Зоя не сразу поняла, что сказал Петр. Коля с Веркой? С какой? Неужели... Она быстро поднялась и вошла в дом.
- Петя, ты сказал, что Коля...
- Да, да, - раздраженно выговорил Петр, - сказал, сказал, что он с Веркой! Да, с той самой!
- Не может быть, Петя! Коля у нас не такой. Тебе показалось!
- Ну да! – усмехнулся Петр. – Показалось! Я разговаривал с ними, как сейчас с тобой говорю. Она вцепилась в него, как вша за кожух, а он и растаял весь, разомлел! В школьный сад шли. А потом я не следил.
Видно было, что его это здорово задевает, но вдруг он почувствовал, что еще больше ему хочется, чтобы Зоя страдала. Да, да, чтоб увидела, что не только Петр такой, но и ее любимый сынок тоже там!
Зоя обессиленно села на стул. Не может быть! Говорили, что он за дочкой директора школы ходит, она в педучилище учится, по субботам встречаются. Но неужели Петр врет? Зачем? Она хотела еще расспросить Петра, но потом решила, что не стоит: он сейчас в таком состоянии, что может наговорить чего попало. Ей захотелось немедленно идти туда, где сын, чтобы оградить его от грязи, в которую может втянуть Верка. И вдруг ее будто стукнуло что-то: а если и Коля будет такой, как отец? Ведь гены никто не отменял. Повторяет же своего отца Петро, вот и Николай может повторить своего! Зоя совсем растерялась. Что же делать?
- Что на ужин? – услышала она из кухни.
– Кормить меня собираешься? – в голосе Петра звучало недовольство.
Зоя подошла к столу. Петр сидел на стуле, положив руки на стол, и вопросительно смотрел на жену. Зоя вдруг громко и спокойно сказала:
- Еда на плите, в кастрюле. Тарелки в буфете.
Она повернулась и пошла из кухни. Петр недоуменно смотрел ей вслед. Потом достал из холодильника начатую бутылку водки, налил в стопку, выпил. Усмехнувшись, достал тарелку, положил из кастрюли картошку с мясом и стал есть.
Зоя вышла на улицу, села на лавочку. Надо успокоиться. И если все так, как говорит Пётр, то сейчас она ничего не сделает. Она пошла бы в тот самый школьный сад, где сама гуляла с Петром, нашла бы Колю, объяснила бы ему все. А если бы не стал слушать, взяла бы за шиворот и привела домой. Взяла бы! Не достанешь уже, чтоб взять за шиворот! Он уже смотрит на мать с высоты своего роста, как на малышку.
Сколько она просидела на лавочке, Зоя не помнила. Воспоминания захватили ее полностью, она словно снова переживала молодость, свидания, любовь...
Послышались голоса молодежи, идущей из клуба. Зоя напряглась. Если его сейчас не будет среди идущих, то... Она увидела его, когда толпа оказалась под фонарем на столбе. Он шел, обнимая за плечи девушку, ту самую Тому, дочку директора школы. У Зои сразу отлегло, на глазах выступили слезы. Значит, все в порядке. Но зачем Петр говорил такое?
Николай увидел мать, не успевшую уйти во двор, подошел к ней.
- Ты чего, ма? Папка дома?
- Дома, сынок, дома. А ты скоро?
- Провожу до дома и приду. Ты не жди! Иди спать!
Зоя видела, что Тома слегка отстала ото всех, дожидаясь Николая, и подтолкнула сына:
- Иди, иди!
Только сейчас она почувствовала, как устала. Она сходила в ванную, заглянула в детскую, где уже спали Витя и Лена, вошла в спальню. Петр лежал на кровати, заняв почти всю ее. Зоя попыталась улечься, но Петр вдруг схватил ее, перенес через себя, уложил на подушку, впился в губы...
... Зоя отдышалась, быстро встала, пошла в ванную. В это время загремела щеколда на калитке, и послышались шаги по дорожке. Зоя облегченно вздохнула: слава Богу, Николай дома!
Она посмотрела на себя в зеркало. Разрумянившееся лицо, сияющие глаза – она казалась помолодевшей лет на десять. Все-таки он любит ее! Любит! Зоя приложила ладони к щекам. Она не собиралась уступать ему сегодня, но все вышло как-то само собой, как в старые добрые времена...
А утром все село гудело: нашли Верку Сомову недалеко от пруда, избитую, в разорванном платье. Ее увидел пастух, гнавший стадо на пастбище. Она лежала под кустом акации, в густой траве, и если бы не яркое платье, то вряд ли ее можно было увидеть. Подойдя поближе, Васька Лавочник, пастух, испугался: он подумал, что она неживая. Но она зашевелилась, и Васька спросил:
- Ты что тут делаешь?
Когда она взглянула заплывшим от синяка глазом, он запаниковал: оставить стадо он не мог, а вокруг не было никого. На его счастье, показался самосвал, едущий со стороны села. Васька бросился к нему, размахивая руками. Шофер, вышедший из машины, присвистнул, взглянув на Верку.
- Кто это тебя так? – спросил он, наклоняясь к ней.
- Никто, - ответила она. – На велосипеде каталась...
- Хороший велосипед, - отозвался шофер, поднял застонавшую Верку и повез в медпункт.
Фельдшер сразу вызвала участкового, и, хотя Верка не называла никого, все же подозреваемые в расправе над нею были определены почти сразу. Не успел Петр позавтракать, как во двор вошел участковый.
- Доброе утро, Петр Кириллович! – проговорил он. – Можно с вами побеседовать?
- Можно, конечно, - ответил ничего не подозревающий Петр, - проходите, только про что беседовать-то будем?
- Да думаю, что есть о чем. Вы слышали, что сегодня утром нашли гражданку Сомову Веру, в состоянии средней тяжести. Точнее скажем, когда ее обследуют в районной больнице.
- Так я при чем? – недоумевал Петр. – Я ночевал дома, в постели со своей женой.
- Значит, вчера вечером вы не видели гражданку Сомову?