Вадим с ужасом смотрел на то, как отец Сергий хлещет кнутом женщину. Та, стоя на коленях, смиренно принимает наказание. После экзекуции, она долго кланялась и благодарила мучителя.
Вадим проводил журналистское расследование. В их краях завелась религиозная община под названием «Седьмое причастие».
Во главе был отец Сергий. Кроме него мужчин в общине не было, лишь семнадцать женщин. Каждая из них мечтала стать матушкой. Но, чтобы стать ей, нужно было пройти через испытания, очиститься от греха путем мучений и страданий.
Сестры — так назывались женщины в общине — голодали, спали по четыре часа в сутки. Еще Вадим заметил, что после ужина отец Сергий дает им какие-то таблетки, после которых женщины становятся вялыми и послушными. А когда Вадим заговорил с одной из них, после приёма таблеток, то подметил, что она ничего не понимает и не может двух слов связать.
Сама община не столько интересовала журналиста, как то, что после ее появления, в округе стали пропадать подростки. Говорили, что это дело рук маньяка. Но Вадим связывал исчезновение детей именно с общиной.
Он не знал, каким образом попасть в эту «секту», ведь мужчин туда не принимали. Но однажды ему повезло, он увидел объявление, что в общину требуется работник.
Нужен был строитель, который будет в одиночку строить дома для жителей общины.
Тогда журналист устроился на эту работу. Отец Сергий строго запретил Вадиму разговаривать с сестрами и даже смотреть на них.
Вскоре Вадим узнал, что женщины, которые осмелились перекинуться парой фраз со строителем, подвергались жесткому наказанию. Спустя неделю, ни одна из сестер не приближалась к Вадиму, а завидев его, убегала прочь.
*10 лет назад*
— У вашего сына асоциальное расстройство личности. Он может быть опасен. То, что сейчас он, как вы говорите, исправился, временно. Поверьте, он себя еще покажет. — говорил врач психиатрической клиники матери одного из пациентов.
— Алеша исправился, поверьте. Я хочу, чтобы вы сняли его с учета. У него вся жизнь впереди. Это было детское баловство. Теперь он повзрослел, поумнел, ведет себя хорошо, учится на пятерки.
— Это волк в овечьей шкуре. Вы забыли, как он потрошил животных, как избивал младших, как издевался над стариками?
— Это все в прошлом. Снимите его с учета.
— Я могу его снять с учета лишь через четыре года. Уверяю, он столько не продержится.
— Мы подождем. Мой сын нормальный.
— А год назад вы сидели на этом месте и рыдали, не зная, что делать.
— Он изменился.
— Вам виднее. — врач уставился в экран компьютера и сделал вид, что работает, потом поднял глаза на женщину и раздраженно произнес. — Я вас больше не задерживаю.
Она вышла из кабинета. На стуле сидел Алексей. Он улыбался.
— Ну что, мам, когда меня снимут с учета?
— Только через четыре года, сынок.
Мама вдруг заметила мимолетно промелькнувшую злость в глазах сына и испугалась: а если доктор прав?
— Мам, ты иди домой, а мне нужно встретиться с другом. — сказал Алексей.
Но ни с каким другом он не встретился, а пошел в парк, бродил там, пока не увидел кошку, сидящую под лавкой. Белая шерсть кошки была грязной и слипшейся. На дворе стояла осень, моросил мелкий дождь.
Алексей взял животное на руки и погладил. Мимо проходили люди.
«Бедняжка, пойдем со мной. Как же ты замерзла — говорил Алексей.» Проходившая мимо женщина улыбнулась, видя эту картину.
Алексей, держа на руках кошку, зашел за гаражи. Там не было посторонних глаз. С яростью и жаждой крови, он растерзал животное.
Потом он вытер руки влажными салфетками и пошел домой. Он чувствовал удовлетворение.
Никто не знал о его расправах с животными, он ни разу не попался. И через четыре года, когда ему уже исполнилось двадцать лет, его сняли с учета.
Учиться в институте он не захотел. Уехал в Индию и провел там пять лет. А год назад вернулся и организовал общину в одном из пригородных сел, взяв себе новое имя — отец Сергий.
*Наши дни*
Вадим смотрел на то, сколько работы выполняли сестры общины. От родственников некоторых сестер, он узнал, что они переписали все свое имущество на отца Сергия.
В одно воскресенье отец Сергий попросил Вадима закончить работу раньше и уехать, до среды не приезжать.
Журналисту это показалось странным. Он сделал вид, что уезжает, а сам остался наблюдать поодаль. Территория общины была обнесена большим забором. Всего там было три маленьких дома и один большой, в котором по вечерам все собирались.
Вадим увидел, как отец Сергий заехал на своей машине в ворота. Тогда журналист подошел к забору, где заранее проделал щель, и стал наблюдать за происходящим на территории общины.
Отец Сергий вывел из машины мальчика, на его голове был надет мешок. Он повел его в большой дом.
Вадим понял, что медлить нельзя — отец Сергий мог сделать все что угодно с мальчиком. Он позвонил в полицию и рассказал все, что видел за эти дни.
Полиции долго не было. Вадим не хотел медлить. Он перелез через забор — хорошо, что рядом росла рябина, по ней он и взобрался.
Подойдя к дому, он услышал песни. Боясь, что его заметят, посмотрел в окно с боку, лишь краем глаза. Вадим увидел, что мальчик лежит на столе и не двигается. Привязан он не был. Значит он либо мертв, либо под каким-то веществом.
Все сестры стояли вокруг стола и пели песни. По очереди они подходили к стоящему рядом с мальчиком отцу Сергию. Тот что-то клал им в рот. Но потом Вадим замер от ужаса, увидев, как отец Сергий отрезает кусочки плоти мальчика, именно их он клал в рот сестрам.
Вадим пришел в себя от звука полицейской сирены. Сотрудники полиции выломали ворота и вбежали в дом.
Всех участников общины задержали. Вскоре по показаниям отца Сергия, настоящее имя которого было Алексей, сотрудники полиции обнаружили захоронения останков двадцати человек.
Раз в месяц по воскресеньям Алексей устраивал причастие, на котором он давал кусочки плоти убитого человека сестрам, а в конце они пили кровь жертвы.
Алексея и его соучастниц осудили на пожизненный срок.
