Всполошились Колины родители. Сыночек пропал! Едва успели они с Ниной на последний автобус, чтобы до города добраться. Нина сказала свёкрам несколько адресов, где может находиться их сынок, а сама домой, в общежитие поехала, разыскивать мужа у неё не было никакого желания.
Предыдущая глава:
Родители притащили Колю ближе к полуночи, на ногах он почти не держался. Маленький Мишенька проснулся от шума и очень испугался.
- Я-то думала, хорошей ты женой будешь моему сыну, - качала головой Мария Фёдоровна.
- Разве я плохая жена? – удивилась Нина.
- С хорошей женой мужик никогда бы не запил! – возмущалась свекровь. – А если пьёт, значит, неладно у вас что-то в семье.
- Забирайте своего сыночка, - решительно сказала Нина. – Мне надоело его содержать, я на двух работах работаю, с ребёнком сижу, домашними делами занимаюсь. У меня минутки свободной нет. А Коленька ваш только пьёт, ест и спит.
- Заберём мы сыночка, жену ему хорошую найдём, - говорила мать. – Ты, что, думаешь на такого мужика, как наш Коленька, жены больше не найдётся?
- Да пусть находится. Отговаривали меня бабы, когда я замуж за Колю выходить собралась, говорили, что лентяй он. А я, глупенькая, не послушалась. Любила. А теперь всё… прошла любовь!
Нина стала собирать вещи мужа в сумку, потом постелила свёкрам на кровати, а сама с Колей на полу легла.
Коля всю ночь не давал никому спать, то и дело громко бормоча что-то нечленораздельное. Просыпался Миша, плакал с испугу, Нина долго не могла его успокоить.
Рано утром Нина собралась на работу, сонного Мишу повела в сад.
- Сыночек ваш теперь не раньше, чем к обеду проснётся, - сказала Нина свёкрам. Автобус до деревни в пятнадцать тридцать идёт. Когда я вернусь с работы, вашего Коленьки быть здесь не должно!
Вернулась Нина в пустую комнату. Села на кровать и заплакала. С одной стороны, облегчение она почувствовала, а с другой, страшно ей стало, понимала, что с Колей расстались они навсегда.
В деревне Коля стал пить ещё сильнее, о работе даже не помышлял. Зачем ему работать, если родители его кормят? Однажды не выдержал отец, когда Коля в очередной раз приполз домой на четвереньках, выдернул ремень из брюк и стал им от души сыночка по спине охаживать. Коля орал так, что прибежала с огорода мать.
- Что ж ты делаешь, изверг, - вцепилась она в руку мужа. – Сыночка родного колотить вздумал!
- Раньше нужно было это делать, - орал взбешённый отец. – Авось человека бы из него вырастили…
Так прошло два года. Ничего в образе жизни Коли не менялось, он беспробудно пил и о поиске работы даже не помышлял. Постаревшие родители из сил выбивались, чтобы прокормить сына и помочь двум внукам, ведь платить алименты Коле было не с чего.
Николай-старший на сердце начал жаловаться, а в больницу съездить всё времени не было. Сердце на работе у него прихватило. Так и не спасли…
Осталась мать с Колей одна, совсем управы на сына не стало, дебоши он дома устраивал. Отец хоть как-то мог с ним совладать. А Марии Фёдоровне порой приходилось убегать из дома, когда сыночек всё крушил на своём пути.
Допился Коля до того, что и у него сердце стало прихватывать. Испугался он, что следом за отцом отправится, пить стал значительно меньше, на человека стал становиться похож. Спокойно стало в доме, мать нарадоваться не могла.
- Сыночек, - просила она. – Ты бы починил крылечко. Две доски там сгнили, того и гляди, сломаются.
- Как-нибудь займусь, ма, - нехотя сказал Коля.
- А как же ходить-то, сынок?
- Не наступай на эти доски, перешагивай. Я же хожу так…
Прошло два месяца, а воз и ныне там, крылечко Коля так и не починил, сердце перестало его беспокоить, и он опять начал выпивать.
- Сынок, я собираюсь к внучатам завтра съездить, гостинцев им отвезти. Может, поедешь со мной? Давно ты уже сыновей своих не видел.
- Нет, ма, не поеду. Сейчас Зойка с Нинкой меня увидят, пилить начнут. Не хочу я от них выслушивать…
- И правильно они тебя пилят. Детям своим помогать нужно. Шёл бы ты работать, сынок. Я уже стара, здоровье подводит, мне всё труднее и труднее становится тебя содержать и внучатам на гостинцы зарабатывать. Ты же мне с хозяйством не помогаешь. Из сил я выбиваюсь, сынок.
- Вот и ты с работой пристала… Нет работы в деревне, ты же знаешь, ма.
- Так поезжай в город, в городе всегда работа найдётся.
Коля ничего не ответил, только вздохнул тяжело, давая понять, что разговор окончен.
В тот вечер Мария Фёдоровна возвращалась из города, к внукам ездила. Забыла она про сгнивший порожек, а на улице уже стемнело. «Хрясь» - нарушил громкий звук деревенскую тишину. Пожилая женщина даже понять ничего не успела, только острую боль почувствовала.
- Коля, - кричала она. – Помоги, сыночек!
Только Коля услышать крик о помощи не мог, он в это время был в гостях у приятеля, выпивал. В больницу Марию Фёдоровну отвезли соседи. Диагноз был неутешительным – перелом бедра. Врачи не давали гарантий, что перелом срастётся. Возраст всё-таки.
Привезли Марию Фёдоровну домой. Сын за ней не ухаживал, целый день где-то слонялся по деревне. Тяжело ему было, привык он на всё готовенькое. Проснётся утром – на столе завтрак, придёт к обеду – мать ему обед. Так же и с ужином: во сколько бы ни пришёл он домой – мать сразу же бежит к плите, разогревает, на стол подаёт. А теперь… Коля сам не умел готовить даже самых элементарных блюд.
Пролежала две недели дома Мария Фёдоровна, женщина она была грузная, пролежни стали появляться, с лёгкими проблемы начались.
Коля в тот день ушёл из дома утром, а вернулся вечером.
- Сынок, ты бы хоть что-нибудь мне покушать принёс, - слабым голосом просила мать, которая целый день пролежала одна.
- Ма, ты всё равно уже не жилец, - сказал пьяным голосом сын. – Отвезу тебя к Таньке, у неё доживать будешь.
Ничего мать не ответила, только тихо заплакала.
Стал Коля просить соседа, у которого машина была, чтобы тот отвёз мать в город, к Тане.
- А платить-то ты чем будешь? – щурился сосед. – Бесплатно не повезу.
- Забирай пару курочек. Устроит?
- Ох, Колька, взялся бы ты за голову. Что теперь без матери делать будешь, на что жить? – ворчал сосед.
- Это не твоё дело, Макарыч. Проживу, устроюсь куда-нибудь.
- Слабо верится. Ладно… Сейчас машину подгоню.
Таня мать приняла, хоть и испытывала к ней обиду. Танины дочки выросли умницами, они помогали ухаживать за бабушкой. Свёкры Танины к тому времени уже умерли, а Танин муж был не слишком в восторге от появления в доме тёщи, но виду не подавал. Ни слова упрёка не сказал. Мать есть мать.
Прожила Мария Фёдоровна в доме дочери всего три недели, зато за это время успела почувствовать, что такое покой и уют. Ушла она тихо, во сне. Всё время очень переживала: как же там Коленька один? Вдруг голодный сидит?
Поехала рано утром Таня в деревню сообщить брату, что их матери не стало. Шла по знакомой родной улице, издалека ещё увидела, что суета какая-то возле их дома. Подошла поближе и глазам не поверила – вместо дома обугленные стены. У Тани была надежда, что Коли не было в момент пожара дома, он вполне мог выпивать где-нибудь с дружками.
- Таня, - крикнул кто-то из толпы. – Братец твой там остался. Компанию он вчера вечером весёлую домой привёл – братьев Власовых. Что уж там произошло, от чего пожар начался не известно. Но никто из них троих из дома не выбрался.
Тане пришлось хоронить в один день и мать, и брата. Похоронили их рядом с отцом. Одно только успокаивало Таню: что мать хоть на несколько часов, но пережила своего такого непутёвого, но такого любимого сына. И так и не узнала о его трагическом конце…