Разговор с родителями братьев придал Татьяне сил. Мама Оля была так счастлива, словно ее кровиночка, ее Илюша снова жив. Она бесчисленное количество раз касалась живота Татьяны и каждый раз ее радостно «пинали» в ответ.
– Ольга! – наконец, насупив брови, произнес Виктор. – Прекрати над парнем издеваться! Дай поспать ребенку! Тоже мне – ба-а-абушка, – протянул он, а сам приложил руку к животу невестки и ласково произнес: – Спокойной ночи, футболист!
Татьяна пока не сказала, что УЗИ напророчил девочку.
Когда родители заговорили про Федора, в груди девушки плеснулась лава, сжигая внутренности и Татьяна перевела разговор:
– Папа, я хочу кабинет Ильи под детскую переделать. Что скажешь?
– Отличная идея! Я помогу, – его глаза загорелись азартом. – Ух, мы и комнату ему забабахаем!
Еще час они обсуждали планировку, составляли список необходимого… Когда родители уехали, Татьяна еще долго пребывала в состоянии эйфории – предательство Федора отошло на второй план. Она закрыла сердце на замок, а ключ выбросила в окно. Звонок домофона разбудил. Сердце яростно заколотилось в своей клетке. Девушка метнулась к окошку – до боли знакомая машина стояла за воротами. Ноги сами понесли к домофону, но рука зависла на полпути. Татьяна замотала головой, ледяная стужа промчалась по телу, кинув в дрожь. Девушка попятилась от двери, как от прокаженного, а потом опрометью кинулась в кровать, зарывшись в одеяло, зажимая уши.
Терзания сменились беспокойной дремой, которую прервал сотовый. Следом прилетело смс: «Танюша, родная! Прости! Прости, УМОЛЯЮ!»
Как? Как это сделать? Они клялись друг другу, что никакого обмана и предательства и он тут же предал ее, поверив непонятно кому? Как она ему сможет доверять теперь?
«Ответь мне! Обзови, пошли нах, но ответь!»
Непослушными пальцами Татьяна набрала то, что жгло душу:
«Я больше не могу доверять тебе. Прощай».
Отключив телефон, девушка убрала его в тумбочку и отползла на другой край кровати, сиротливо глядя в потолок, на котором в отблесках фонаря мрачно танцевали замысловатые фигуры. Сон был окончательно изгнан. Душа металась в смятении. Если бы сейчас Федор снова позвонил в дверь – она бы открыла. Открыла и все простила… Но он не пришел...
Ближе к обеду Виктор прислал на почту несколько проектов детской. Всю ночь что ли делал? Татьяна, счастливо улыбаясь, скинула ему результаты УЗИ. Через некоторое время прилетело письмо: «Почему телефон отключен?» И снова вернулся ночной кошмар. Тяжело ступая, девушка подошла к тумбочке и достала гаджет. От Федора всего один звонок. Всего один! Нет сообщений, нет писем, нет ничего…
«Ему все равно. Я ему не нужна. Мы ему не нужны… – Пустота вытесняла остатки души.»
Словно протестуя, изнутри ощутимо ткнули под ребро.
– Ого! Готовишься в балерины? – Татьяна нежно обняла живот, который за последние два дня заметно округлился. Девушка задрала пижаму, чуть приспустила штанишки и осмотрела себя в зеркале – животик рос не по дням, а по часам.
– Зато у нас есть самые лучшие на свете бабушка с дедушкой! – прошептала Татьяна.
День потек незаметно в приятных хлопотах – Виктор считал, что лучше него никто не сделает детскую. Пришлось смириться. Неугомонный новоиспеченный дед уже начал атаковать магазины в поисках подходящего материала.
Незнакомый номер на экране смартфона кольнул надеждой – Федор?
Оказалась продавец мороженого из ларька на углу. Просила срочно подойти. Зачем, не сказала. Татьяна уже хотела плюнуть на странный звонок, сочтя его обычным хулиганством, но… Но неожиданно захотелось сладкое лакомство, фисташковое или банановое, а может крем-брюле? Нет! Черная смородина!
Татьяна на крыльях подлетела к средоточию ее желания, но продавец – молодая полная женщина – остановила ее полет, протянув обычную школьную тетрадь.
– Вот, возьмите. Просил передать Вам, – женщина загадочно и чуть завистливо улыбнулась. – Ради любви!
Татьяна непроизвольно отдернула руки.
– Да Вы что?! – возмутилась женщина. – Берите, говорю Вам! – и она впечатала тетрадь ей в грудь.
Девушка вцепилась в стопку листов и беспомощно оглянулась. Почему уехал? Почему не хочет видеть ее?
Почему-то возникла мысль, что женщина так старается, чтобы получить вознаграждение и Татьяна поспешно выудила из кармана смятую пятисотку, которую взяла на покупку мороженого.
– Экие вы, богатеи, все деньгами меряете! – сочувственно произнесла женщина. – Мне бы хоть понюхать такой любви, а вам дал Бог, а вы брать не желаете.
– Простите, – пролепетала Татьяна и поспешно отвернулась, скрывая зардевшиеся щеки. Руки сами открыли тетрадь и буквы расплылись слезами:
– Прошу тебя, прочитай ради нашего ребенка!
Девушке показалось, что Федор смотрит на нее. Она вскинула голову и посмотрела вокруг. Разочарование сплело свою паутину – машины нет, значит и его здесь нет. Жгучее желание обнять Федора, причиняло невыносимую боль, глаза щипало и Татьяна, опустив голову, давясь слезами, быстро пошла к дому...
Глава 26
Было немного странно, открыть пассажирскую дверь и ждать, когда Илья выйдет. А вышел ли он? И здесь ли он вообще? Федор протянул руку и потрогал пространство вокруг.
– Черт, Илюх, ты хоть за руку меня возьми. – Он перевернул ладонь. – Вот прямо сейчас.
Федор замер, прислушиваясь к ощущениям – ничего. Парень вдруг смутился и оглянулся – если его сейчас видят…
– Короче, братишка, сложно так говорить, не видя тебя. – Федор ковырнул ботинком раскрошившийся асфальт. – Я там написал все, ты должен меня понять. В общем, я так решил, и ты меня не остановишь. У меня одна просьба, – глаза Федора скользнули по тропинке, ведущей к моргу, и уткнулись в обшарпанную дверь, – если вдруг не получится меня вернуть… ты Татьяну поддержи. Я написал ей, не знаю, поверит ли… Ай, ладно, – Федор махнул рукой. – Пошли!
Желтый коридор дышал смертью. Федору казалось, что даже шаги необычно гулко разносятся, скользя по плитке.
– Есть кто живой? – крикнул он в пустоту. Слова стукнулись об стенку и понеслись дальше, выкрикивая «ой-ой-ой». Тишина напрягала. Федор потянулся за мобильным, чтобы набрать Лизе и в этот момент на его плечо легли длинные пальцы, слегка сжав напряженную мышцу.
– Твою мать! У меня чуть сердце в трусы не провалилось! – Федор взирал на сухонького пожилого мужчину с высоты своего роста. – Вы Сидор Фомич?
– А Вы кто таков будете? – вопросом на вопрос ответил старый еврей.
– Федор…
– Заждались мы Вас, голубчик! – нахмурил брови Сидор Фомич. Он поправил очки и строго спросил: – А где второй?
– Здесь, – уверенно ответил Федор. Повел рукой и добавил: – Где-то здесь.
– Следуйте за мной! – скомандовал Сидор Фомич и быстрыми шажками потрусил вперед. Именно потрусил, какой-то лошадиной иноходью, смешно подпрыгивая.
– А Лиза где? – Федору стало не по себе. – Мне еще из машины надо оборудование принести…
– Так чего же Вы тянете? – удивился Сидор Фомич и помахал рукой, мол шустрее давай.
– Мне бы Илью пристроить, чтобы я точно знал, что он не останется случайно, где за дверями, – пояснил Федор.
– Эвона как. Ну, пристрой его временно в моем кабинете.
Сидор Фомич распахнул дверь, около которой стоял. Федор сказал в пустоту:
– Илюх, ты здесь будь, никуда не уходи! Черт! Не могу я так! Может тебя и нет здесь? На хрен… – нервы грозились лопнуть. – Лиза где? – повышенным тоном повторил он свой вопрос.
– А Вы, голубчик, не нервничайте. Несите ваши кульки, а там разберемся…
– С ней все в порядке? – Федор шагнул к этому странному человеку, который уже подбешивал.
– Надеюсь.
– Какого черта здесь происходит?!
– Федя! – звонкий голос пролетел колокольчиком по облупившимся стенам.
– Лиза! – парень устремился навстречу девушке. – Я чуть с ума не сошел? Что происходит?
– А что происходит? – недоуменно спросила она.
– Где ты была?!
– Гм. В туалете. А что?
Федор прыснул со смеху.
– Ничего, – он махнул рукой. – Вы бы хоть наврали чего, раз сказать не могли, – смеясь, сказал он Сидор Фомичу, но тот только пожевал губы. Федор повернулся к Лизе: – Илья здесь, я за… кульками. – И он снова засмеялся. Напряжение спало. Федор в первый раз вздохнул полной грудью.
Телефон на столе разразился противной трелью. Все сразу замерли.
Сидор Фомич включил громкую связь:
— Алло! Это я в морг попала? – раздался низкий женский голос.
— Нет, пока только дозвонились, – ответил Сидор Фомич.
Федор с Лизой хохотнули в кулак. – Пойдем, я помогу тебе! – девушка взяла парня под руку.
Вдвоем они быстро перенесли вещи в жуткого вида комнату. Жуткого – потому что кроме ванны и металлического стола с мойкой в ней ничего не было.
– Камера пыток какая-то, – Федора даже передернуло.
– Для тебя так и есть, – тихо сказала Лиза. – Не передумал?
– Нет.
– А я вот чем дальше, тем больше сомневаюсь, – вздохнула Лиза. – Не знаю, стоит ли тебе говорить это сейчас, но вдруг это повлияет на твое решение…
Федор молчал.
– Ты понимаешь, что есть вероятность, что в твое тело попадет не Илья?
– Я думал над этим. Поэтому оставил ему четкие указания.
– Находиться в максимальном контакте с тобой, может не решить проблему. Давай пробежимся еще раз? Я была в совершенно другом слое и попала в тело, которое было в коме...
– Стоп. Почему в коме? Лизу же отключили. Иными словами убили. Она умерла, ее душа ушла, а ты быстро заняла ее место. – Федор развел руками.
– Хорошо, но ты не забывай, что я о существовании Лизы знала только со слов Ильи. То есть я не видела ее!
– Но ты же говорила, что очень хотела быть Лизой. Значит, ты представляла ее…
– Представляла, – согласилась девушка. – Но я была в другом слое! – снова повторила она. – Что если оттуда, где сейчас Илья, нет возврата?
– Вот мы и узнаем.
– А та девочка, Белка, ты говорил, что она тоже… – Лиза споткнулась на слове, – переселенка...
– Она называет себя и себе подобных – блуждающими.
– Почему? – Лиза нахмурилась.
Федор растерянно пожал плечами.
– Я мало с ней общался. Сама понимаешь, мужчина и маленькая девочка, – он развел руками. – Думаю, Илья больше поведает, когда вернется, – Федор грустно улыбнулся и у Лизы защемило внутри.
– Ох, Федя, что-то мы делаем не так…
– Ну-с, голубчики, – слова Лизы прервал вошедший Сидор Фомич, – начнем? Надо успеть до утра, а то Дениска на смену выйдет, а этому шельмецу совсем не обязательно видеть наши, гхм, эксперименты.
Федор, до этого сохраняющий невозмутимое спокойствие, дрогнул телом: колени неприятно подогнулись, ладони вспотели. Чтобы избавиться от внезапно возникшей слабости, он засуетился, заметался, перекладывая с места на место вещи…
Рука Лизы твердо и уверенно легла ему на плечо.
– Иди за Ильей, а мы все подготовим.
Он благодарно взглянул на девушку и выудил из кармана свернутый пополам листок.
– Это тебе, – тихо сказал он, – прочитаешь, когда все закончится.
– Решил, наконец, признаться мне в любви? – одними губами улыбнулась Лиза, пытливо вглядываясь в глаза Федора.
Впервые в жизни она была абсолютно не уверена в том, что они собрались сделать.
Федор хмыкнул и вышел за дверь.
– Парень на пределе, – сказал Сидор Фомич, распаковывая дефибриллятор. – Да и ты, смотрю, нервничаешь…
– Мне кажется я его люблю, Сидор Фомич, – со свойственной прямотой Катерины Воробьевой произнесла Лиза.
Старый еврей присвистнул.
– Кого конкретно?
– Илью, конечно! – Лиза лишь мгновение помедлила с ответом, а Сидор Фомич уже покачал головой.
Девушка вспыхнула и стала торопливо вскрывать коробочки с препаратами.
Федор зашел, немного постояв в дверях, пропуская брата.
– У меня чувство, что Ильи здесь нет, – высказал он свои опасения.
– Он здесь, – уверенно произнесла Лиза.
Настолько уверенно, что все сразу встало на свои места. К этой девушке моментально возникало доверие: все, что она говорила, делала, Федору импонировало. Лиза была человек, с которым и в огонь, и в воду. Причем сейчас Федору это предстояло в буквальном смысле – его жизнь была в ее руках, ее и Сидора Фомича.
– Ты ничего не ел сегодня? – старый еврей искоса взглянул на Федора.
– Так, по мелочи, – растерялся тот. – Это плохо?
– Посмотрим, – сказал эксперт по содержимому желудков и у Федора неприятно заныло под ложечкой. – Раздевайся, на весы и прошу на стол, голубчик! – как-то уж слишком весело продолжил Сидор Фомич. – Эка, у тебя сердешко-то колотится. – Старый шутник крякнул и выдал: – Никого из врачей так не беспокоит учащенный пульс пациента, как патологоанатома.
Шутки Сидор Фомич сыпал на протяжении всего времени пока подключали электроэнцефалограф, ИВЛ, ставили катетер. Между остротами он отдавал ясные и четкие указания Лизе, которая за все время не произнесла ни слова.
– По-моему Лиза, он хороший парень, – тараторил старый еврей. – Уж кто, как не патологоанатом, так хорошо разбирается в людях? Лежи, голубчик, не двигайся.
Сидор Фомич по-отечески похлопал Федора по плечу. А дальше его голос странно забулькал, растянулся жвачкой и последнее, что Федор разобрал: “Я утверждаю, Лизочка, что внутренняя красота человека сильно преувеличена!” Парень хотел улыбнуться, но сознание смыло вихревым потоком, уносящим в пенный океан забвения.
Продолжение слд