8 октября день рождения Марины Цветаевой!
Отрывок из лекции Дмитрия Быкова* «Настоящая Цветаева», 2013 год
*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА БЫКОВА ДМИТРИЯ ЛЬВОВИЧА, СОДЕРЖАЩЕГОСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИХ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА 29.07.2022.
Цветаева изначально человек удивительно витальной энергии и, более того, удивительной праздничности. На фоне истории Серебряного века, которая ищет где-то недосягаемый идеал, которая реет в каких-то лирических туманах, которая выдержана в основном в миноре, и это совершенно нормально, естественно для эпохи упадка, например, для нашей с вами. Мы это очень хорошо понимаем. Цветаева среди всего этого сияет как какой-то протуберанец мощи, витальности, праздничности – в общем априори до первых столкновений с миром она несет удивительный запас радости, ликования.
Не будем забывать, что Цветаева отрицает мир и ненавидит мир года эдак с 22-23-го, с начала Парижского цикла. Но до того Цветаева делает праздник из всего. И вот бы чему поучиться! Она противопоставлена основным настроениям Серебряного века еще и потому, что весь этот Серебряный век мучительно боится.
Мы никогда не вспомним более радостных, более остроумных текстов, чем «Мои службы», «Грабеж». Удивительный совершенно цикл коротких очерков 19-го года с этими воспоминаниями страшными о Москве. Вообще удивительно, до какой степени Цветаева умудрилась сделать праздник из своего борисоглебского сидения.
Мало того, что она пишет в это время самые лучшие, самые ликующие свои пьесы для вахтанговцев! Но если мы почитаем ее тогдашнюю лирику: «Что ж, – «мы проживем и без хлеба! Недолго ведь с крыши – на небо» – мы видим какое-то ослепительное сияние над этим всем. Невозможно понять, как героиня «Повести о Сонечке» и все герои «Повести о Сонечке», питаясь тремя свеклами в день, и редко-редко если случится лепешка – среди всего этого умудряются так страдать от любви. Какая, боже мой, любовь, когда человеку нечем топить и когда главным ее занятием становится пиление собственной мебели на дрова? Но вот именно среди этого Цветаева достигает своего, осмелюсь сказать, потолка как лирик. Более того, сама ситуация грабежа, которая мучительно испугала бы любого нормального человека, для Цветаевой становится тоже абсолютным праздником, радостью.
Цветаева подчеркнуто смысловой поэт. И что бы мы ни говорили о бреде, о непонятности ее – это, как правило, наша собственная недоразвитость. Поэтому урок дисциплины, противопоставленный этической и нравственной разболтанности Серебряного века, чрезвычайно важен. В ее письме к Бессарабову, замечательному мальчику советскому, в котором действительно она увидела что-то, помимо красноармейской доброты и любознательности, содержится очень, может быть, неприличная, очень, может быть, неприятная, но совершенно верная мысль. Она говорит: «Вы хотите свою душу разменять на чужие. Вы хотите разменять ее на множество добрых дел, никому не нужных. А ведь мы должны только себе – ведь наш долг – только совершенствовать собственную душу, которую нам возвращать». Абсолютно точная мысль. Она, конечно, ужасно звучит, потому что мы привыкли, что надо делать добрые дела. И огромное количество народа, кстати, делает эти добрые дела, всегда любуясь собой и требуя воздаяния. И когда они их делают, все время хочется оттолкнуть эту руку дающего, потому что мы примерно понимаем, с каким счетом они к нам потом придут и как они подробно предъявят нам этот перечень сделанного ими добра.
Цветаева абсолютно права: если человеку есть чем заняться, он должен заниматься собой, он должен шлифовать эту единственную свою душу, все остальное – это отвлечение: добрые дела, сделанные в расчете на чужое мнение. Ужасно звучит, но при этом совершенно верно.
И вот цветаевская жизнь – это замечательный урок такой дисциплины по огранке и спасению собственной души.
Может быть, иногда это бывало невыносимо. Ну так она и заплатила за это.