ссорились, не ссорились, и ваша идиллия в отношениях вдруг закончилась?
— По правде говоря, примерно так и было. Антон изменился в одночасье, озлобился что ли, или я не заметила просто предпосылок к этому, смотрела на него влюбленными глазами.
— А вчера всё-таки что между вами произошло?
— Вот тут я вам ничего нового не скажу, готова повторить свои же слова. Антон объявил мне о расставании, собрался уходить, начал паковать вещи, пытался что-то выяснить со мной, был снова не в духе, но я не хотела с ним скандалить, спокойно ушла и больше его не видела.
— Денисова Антона Михайловича убили вчера между 23:00 и 02:00 часами ночи.
Следователь положил на стол перед Ниной фотографии, на которых её бывший возлюбленный лежал, окровавленный с воткнутым ножом в груди.
Женщина закрыла глаза, не в силах смотреть на убитого Антона, по щекам полились слёзы, оставляя тёмные разводы от потёкшей туши. Превозмогая себя и борясь с приступом тошноты Нина открыла глаза и тихо произнесла: «Это я во всём виновата».
===================================
Продолжение следует
===================================