Да разве хищный сокол на лету
Голубку пощадит за красоту?
Неужто сойка милует червей,
А коршуна пленяет соловей?
Александр Поуп
Айлесвик-на-Тиме, Шропшир
Вторник, 3 августа 1813
Эта муха села на него.
В туманном свете раннего утра мёртвая женщина выглядела так, как если бы она спала. Её тёмные ресницы покоились на бледных, цвета яичной скорлупы щеках, а губы были слегка приоткрыты. Она лежала на краю усыпанного клевером луга, рядом с рекой. Её затылок располагался на покрытом мхом бревне, а изящные руки были уложены на высокой талии модного голубовато-серого утреннего платья.
Та муха выползла из её рта.
Арчи едва успел забежать за кусты дрока, как хлеб и сыр, которые он съел на завтрак, вышли обратно.
— Ну, ну, парень, — сказал констебль Вебстер Нэш, упитанный мужчина средних лет, также служивший деревенским могильщиком и звонарём, — нет причин для тошноты. Здесь нет никакого кровавого месива.
— Я в порядке.
Внутренности Арчи снова свело и всё его тонкое тело содрогнулось, но он с силой сглотнул и заставил себя выпрямиться.
— Я в порядке.
Эти слова не имели значения. Он мог бы сказать это сотню раз, но слух о том, что молодой сквайр извёрг свое содержимое от одного только вида мёртвой женщины, к полудню облетит всю деревню.
Арчи провёл тыльной стороной дрожащей ладони вдоль губ. Арчибальд Роулинс был сквайром Айлесвика уже пять месяцев. Это была честь, оказанная его отцу, а ранее — его деду, корни которой уходят назад сквозь века к закаленному в боях оруженосцу, который участвовал в строительстве Грейндж на берегах реки Тим и успешно защищал его от всех врагов. Одной из почетных обязанностей сквайра была служба деревенским мировым судьей, или магистратом. Таким образом Арчи и оказался на речном лугу этим туманным утром и рассматривал мертвое тело красивой молодой вдовы, которая прибыла в деревню меньше недели назад.
— Это грех, — сказал Нэш, шепелявя через щель, образовавшуюся на месте отсутствующего резца, — грешно женщине так вот лишать себя жизни. В Библии сказано: «Если кто осквернит храм Божий, того уничтожит Бог; ибо храм Божий свят, и храм этот — вы.» И я считаю, что это истина и для женщины, и для мужчины.
Арчи прочистил горло.
— Я думаю, что мы пока не можем этого сказать, я имею ввиду, что она сама лишила себя жизни.
Констебль Нэш издал звук, что-то среднее между хрюканьем и смешком, когда наклонился, чтобы подобрать коричневый стеклянный пузырёк, лежащий на траве рядом с покойной.
— Лауданум, — сказал он, поворачивая бутылочку таким образом, чтобы этикетка «яд» стала видна Арчи, — опустошив её, она это сделала.
— Да, я заметил бутылёк.
Арчи посмотрел вниз на аккуратно сложенный спенсер, принадлежащий женщине. Он лежал в стороне рядом с широкополой соломенной шляпой, отделанной бархатом, как будто она сняла их и отложила в сторону, чтобы — что? Выпить огромную дозу опиумной настойки, которая в небольших количествах могла облегчить боль, но в избытке приносила смерть?
Это было очевидное заключение. И всё же…
Арчи позволил своему взгляду поблуждать по поляне. Луг был до жути тихий и неподвижный, как будто туман, поднимающийся от реки, приглушал все звуки. Молодой парень, который наткнулся на мёртвое женское тело на рассвете и привёл их сюда, уже ушёл. Все существа, обитающие в лесу и в поле, сбежали или попрятались. Даже птицам, скрывающимся наверху в кроне деревьев, как будто не хотелось нарушать тишину своим обычным хором радостных утренних трелей. Арчи ощутил, как по его спине пробежал холодок, он как будто чувствовал затаенную ненависть в этом месте, зло, нарушающее естественный ход вещей, нечто необъяснимое, но от того не менее реальное.
Но он не намеревался озвучивать свои непонятные ощущения грубому серьезному констеблю, стоящему позади него. Поэтому просто сказал:
— Я думаю, что стоит положить пузырёк на место, Нэш.
— Что? — Челюсть констебля отвисла, а полные румяные щеки побагровели.
Арчи со всех сил попытался придать своему голосу нотку власти.
— Положи его обратно точно туда же, где он лежал, констебль. До тех пор, пока мы не уверены в обратном, я считаю, что нам следует рассматривать это как убийство.
Лицо констебля Нэша перекосило. Его маленькие тёмные глаза имели обыкновение исчезать в складках лица, когда он был весел или зол, и сейчас они исчезли. Но он промолчал.
— В деревне сейчас гостит виконт, — сказал Арчи, — он приехал вчера вечером. Я слышал о нём. Его зовут Девлин, и он иногда работает с Боу-Стрит, расследуя убийства. Я хочу узнать его мнение о случившемся.
— Нет никакой необходимости утруждать ни себя, ни лондонского лорда. Говорю тебе, это самоубийство.
— Возможно. Но я хочу быть уверен.
Арчи поправил наклон своей шляпы и расправил переднюю часть скромного коричневого вельветового пальто. Противостоять крикливому и задиристому деревенскому констеблю — это одно, Арчи достаточно было призвать к авторитету своей фамилии.
А вот разговор с сыном и наследником могущественного графа Гендона с просьбой помочь простому деревенскому сквайру в расследовании смерти незнакомки был существенно более пугающим.
