А за пять лет до этого разговора с сестрой Катей ничто трагедии и краха в жизни Оли не предвещало.
Жизнь Медузьевых в новой квартире заиграла красками. Энергетика, видать, такая у квартиры этой была удачная.
Сестра Катя, приглашенная на новоселье, пришла с каким-то спицами. И ходила по углам - проверяла энергетику жилья. "Вроде, ничего, - приговаривала Катя, - энергетика. Жить можно. Вот только в углу, в кладовке, негатива очень много. Поставь, Оля, в этот угол Колькины лыжи".
Квартиру Оли, наследство матери - и не зря ремонт затевали! - спешно продали соседу Арбузову. Из деревни Арбузов перевез в нее свою дальнюю родственницу - похожую на обиженного Колобка тетку средних лет. Присматривать за Кристиной.
“Капризная такая девка, - как то сказала Колобок Оле, встретив ее в магазине, - избаловали ее папа с мамой. Ко мне никак не обращается! Будто имени нет у меня никакого. Говорит: “Э, за кассетами пошли”. И передразнивает, передразнивает: то говорю я неправильно, то хожу криво. Стесняется меня! В школе подружкам рассказывает, что я прислужница у них. И зовут меня Изаура. Как вы, Ольга Петровна, с Криськой управлялись? Сама-то я решила: поживу еще с годик. Да и в деревню вернусь. И деньги ихние не нужны. Сами пусть свою мадаму смотрят. Нервы у меня не железные”.
А Оле было жаль прежней квартиры - все ее воспоминания детства. И продавать ее не хотелось. Пусть бы Сашка или Гоша туда однажды жить пошли. Но продали, конечно. У бабки Вали - кроме старого комода с посудой, табурета и кровати с панцирной сеткой - и не было ничего из обстановки.
Коля тогда духом очень воспрял. Ушел из школы обычной в школу спортивную. Взяли его директором - на место спившегося пожилого Ивана Палыча. Коля опустил небольшую бороду. И лицо его поменялось - и от бороды, и от важности.
Оля, после недолгих раздумий, оправилась в торговлю. Родители 2 "В" на прощание подарили ей два кило хорошего сливочного масла. "Берите-берите, - говорила родительница Пети, - нам с деревни привозят. Хорошее масло. Петя наш его без хлеба ест. Как мороженое". И Оля взяла.
Устроилась в магазин “Три семерочки”. Торговать порошком стиральным и дезодорантами для тела. Но через год вернулась снова в школу - негоже человеку с образованием дезодоранты продавать. И почему-то было стыдно стоять за прилавком. А 3 "В" уже от нее отвык. И опять орал койотами. А Петя громче всех.
А Медузьевы, долго жившие скромно - аж до тошноты скромно - разгулялись с квартирных денег!
Гараж купили. Свекор от гордости за бородатого сына выписал ему доверенность на свой автомобиль "Жигули". Машина была старая, но дядя Толя холил ее будто породистого коня. Колька катался на этих "Жигулях" по любой надобности - даже в магазин за хлебом.
И телевизор новый они купили, и холодильник, и печь электрическую “Лысьва”, и Гоше с Сашей одежду, и Коле пиджак из рыжей кожи, и Оле сапоги. Долги отдали все!
"Лучше бы доллары какие-то эти брали, - комментировала Галина Борисовна покупки, - сейчас их все берут. Раскидаетесь деньгами и опять впроголодь жить станете. Вон, Иванихина дочь, которая в Москве, доллары берет. А она баба ушлая".
В то счастливое лето на поезде Медузьевы ездили на Азовское море - к школьной Олиной подруге. Оля на том море даже о дочке подумала. А пусть бы была! У подруги дочка - такая девочка хорошенькая. Все возле матери крутится. Саша с Гошей другие совсем - им бы воевать только. Но с дочкой не получилось. Да и Коля не сильно хотел. "Только жить начали", - так он говорил.
Иногда приезжала в гости свекровь. Оле эти гости давались с трудом. Все же лишний в доме человек - пусть и на одну ночь.
А Саша - любимчик бабушки - упрашивал переехать к ним навсегда.
- А деда я как брошу? - Галина Борисовна улыбалась и Сашу по загривку трепала.
- А ты и деда бери, и собаку Чебурашку, - Саша уговаривал, - всех бери!
- И коров, - Оля спрашивала, - сюда тащить? На балконе поселим?
- Коров на мясо можно, - Саша отвечал, - я котлеты обожаю. Переезжай, бабушка! Я с Чебурашкой твоим гулять буду каждый день. Купим ему поводок специальный. У всех собаки есть.
Оле такие разговоры не сильно нравились. Конечно, Медузьевы бы к ним и не поехали. Но сама мысль о такой возможности портила настроение. А детям Оля на всякий случай взяла щенка. Щенок Бим делал лужи на паласы и погрыз новые ее сапоги. Сашка, устав гулять с собакой, про Чебурашку больше не заикался.
Не хуже всех жили. Обычно.