- Эх, Рафаэль, повисла я между небом и землей. Уехала бы, но мне до пенсии осталось три месяца. Деньги свои я все потратила, быть нахлебницей у собственных детей не желаю.
Глава 1.
Рафаэлю пришлось остаться ночевать, чтобы не приезжать за Азалией еще и завтра. Ужин прошел в какой-то нервной обстановке. Рустэм хмурился, Розалия обратилась к нему пару раз, но он отвечал нехотя, и женщина отступилась от него. Нет у человека настроения, что теперь.
Каусария тоже мало разговаривала. Розалия с беспокойством поглядывала на мать, но ни о чем не спрашивала. Видимо, мама недовольна, что отец остался ночевать. Непонятно, чего эти двое не поделили, но отношения у них какие-то натянутые.
Попили, поели, Рустэм, буркнув что-то: «Спасибо, бм-бм-бм», ушел к себе. Розалия принялась мыть посуду, Азалька залезла к деду на колени
- Дедушка, прогуляй меня, а? Немножечко! А то я не усну.
- А ты позови бабушку, все вместе и погуляем.
- Ладно! Бабусечка, пойдем во двор, я побегаю, а вы с дедом на лавочке посидите.
Каусария улыбнулась. Улыбка вышла грустной, можно сказать, печальной.
- Пойдем, моя золотая, когда еще нам с тобой придется погулять.
Розалия поняла, почему у матери такое настроение. Сердится на нее, что Азальку увозят к другой бабушке
- Мама, ты чего такая? Внучка твоя, золотая, уедет только на неделю. Ты никак из-за этого расстраиваешься? Сама же говорила, ребенок должен знать родственников отца тоже.
- Говорила, но не говорила, что девочку нужно катать, как мяч, из одних рук в другие. И не расстроена я, не выдумывай, просто сегодня у меня болит голова, может на свежем воздухе пройдет.
Рафаэль, вы идите пока, подождите меня на лавочке у подъезда. Я только переоденусь и спущусь.
Дочь, надень на Азалию брюки и теплую кофту, по вечерам становится прохладно.
Каусария прошла в свою комнату, раскрыла шифоньер. Надо бы надеть что-то по приличнее, чтобы Рафаэлю не стыдно было гулять с ней. Небогат выбор. Однако, если надеть серую юбку, зеленую блузку и серый длинный жилет, то будет вполне себе ничего.
Оделась, посмотрелась в зеркало. Прическа и так аккуратная, надеть сережки и немного подкрасить губы? Ах, старая! Будто на свидание собираешься? Не стыдно самой перед собой? Еще брови нарисуй! Тьфу! Но туфли-то можно надеть, не в тапочках же, растоптанных, гулять.
Собравшись, Каусария заглянула на кухню. Почему-то в горле пересохло, пить захотелось. Выпив стакан воды, она подошла к окну, выглянула. Сидят дед с внучкой, ждут. Ох, что-то сердце екает, зря согласилась.
Розалия уже убрала посуду, надо пол подтереть
- Мам, ты чего не идешь? Папа, наверно, заждался. Мама, с тобой все хорошо? Лицо покраснело. Пойдем-ка мы с тобой давление смеряем.
- Все нормально, дочка! Не беспокойся. Если и повысилось немного, то на улице пройдет.
- Ладно! Ты такая нарядная, мам! Отвыкла видеть тебя такую. Оказывается, ты у меня довольно привлекательная дама.
- Скажешь тоже! Пока, пошла я.
Увидев бабушку, Азалия соскочила с лавки
- Бабушка! Какая ты раскрасавица у меня, королевишна прямо какая-то! Ну, берите меня за руки и ведите гулять!
Рафаэль улыбнулся внутренне, для него нарядилась Каусария. Эх, жаль, все так сложно. Не были бы женаты их дети, он бы непременно нашел к этой женщине подход, хоть и нет у него большого опыта в соблазнении.
Розалия смотрела в окно на своих маму и папу. Почему так получается, судьба сводит совсем не подходящих друг другу людей, и живут они вместе, словно приговоренные. А те, которых Бог создал друг для друга, не встречаются. Почему папа женился на Светлане, а мама всю жизнь одна? Были бы они замечательной парой, если бы не судьба.
Азалия шла, держа за руки деда и бабушку, весело подпрыгивая и время от времени повисая на их руках. Все трое смеялись. Пройдя несколько метров, они оказались на детской площадке, где играли несколько ребятишек. Азалия отпустила руку дедушки, повела бабушку к скамейке
- Садись, бабушка! Дед, иди сюда, садись тоже. Я поиграю немного, а вы сидите тут! Со двора никуда не уходить, понятно?
Голос девочки строг, лицо серьезное. Рафаэль не удержался, рассмеялся
- Иди уже, играй, учительница. Видишь, Каусария, как она свою маму точно копирует. Артисткой будет наша внучка.
- Не приведи Аллах, разве это профессия? Пусть лучше учительницей.
- К сожалению, не нам с тобой решать. Каусария! Скажи мне, что ты надумала, останешься с детьми или уедешь?
- Эх, Рафаэль, повисла я между небом и землей. Уехала бы, но мне до пенсии осталось три месяца. Деньги свои я все потратила, быть нахлебницей у собственных детей не желаю.
- Если все дело в деньгах, то тебе не стоит переживать. Я тебе дам денег, уезжай к себе и живи спокойно. Правда, у меня с собой не так много, но на первое время тебе хватит, потом еще привезу. Только не говори, что неудобно, что не возьмешь. Я тебе даю взаймы, взаймы, понимаешь? Ты сама говоришь, мы родственники. У кого еще занимать, как не у родни?
- Знаешь, Рафаэль, пожалуй, не стану отказываться от твоей помощи. Отдам не сразу, но к Новому году рассчитаюсь. Свяжу несколько шалей, продам, деньги у меня будут. Как я понимаю, родственник, ты собираешься ко мне в гости ездить? Я бы, конечно рада, но это не совсем удобно. Могу свой долг переслать по почте.
- Каусария, дорогая моя, ты так заботишься о своей репутации, в наше-то время! Не буду я приезжать один. Привезу Розаль с внучкой или Рустэма, или всех вместе. Ты уедешь, но это не значит, что останешься одна. Устанешь еще гостей принимать.
- Надеюсь, Рафаэль, дети меня не забудут и внучка тоже. Спасибо тебе, как хорошо, что ты приехал, поговорил со мной. Я не знала, куда мне деваться, на что решиться. Прогуляемся вокруг детской площадки. Надеюсь, внучка нас с тобой не заругает.
Рафаэль встал, подал Каусарии руку, помог подняться, взяв под локоток, повел к площадке. Каусария освободив локоть, сама взяла его под руку. Как все-таки тепло на душе, когда есть человек, который может позаботиться о тебе, прийти на помощь в самой, казалось бы, безвыходной ситуации.
Вернувшись с прогулки, Каусария сводила внучку в душ, одела на нее пижаму. Сев перед зеркалом и посадив на колени Азалию, расплела ей косу, принялась расчесывать.
- Золотая моя, у тебя очень густые и красивые волосы. Знаешь, какое само дорогое украшение женщины? Нет, моя хорошая, не драгоценности, а роскошные волосы. Проси маму расчесывать их каждый вечер, хорошо?
- Почему маму? Ты разве не сможешь больше расчесывать меня? Мама мне больно делает.
- Азалия, ты стала взрослой, в садик скоро пойдешь, потом в школу, у тебя появятся друзья, подруги. Ты станешь занята, как мама и папа, а я буду сидеть одна дома.
Я не хочу всю оставшуюся жизнь сидеть одна и скучать. У меня есть дом, он меня ждет. Соседи там у меня. Мне лучше жить дома. А вы с мамой и папой будете ко мне приезжать. Тетя Гузель с детишками приедет. Если захочешь, тебя будут привозить ко мне на лето. Весело будет! На речку станем ходить, пикники устраивать.
- Дед тоже с нами будет приезжать к тебе.
- Конечно, как же без него?
- А бабуля Света?
- Это уж ей решать, захочет, пусть приезжает.
Голос у Каусарии бодрый, а по щекам текут слезы. Она оставляет не внучку, а отрывает от сердца самую родную, самую единственную свою кровиночку, выпестованную ею с самого рождения.
Азалия увидела в зеркале отражение плачущей бабушки, повернулась, положила ладошки ей на щеки
- Бабушка, не плачь! Я не пойду в садик и в школу не пойду, мы с тобой будем вдвоем скучать
- Нельзя, детонька моя, тебе со мной сидеть. Иначе ты станешь такая же старенькая, как я. Лучше ты расти, как все дети, взрослей, я буду жить у себя, ждать тебя в гости.
Продолжение здесь: Глава 66