В конце февраля 1899 года в Главный Штаб поступило прошение Бобруйского общества мещан на имя Военного Министра, подписанное отставным рядовым Иосифом Стефановичем 25-го числа, в которой тот сообщал о вопиющем факте – попытке «отмазать» от военной службы сына Городского Головы Аркадия Адамова Зарубы, который был зачислен «в ратники ополчения по жребию № 45» .
Доброхотов, зорко следящих за социальной справедливостью, в России всегда было хоть отбавляй, а всякий, как писал Стефанович, «удалившийся от военной службы – есть противник Государю и Отечеству», к какой категории он и приписал Зарубу.
Хотя сын Городского Головы и не имел никакой льготы, но почему-то в войска так до сих пор и не отправлен:
«… состоялось предписание, по каковому, благодаря энергичному действию Губернского Присутствия, таковой сдан в военную службу 4-го февраля и прислан к назначению на распоряжение Бобруйского Уездного Воинского Начальника, и по настоящее время гостит дома…».
Совестливый служивый беспокоился, «как бы его и вся служба не состоялась в гостях и дома», поскольку тот «как слышно, назначен в нестроевые» и пребывает дома с 4-го по 25-е февраля (т.е. свыше 20-ти дней, с момента официального принятия на службу и по день написания прошения).
Однако ж, по словам Стефановича, Заруба -
«… это – детина выше среднего роста, крепкого телосложения, широкоплечий и всякому в глазах представиться, как обладающий Геркулесово силой. Следовательно, годен во всех отношениях в военную службу, хотя один пушку повернёт…»
«Для доказательства справедливости», бывший солдат предлагал «представить его на глаза Вашего Высокопревосходительства», где, Аркадий Заруба «будет выделяться своим здоровьем».
В общем, налицо предвзятость, требующая немедленного вмешательства высокопоставленных лиц.
12-го марта помощник Начальника Главного Штаба генерал-майор В. И. Афанасьев сделал запрос на имя Начальника Минской местной бригады генерал-лейтенанту Л. И. Драгатту, в котором просил «дать своё заключение» по данному вопросу , и 21-го числа из Минска пришёл следующий ответ :
«… новобранец Заруба в общий призыв 1898 года не явился по болезни, в чём представил надлежащее медицинское свидетельство. Затем, явившись в Присутствие по воинской повинности 19-го декабря того же года, был освидетельствован и по слабости зрения признан годным на нестроевую должность.
Т.к. в то время установленный процент принятых на нестроевые должности новобранцев был уже пополнен, то упомянутое присутствие постановило Зарубу зачислить в ратники ополчения 1-го разряда…».
Однако в дальнейшем дело обстояло совсем не так, как описал Стефанович. Из рапорта Драгатта следовало, что местный воинский чиновник как раз и проявил принципиальность, благодаря чему восторжествовала законность:
«… С этим постановлением не согласились: Бобруйский Уездный Воинский Начальник полковник Гороховцев и военный врач, почему Заруба и был вызван в Минское Городское по воинской повинности Присутствие для переосвидетельствования.
Это последнее отправило его на испытание в Минский местный лазарет, который признал его годным лишь на нестроевую должность, а потому Губернское Присутствие, приняв его на эту должность, предписало Бобруйскому Уездному Присутсвию передать Зарубу местному Уездному Воинскому Начальнику.
Таким образом, полковник Гороховцев в отношении Зарубы не сделал никакого послабления, т.к. благодаря только его протесту последний и был принят на военную служу…».
При этом, человеколюбивый полковник оказался глубоко порядочным человеком, вникнув в тонкости «семейного бизнеса»:
«… Отец Зарубы вёл большую торговлю, которую за выбором в Городские Головы, всецело сдал на руки сына Аркадия, ныне принятого в военную службу, почему означенный Воинский Начальник, чтобы дать возможность отцу принять все отчёты по торговым оборотам от сына, решился задержать последнего на сборном пункте до 20 сего марта. В настоящее время Заруба, как видно из донесения Уездного Воинского Начальника, уже отправлен в 113-й пехотный Старорусский полк…».
Прочитав рапорт, в Главном Штабе нашли объяснения Начальника Минской местной бригады «вполне основательными, а прошение Стефановича облыжным…»
15-го мая 1899 года Минский Генерал-Губернатор князь Н. Н. Трубецкой, расследовав это дело, уведомил Главный Штаб, что
«…бобруйские мещане, как оказалось по произведённому на месте полицейскому дознанию, никому уполномочия на подачу господину Военному Министру от имени их жалобы не давали, и что отставной рядовой Иосиф Стефанович, подписавший жалобу, в коей заявлено, что сын Бобруйского Городского Головы Аркадий Заруба, несмотря на приём его в войска, остался дома у родителей, пользуется среди населения самой дурной репутацией, и по приговору съезда Мировых Судей Бобруйского Округа, находился за кражу 2 месяца в тюрьме…» .
Сложно судить, кто в этой истории остался прав, а кто нет. Здоровый и сильный сын богатых родителей поначалу был признан негодным, что повело за собой закономерное возмущение общественности в лице «блюстителя порядка» Стефановича. Но явилось ли возмущение отставного солдата тем самым «спусковым крючком», после которого был запущен механизм, или же, как уверял Начальник местной бригады, лишь чёткая гражданская позиция Уездного Воинского Начальника восстановила справедливость? Имела ли изначально место коррупция, и удалось ли замять скандал только вмешательством вышестоящей инстанции? Мы этого никогда не узнаем.
Но факт налицо: наказали, как обычно, «стрелочника», объявив его доносчиком и мошенником, не заслуживающим никакого доверия.