Огромные толпы граждан высыпались на улицы европейских столиц, мобилизационные пункты ломились от добровольцев, стройные полки отмеренным шагом маршировали к линии фронта. Сомнений не было, началась Первая мировая война.
В Российской империи никто даже не подозревал, что это противостояние станет билетом в один конец для многовекового самодержавия. Без тени сомнения российские граждане шли на фронт, ощущая великий энтузиазм, сопутствующий первым дням столкновения. Российская империя чувствовала себя великолепно для краткосрочной войны, народ сплотился в эйфории, в союзниках могущественные державы, а самое главное состоит в том, что можно побороться не только за влияние на Балканах, но и отвоевать Константинополь, захваченный османами почти пять веков назад.
Большая часть революционно настроенной интеллигенции в это время тусовалась заграницей. Предводитель большевиков, Владимир Ленин, гастролировал между Лондоном, Парижем, Цюрихом и Берлином; неформальный лидер меньшевиков, Юлий Мартов, базировался в Вене; Лев Троцкий также проживал в столице Австрийской империи.
В РСДРП мнение о полезности войны для марксизма разделились. Ощутимая часть марксистов стояла на нейтральных позициях, Мартов и Ленин выступили с осуждением войны, назвав ее капиталистической забавой, в которой погибают обычные работяги, а вот Троцкий воспринял начало боевых действий с большим энтузиазмом.
Бронштейн официально придерживался антивоенных позиций, но даже в его письмах сквозь строчки читается восхищение происходящим и надежды на скорую революцию.
Мобилизация и объявление войны как бы стерли с лица земли все национальные и социальные противоречия в стране. Но это только историческая отсрочка, своего рода политический мораторий. Векселя переписаны на новый срок, но платить по ним придется
Из письма Троцкого Адольфу Иоффе. Сентябрь 1914 год.
На самом деле, единственное, за что опасался Троцкий в первые месяцы войны, а не вышлют ли его вместе с семьей из Вены, под предлогом его российского гражданства. При помощи австриских социалистов Бронштейн добился аудиенции с шефом императорской политической полиции Гейером, который порекомендовал будущему демиургу революции собирать манатки и бежать из вражеской страны, так как в высоких кабинетах поговаривают об аресте сербских и русских эмигрантов. Троцкому не пришлось объяснять два раза, буквально через три часа после встречи с шефом политической полиции, Лев Давидович вместе с семьей выехал из Вены в Цюрих.
Нейтральная Швейцария стала чуть ли не единственным тихим уголком Европы, не тронутым войной. Вот там-то можно спокойно порассуждать о судьбе русской революции и пообщаться с соратниками. На самом деле, большая часть РСДРП базировалась именно в Швейцарии, к великому неудовольствию правительства. Несмотря на то, что марксисты были приезжими ребятами и, вроде как, планировали свои коварные делишки в отношении собственной страны, всегда был риск, что они захотят попрактиковаться в организации революции с учетом местных особенностей. Опять же, политическое устройство Швейцарии благоприятно ложилось на коммунистические идеи, так что правительству переживать было за что. Собственно, поэтому почти к каждому видному марксисту ставили наружку, так, на всякий случай.
Надо сказать, что опасения швейцарских властей были небезосновательны. К примеру, Лев Троцкий, буквально с порога, занялся агитацией местных рабочих, которые, кстати, находили удивительное единодушие с идеями марксистов. Впечатленный первыми успехами, Троцкий начинает понемногу заигрывать с интернационалом, убежденный в том, что революция может по мановению волшебной палочки произойти сразу во всех европейских странах. Выступал в интернациональном пространстве Троцкий в качестве лидера швейцарской рабочей организации.
Во время продвижения интернационала, Троцкий знакомится с Карлом Радеком, в будущем, пламенным его сторонником. Несмотря на определенную полярность во взглядах на близость революции, политики находят гораздо больше общего и становятся полезны друг другу. Новая рукопись Троцкого «Война и Интернационал» берет многое из вечерних бесед с Радеком. Книга за авторством Бронштейна быстро ушла в Германию и Австро-венгерскую империю, пошатнув местных рабочих в их слепой уверенности о необходимости продолжения войны. Эффект был настолько впечатляющим, что немецкий суд заочно приговорил Троцкого к нескольким годам тюрьмы за подрывную деятельность. Ну что, кто теперь назовет Бронштейна немецким агентом?
Вообще, Троцкий очень грамотно распорядился своим новым статусом германофоба и диверсанта-теоретика, он получил статус военкора от российской либеральной газеты «Киевская мысль» и перебрался через французскую границу, чтобы после окончания войны на него не легло никаких ненужных политических отпечатков. Оттуда он продолжает свою писательскую деятельность, но через некоторое время французам пришлось выслать Троцкого куда подальше, виной всему Циммервальдская конференция, о которой я расскажу в следующей серии.
Пока Троцкий баламутит рабочих в сытой Швейцарии и намекает германским сторонникам, что войну пора бы заканчивать победой социализма, Иосиф Сталин сближается с лидером большевиков, Владимиром Лениным, который очень нуждался в решительных и лояльных людях. Сталин даже стал редактором газеты «Правда», той самой, где Троцкий считался звездой первой величины. Об этом есть яркая и подробная статья на канале «История и культура Евразии», рекомендую к прочтению!
Предыдущая серия:
Самая первая серия: