- Спит как убитая, - сообщил Антон жене и усмехнулся, - а ты чего, Людка, так распереживалась-то, а? Сама ж говорила, что Настька тебе как кость в горле. Радовалась бы, что девчонку бог прибрал.
- Ты что несешь? Когда это я такое говорила? – насупилась тётка, - а если и говорила, то, значит, злая была, довела меня, видать, Настька своими выходками. Ты спасибо скажи, что она с нами живет, или забыл, что государство нам за неё деньги платит, а? Кабы ты хоть копеечку приносил, не взяла б я эту бездельницу к себе в дом. А если Настька помрет, то денег мы не увидим, да и проблем кучу наживём, опекуны ведь, а значит, отвечаем за девчонку. Так что рот свой на эту тему закрой и больше не разевай, понял?
НАЧАЛО ИСТОРИИ:
- Да понял я, понял, - проворчал Антон, - ишь ты, раскудахталась! Достань-ка лучше пивка.
- Ага, щаз! Водички попей, - посоветовала тётка и удалилась в спальню смотреть свой любимый сериал про любовь гордого султана и прекрасной рабыни. Антон, так и не получив вожделенного напитка, отправился спать на сеновал, подальше от жены. Она давно надоела ему, но терять тёплое местечко не хотелось, да и баб, желающих неработающего алкоголика себе в мужья, в селе не осталось. Так и жили: вроде бы и вместе, а каждый сам по себе…
Жила сама по себе и Настя. Родителей своих она не помнила, а когда пыталась вспомнить, то ничего не приходило в голову. Когда девочке едва исполнилось два года, её мать погибла в автомобильной аварии, а про отца никто ничего не знал. Долго искали родственников, пожелавших бы взять Настю к себе, но ни бабушек, ни дедушек у неё не оказалось. Наконец, удалось найти сводную материну сестру, Людмилу. Она-то и согласилась стать опекуном девочки. Только вот желание это не любовью и жалостью продиктовано было, а совсем иными, низкими чувствами…
На следующее утро в село въехал автомобиль и остановился на перекрестке. Из него вышел высокий светловолосый мужчина. Он прошёл вдоль по улице и остановился напротив дома, где жила Настя. Незнакомец достал из кармана листок бумаги, сверился с записанным на нём адресом и отворил калитку. Залаял Тузик, и Людмила, собиравшая в теплице помидоры, вышла поглядеть, кто пришёл. Заметив, что гость – симпатичный молодой мужчина, она отряхнула руки, приосанилась и кокетливо спросила:
- Вы к кому, молодой человек?
- Здравствуйте, - поздоровался он, широко улыбнувшись, - я ищу Торопову Людмилу…
- Ну, я и есть Людмила.
- Замечательно, что я так быстро Вас нашёл. Мы можем где-нибудь поговорить? – поинтересовался незнакомец.
Людмила с любопытством разглядывала нежданного гостя и гадала, кто он и зачем пришел. «А вдруг из опеки? – посетила женщину неприятная мысль, - небось соседи настучали или участковый… Мужик-то видно, что городской, да и не из простых: пиджачок, ботиночки…Ох, неспроста всё это, неспроста…»
Людмила забеспокоилась, но виду не подала.
- Пойдёмте в дом, - предложила она.
Мужчина кивнул и, обойдя стороной гавкающего Тузика, проследовал следом за Людмилой. Усадив гостя на диван, женщина расположилась напротив в кресле.
- Так чего надо-то? Вы вообще кто? – поинтересовалась она и мысленно приготовилась к самому худшему.
- О, простите, я не представился. Меня зовут Роман, Роман Погодин, и я приехал, чтобы забрать свою дочь.
Людмила обомлела и захлопала глазами.
- Кого, Настьку? Так она вроде ж как сирота… - наконец проговорила она, не веря своим ушам.
- Ну что вы, вовсе нет! Просто мы с её мамой, Дарьей, сильно поссорились много лет назад, и я уехал в США. Мне предложили выгодный многолетний контракт, и мой отъезд, как мне тогда казалось, был даже к лучшему. Я думал, что Даша остынет, мы помиримся… Но она просто пропала…Поменяла номер телефона, прекратила общение со всеми, кто её знал, даже с уволилась с работы. Я пытался её найти, несколько раз приезжал в Россию, но тщетно. И лишь пару месяцев назад мне удалось найти человека, старого знакомого Даши, он-то мне всё и рассказал… Так я узнал и о её гибели, и о том, что у меня есть дочь. Кстати, где она? Не терпится её увидеть, познакомиться.
Людмила слушала его, лихорадочно пытаясь придумать, как быть. Терять племянницу было никак нельзя, и тётка пошла в наступление:
- Так откуда ж мне знать, что вы правду говорите? Мало ли с кем Дашка кувыркалась. Она и сама, поди, не знала, от кого Настьку родила!
Ошарашенный её словами, Роман поднялся с места.
- Ну знаете ли… Как Вы можете говорить такое о Даше?! Вы, судя по всему, её совсем не знали! Похоже, мы с Вами будем разговаривать в другом месте. Скоро здесь будет служба опеки, я обещал дождаться их, но не утерпел и пришёл первым. Теперь я вижу, что не зря!
- А ты меня не пугай, слышишь? – продолжала атаковать Людмила, забыв о любезностях, - я Настьку пять лет поила-кормила, одевала-обувала, воспитывала, а тут – нате вам! Заявился через столько лет, папаша! А может, и не папаша вовсе! Ты еще докажи, что к Настьке отношение имеешь! Ишь, какой умный! Дочку ему подавай!
- Успокойтесь, я ведь, кажется, всё уже объяснил, - едва сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего, ответил Роман, - где Настя?
Но тётку было не остановить, она продолжала скандалить. В это время к воротам дома подъехала еще одна машина, и во двор вошли несколько человек: две женщины и мужчина с папкой в руках. Одна из женщин вела за руку Настю, которая впервые в жизни не боялась идти домой.
Роман, не выдержав воплей разъярённой, как фурия, опекунши, вышел на крыльцо и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Скрипнула калитка, мужчина обернулся и увидел идущую через двор маленькую светловолосую девочку…
Он бросился к ней навстречу, но, заметив предупреждающий взгляд женщины из опеки, стоящей у Насти за спиной, присел перед дочерью на корточки и протянул ей дрожащую ладонь.
- Привет, Настя, - проговорил он, улыбнувшись.
Настя осторожно сжала его пальцы в своих и недоверчиво спросила:
- А ты правда мой папа?
И глядя в огромные серые глаза дочери, Роман ответил:
- Правда. Ты прости меня, Настя…За всё прости…
Настя с удивлением смотрела на красивого незнакомого мужчину перед собой, в глазах у которого стояли слёзы. Она еще не знала, что иногда люди плачут от счастья…