Ах, вот оно что? Туман в моей голове резко поредел и сверкнуло солнце понимания, поднимаясь над горизонтом. Между тем, он продолжал.
- Там даже причал есть... Доббс вам его на показывал?
- Нет, но Доббс сказал, вернее, просто обмолвился, что причал не используют, неудобно, да, и не нужно, есть же Перевоз рядом.
- Всё так, но это в том случае, если перемещать грузы, людей внутри острова, а если их вывозить в другие места или наоборот привозить.
С этими словами солнце понимания взлетело в зенит. Ах, вот оно что! Между тем Уайт продолжал менторским тоном.
- Хотя Форт сейчас принадлежит частному лицу, то есть вам, но продолжает числиться по военному ведомству, а стало быть, неподконтролен гражданским властям, и это значит, привози, вывози, что хочешь и всё это будет вне гражданского контроля, вне внимания капитана-порта Скиннера. Формально старшим воинским начальником на Айленде является майор Шортфлайт. Но майор живёт небом и все прочие дела, и Форт в том числе, для него на двадцать пятом месте. К тому же у военных есть одна присказка. Не слышали? Доббс вам не рассказывал? В армии наказывают не за то, что вы нарушили, а за то, что вы попались!!! Не попадайся и всё будет в порядке!
- Но есть же губернатор? – Попытался возразить я.
- Дженкинс? Этот своего не упустит, но и мешать не станет. Он же понимает, что Айленд живёт, да что там, существует только за счёт контрабанды.
Уайт пригубил виски, затянулся сигарой.
- Но это уже детали, - и он продолжил, - то есть, если бы Фортом завладели «городские», они бы получили решающее преимущество над «портовыми», то-то Эдванс так бесится.
- Это «портовые», а «городские» это?
- Это Гливс, который сейчас сговорился с Коргиусом, но это временный союз, Коргиус и сам не прочь всё под себя подмять, как, впрочем, и Гливс.
- Но ведь контрабанда есть и сейчас.
- Она есть всегда. Главное, кто получает выгоду от неё. Вообще-то на Багамах существуют давние контрабандистские традиции. В своё время местные дельцы умудрились «съесть», в смысле, сплавить отсюда капитана Нельсона, будущего адмирала и героя Британии. Нельсона прислали сюда навести порядок, здесь он командовал кораблём, и он прищемил хвосты многим контрабандистам, но бравый моряк не учёл, что слишком многие высокопоставленные деятели, не только на Багамах, но, и это главное, в Лондоне, кормились от этой контрабанды.
На этих словах Уайт замолчал и вновь пристально посмотрел на меня, как бы спрашивая о чём-то. Наверное, хотел узнать, к какому клану я собираюсь примкнуть. Хитрец! Наверняка поэтому Уайт так старался выведать, о чём я говорил с губернатором, а то, для газеты, для газеты… Интересно, а на кого он сам работает? На чьей он стороне, «портовых» или «городских»?
Что же, на этом можно было заканчивать разговор. Моя недвижимость оказалась ой, какой непростой, вон сколько хитросплетений, интриг вокруг неё. Уайт сказал, что ему надо бежать, чтобы подготовить вечерний выпуск, подхватился и, крикнув, чтобы виски записали на его счёт, тут же исчез.
Я остался один сидеть за столом, мне хотелось «переварить» услышанное, но в голове был настоящий компот от полученной информации: «портовые», «городские», губернатор, Нельсон! И мои мысли в этом компоте едва ворочались. Махнув рукой, я подозвал парня из-за стойки, положил перед ним на стол два шиллинга, и, судя по его виду, этим я заслужил его безусловное уважение. Затем я встал, надел шляпу и, постукивая тростью, пошёл по мостовой в сторону Перевоза, чтобы попасть в Форт.
Был уже полдень и жара разошлась не на шутку. Я стоял в тени, под прикрытием галереи и смотрел на пустой плац, который в эти часы напоминал раскалённую сковороду. Мой внутренний голос, который обычно встревает по поводу и без повода, на этот раз молчал. Вот так всегда, когда нужно высказать альтернативное мнение он молчит, а когда не нужно он лезет вперёд со своими дурацкими советами.
Я стоял, смотрел на серые стены, на раскалённый плац и пытался размышлять. Слава Богу мысли стали постепенно структурироваться. Итак, Уайт встретился мне, да что там, буквально перехватил меня, неспроста. Это означало, что, узнав, что я встречаюсь с губернатором, местные решили выяснить, до чего я договорился, а за одно, просветить меня на предмет того, какие порядки существуют на Айленде. Чтобы, значит, ни-ни…
Но лезть ни к «портовым», ни к «городским» мне не хотелось. Стоило ехать за тридевять земель, чтобы опять попасть под опеку. Хватит, за меня уже в Лондоне порешали. Значит надо выбрать третий путь. Но какой и куда? Главное, надо, чтобы он вёл, если не к Эльдорадо, то, хотя бы, к приличным деньгам, ведь надо платить и Доббсу и тем, кто, как здесь говорят, подвизается в Форту.
А кругом всё серо, Форт, плац, и в этот момент мой внутренний голос очнулся, и добавил, что и мой мозг состоит из серого вещества. И там серо, и здесь серо. Всё серо, серо, серо, и вдруг мне подумалось, что не хватает, какого-то яркого, контрастного цвета, чтобы разорвать, нет, взорвать эту серость!
- Доббс! – Крикнул я громко. Нет, я не видел Доббса, но был уверен, что, если я нахожусь в Форту, Доббс наверняка будет находиться где-то рядом. Так и есть.
- Я здесь, сэр! – Послышалось за спиной. – Я не решался прервать ваши размышления.
- И правильно! – Но что сказать дальше? – Доббс, во время нашей экскурсии на склад, вы сказали, что там есть красная гвардейская форма, это так?
- Точно так, сэр!
- И сколько комплектов? Человек на двадцать хватит?
- Много больше, сэр, на целый гвардейский батальон хватит!
- Ну, на батальон это чересчур, а вот двадцать мундиров будет в самый раз. – Это я вспомнил, как во время моего пребывания в Нью-Йорке, тамошние знакомые мистера Пи- (самая длинная фамилия на «П» в английском языке, четырнадцать букв, более половины букв в латинском алфавите)- би водили меня на Бродвей на какой-то мюзикл, и там была сцена, где артисты, изображавшие британских королевских гвардейцев, маршировали по сцене в красных мундирах, расходясь и сходясь вновь, выделывая ружьями всякие трюки и бабахнув из них пистонами перед уходом со сцены.