Отвергнутая. Часть 30. Повесть
Все части здесь
Она повернулась и не поверила своим глазам. Это был Ромка Самсонов.
Ромка Самсонов, гроза всех девчонок, предмет тайных слёз и мечтаний тех, кому было от тринадцати до семнадцати, а то и старше, сидел в инвалидной коляске и смотрел на неё снизу-вверх.
Он очень изменился – некогда привлекательное, нет, даже красивое лицо похудело и вытянулось, неопрятная щетина, такая же неопрятная одежда, давно не стриженные волосы, мрачный взгляд, натянутая полоска губ – от прежнего кутилы и заводилы Самсонова не осталось и следа.
-Рома? – Полина даже не пыталась скрыть удивления – а что произошло? Я думала, ты прошёл реабилитацию… И у тебя всё в порядке.
Он посмотрел на неё мрачным взглядом из-под кустистых бровей.
-Всё так и было. И после реабилитации врач предупредил меня, что восстанавливаться надо постепенно, иначе, может стать хуже. Но я его не послушал и полез на тренажёры – очень хотелось в небо, знаешь ли…
-И? – спросила Полина – что произошло?
-От чрезмерной нагрузки образовалась грыжа на позвоночнике. А поскольку я не восстановился полностью, это привело вот к таким последствиям.
Он кивнул на коляску.
-Почему не обратился ко мне? – спросила Полина – Мария Денисовна знает мой телефон…
-Я запретил – мрачно ответил Самсонов – себе и ей запретил. Отец к тому времени умер уже… Я решил, что ты достаточно помогла, и ещё начитался всяких журналов об этой грыже…Всяких там… недоделанных врачей. И решил, что у меня нет шансов. Зачем тебя беспокоить? Ты не обязана со мной возиться!
-Господи, Самсонов, вот скажи, почему вы в этой деревне все такие упёртые? Ты, моя мать… Она потеряла мужа из-за того, что ей было неудобно ко мне обращаться, ты потерял мечту хоть как-то полететь… Пойми, я врач в первую очередь, меня не волнует то, что было в прошлом, меня волнует то, что человеку нужна квалифицированная помощь, понимаешь? Мать не хотела выглядеть просящей у меня, ты, вероятнее всего, тоже? Почему бы не сказать об этом прямо? Почему вы пытаетесь что-то скрыть, играть? Хоть раз скажите правду! Не мне – себе! Просить у Полины! Ну да, конечно, куда уж там – мы выше этого, ведь правда?
-Полина, ты не права… Всё не так…
-А как, Рома? Как?
-Мать хотела позвонить тебе… Я не дал… Считал, что это бесполезно.
- И чем ты занимаешься сейчас?3
-Мы живём с мамой – на её пенсию и на мою, по инвалидности. Работать меня, на коляске, конечно, никуда не берут, сама понимаешь. Семью так и не завёл, детей нет…Навещает только эта, Лидка-алкоголичка, всё ноет, мол, возьми меня замуж… Мать её уже сколько гнала из дома, она всё равно, выждет, когда та уйдёт и приходит. Иногда можем чекушку с ней распить…
Поля покачала головой:
-Лида – плохая компания. Вряд ли она уже встанет на ноги. Если только очень сильно захочет сама…
Он внимательно посмотрел на неё:
-Не твоё ли это проклятие, Полина?
-Я Лидку не проклинала. А что касается тебя – она гордо вздёрнула голову – если это моё проклятье, я за него перед Всевышним отвечу. Но напомню, что не я тебя тогда на алкоголь толкала, когда ты в аварию попал, и девушку убил…
-Не надо – он закрыл уши руками – думаешь, я об этом не думаю ежечасно? Я хоть и выпивший был, но у меня до сих пор её крик перед столкновением в ушах стоит. День и ночь мне чудится…
-Мы сами строим свою жизнь, Рома.
-Я знаю. Ты, вероятно, заслужила всё то, что сейчас есть у тебя – читал в соцсетях в сообществе, знаю, что замужем, что дочь у тебя… В медицинских кругах тебя считают уникумом и чудом природы, с твоей лёгкой рукой и мозгами, а также иконой стиля у медиков. Студентки тебя копируют, студенты хотят достичь того же, чего достигла ты… Тебя приглашают работать в Москву и за границу, но ты не предаёшь родное НИИТО. И не удивительно, посмотреть на наших баб, возраст которых приближается к сорока и на тебя, и невольно начинаешь думать, что ты действительно ведьма, Полина.
-Что ты несёшь – спокойно сказала она – я просто люблю свою работу, люблю своих близких, люблю своих пациентов… Также, как ты любишь небо, Ромка… Потому я счастлива.
Он невесело усмехнулся:
-То-то все те, кто с таким удовольствием чесал языки, после того, как ты из посёлка ушла, засунули их сейчас в своё отхожее место и притихли. История-то в магазине… По всему посёлку уже разошлась. Хорошо ты грязные рты затыкать научилась.
-И не только их. Ещё рваные раны, дырки в костях и позвоночнике. Кстати, скоро вступаю в должность главврача, и советую тебе подумать над тем, чтобы приехать в НИИТО…
-А смысл? Летать всё равно уже не смогу, а без неба мне жизни нет. Доживаю пока так, ради матери. А там…Не станет её, и я следом отправлюсь…
-Хочешь, чтобы тебя жалели и уговаривали не делать этого? Верёвку с мылом дать?
Он посмотрел на неё:
-Да не нужна мне жалость. Смысл какой? Ошибок в жизни много… Впустую прожил, считай. Ни женщины нормальной рядом, ни детей, ни семьи, ни любимого дела…Ради чего всё это? А только потому, что однажды растоптал чью-то одну жизнь.
Полина склонилась над коляской, опёршись о подлокотники:
-Не одну, Рома. Не одну. Две жизни. Даже три, если считать погибшую девушку.
Она резко развернулась и пошла, не попрощавшись с ним.
-Ты права – услышала только вслед – три жизни…
Ей больше нечего было сказать ему.
В гостинице она упала на кровать и уснула так быстро, что сама не заметила. Сны не снились вовсе – больше ничего не тревожило, все точки были расставлены над «и». Оставалось только выдержать завтрашний день и можно было возвращаться домой.
Утром рано позвонил главврач и осторожно спросил, когда она намерена вернуться. Полина объяснила ему, что завтра вечером будет в городе, а он участливо поинтересовался, может ли он чем-то помочь.
Тогда она попросила его, если не сложно, связаться с зарубежными партнёрами по обмену опытом и проконсультироваться по позвоночной грыже, по их разработкам, по результатам, по углублённому курсу лечения.
-У тебя там пациент намечается, что ли? – спросил он – интересный случай, особенно если это межпозвоночка.
-У нас таких немало было – заметила Полина – но этот… бывший лётчик… Конечно, он уже не полетит, но из-за собственной глупости оказался в инвалидном кресле. Мне нужна хотя бы консультация – может, у них какие-то новые методы появились… У него всё сложно…
-Хорошо, Поля, завтра свяжусь с ними. Береги себя.
Она пообещала доброму начальнику, что конечно, будет себя беречь, быстро оделась и поехала к матери.
Погода стояла какая-то сырая и промозглая, накрапывал мелкий, редкий дождь, кругом стояло туманное марево.
Вошла в ограду, где уже толпился народ – люди, узнавая её, уважительно склоняли головы. «Наша слава идёт впереди нас?» - подумала Полина и вспомнила, что когда-то она думала также, только совсем в другом ключе. Сейчас её слава действительно шла впереди неё… Слава доктора, врача, её вырастил этот посёлок, и она должна быть благодарна… Да, потом её не приняли и не поняли, но это только придало ей силы, и она смогла достигнуть того, чего мало достигали те, кто вырос здесь и потом уехал отсюда.
Вот вдалеке стоит располневшая Вика с Юркой. Он опускает глаза, сталкиваясь с прямым Полиным взглядом, она улыбается иронично, краешком губ, словно говорит ему: «Да не бойся, я не скажу, как ты пытался очернить свою жену передо мной…», чуть поодаль – классная руководитель Поли, помнится, она скрежетала зубами, когда девушка с огромным животом приходила на уроки, а сейчас кивает так, словно ничего и не было, а там, дальше, Мария Денисовна, несостоявшаяся свекровь, Ромки нет рядом, но она, Полина, знает, что он приедет чуть позже, а его мать подходит к ней:
-Поля, здравствуй, поговорить бы…
Полина кладёт руку на её маленькую иссохшую ладонь и уверяет:
-Конечно, поговорим…Извините, мне надо к семье…
Тут же, в огороде, Лидка Ильина с компанией – она смотрит на Полину с ненавистью, но с поhорон выгонять нельзя, хотя вряд ли они сюда пришли искренне, проводить покойного – скорее всего, только и ждут поминок.
Около крыльца её перехватывает директор школы – Полина смутно помнит его, раньше он был завучем. Он изменился, постарел, у него усики, как у Гитlера и маленькие глазки-щёлочки из-под очков.
-Полина Николаевна – говорит он заискивающе – позвольте узнать, надолго ли вы к нам?
-А в чём дело? – спрашивает Поля.
-Мы хотели просить вас выступить перед нашими одиннадцатыми классами на общем классном часу перед окончанием. У нас в посёлке мало примеров, подобных вам…
Полина смотрит на него таким взглядом, что он вдруг останавливает свою речь, осекается.
-Простите – мягко говорит она – вам не кажется, что сейчас не совсем подходящее время для обсуждения подобных вопросов?
-Да, но… Вы человек занятой…
-Я приду к вам в школу – останавливает его она – завтра. Сегодня времени не будет. А теперь, извините, мне нужно к семье.
Она оглядывается вокруг и вдруг понимает, что все эти люди пришли сюда не ради памяти отца. Вернее, не все. Часть из них…
Мать, конечно, безутешна. Впервые Полина видит её вот такой – в своём каком-то искреннем абсолютно, горе. Она не воет, не бьётся головой о гроб, не рыдает в голос – тихонько плачет, уткнувшись в платок. Поля, идёт чуть поодаль, мать целиком на руках Кости и Аси. Правда, она то и дело оглядывается, ищет глазами её, среднюю дочь, и, видя, что она неподалёку, словно успокаивается.
На кладбище они стоят рядом, все четверо, перед разверзнутой ямой, а Полина вдруг ловит себя на мысли – сколько она, за свои неполные сорок, перевидала этих ям… В первый раз она пошла на поhороны к Марине, своей подруге, потом была ещё масса пациентов, которых она ходила провожать в последний путь. Она вспомнила Исая Игнатьевича, его спокойное, счастливое лицо в гроbу… Странно, почему покойные все такие… с признаками вечного смирения на лице и какого-то… отпущения, что ли…Вот и отец…
Гроb опускают в землю, мать заходится в плаче на плече у Кости, а Полина отходит в сторону.
-Ты ведь многих так… Проводила в последний путь, правда? – слышит она голос Ромки за спиной. Когда он успел присоединиться? Вероятно, по дороге на клаdбище.
Поворачивается нехотя, кивает, не глядя в глаза:
-Не всех можешь спасти, к сожалению…
-Ты испытываешь вину? За то, что не спасла?
-Наверное, да – подумав, отвечает она – но я врач. И должна быть готова к такому.
Возвращаются назад в город, в кафе, где должны пройти поминки.
Алкоголиkи во главе с Лидкой Ильиной смачно потирают руки.
-Поль – шепчет ей Ася – может, не пускать их?
-Нельзя – отвечает Полина – ты не можешь выгнать с поминок. Давай просто следить за ними.
Они садятся в центре стола, рядом с матерью и Костей. Костя шепчет доверительно сёстрам:
-Вы только скажите – и я всех алканавтов выведу.
-Да сиди уж – Ася миролюбиво тыкает его в бок – выводильщик… Нельзя с поминок гнать… Если куролесить начнут – там посмотрим.
После поминок народ всё ещё возле кафе, расходиться не желает. К Полине подходит Мария Денисовна:
-Полюшка, может, у тебя время будет зайти ко мне…
-Я сама хотела, Мария Денисовна – отвечает ей Полина – зайду завтра…
-Дай Бог тебе всего – шепчет женщина и Поля видит, что она измучена болезнью и, видимо, капризами сына.
-Поль – говорит Аська, когда мать Самсонова отходит на порядочное расстояние – а не слишком ли ты с ней мягко? Может, вспомнишь, то, что было много лет назад? Как она там тебя называла?
-Ася, я же врач. Речь пойдёт о Самсонове – он в инвалидном кресле. А что там было когда-то – это уже не важно…
-Полька, ты, конечно, очень добрый человек. Но ты не ангел, крылышков вон за спиной нету. Ты тоже имеешь право на презрение и ненависть.
-Нет, Ася, не имею.
-Но он что у тебя – помощи просил?
-Не просил. Но мне важно предложить. Воспользуются – значит, моя миссия будет выполнена, нет – значит, что-то пошло не так.
-Поля, Поля, от них вместе с матушкой только сплошная боль и разочарование…
-Сестрёнка, я не собираюсь с ними жить. Просто хочу обрисовать перспективы приезда Ромки в НИИТО. Тем более, я уже не так часто практикую, в связи с тем, что скоро стану главврачом. Но у нас очень много тех, кто сможет поставить его на ноги.
-Уж не собираешься ли ты предложить его лечить своему мужу?
Полина закатила глаза:
-Ася, мы смотрим на человека в первую очередь, как на пациента, а не на какого-нибудь там соседа, сожителя или первую любовь.
-Ну тогда вы святые, точно – буркнула недовольная сестра.
После поминок они вчетвером отправились в дом мамы. Она накрыла там небольшой стол, и все сели ещё раз помянуть.
-Давайте – она посмотрела на сестёр, сидящих напротив и подняла лафитник с воdкой – очень печально, что все мы здесь собрались по такому поводу. Лучше было бы в радости собраться…
Посёлок окутали сумерки, когда Поля ушла в гостиницу. У неё хватило сил только на то, чтобы написать мужу сообщение, что всё в порядке и что завтра она возвращается домой. Он в ответ участливо поинтересовался у неё, как там чувствует себя её мать, спросил, есть ли какие-то новости и наконец, пожелав ей спокойной ночи и написав, что страшно скучает, наказал ей ложиться отдыхать.
Утром, после похода с родными на кладbище, Поля перво-наперво отправилась к Марии Денисовне. В лёгком цветастом платьице, в простых «балетках» на босу ногу и в короткой джинсовой курточке она выглядела совсем девчонкой.
Мария Денисовна пригласила её за стол, налила чай. Полина поинтересовалась, где её сын, на что та махнула рукой:
-На рыбалку мало-мало ездит, на берегу рыбачит, мелочь всякую приволочёт – ну хоть коту радость, а Ромке, стало быть, развлечение… Да ещё с этой связался, одноклассницей вашей, – королевой посёлка, по-другому и не скажешь – Лидкой-алкоголичкой. Ох, вот это меня и беспокоит больше всего! Ведь споит, споит мужика!
Она вдруг уткнулась в кухонное полотенце.
-Если б ты только знала, Поля, сколько мы с отцом себя проклинали за тебя! Если б ты только знала! Ведь если бы тогда я Ромку вздула, как следует – не было бы такого греха на душе!
-Давайте не будем об этом – успокаивающе сказала Полина – Мария Денисовна, вам нужно уговорить сына лечиться. Иначе… Всё будет только хуже. У него нет жажды к жизни, грыжа будет расти, и это может привести к необратимым последствиям. Я скоро стану главврачом НИИТО, и смогу принять Ромку в стенах нашей больницы. Знаете же, какие у нас врачи. Но вы мать, и никто кроме вас не сможет на него повлиять. У него, поверьте, есть шанс ещё встать на ноги и ходить хотя бы с тростью. Но если ещё тянуть – этот шанс может быть упущен.
Они поговорили о Ромке, Полина рассказала ей всё, что знала о его болезни, и та пообещала ей, что постарается сделать всё, чтобы Ромка захотел лечиться.
Мария Денисовна всё не отпускала её, расспрашивая о жизни, о семье, о дочери, но Полина сказала ей, что она должна ещё в школу зайти – она обещала директору.
Она пошла по тропинке к школе, но вдруг услышала резкий оклик:
-Полина!
Повернулась – Ромка.
-Тебе чего, Ром?
Он подъехал совсем близко и вдруг схватил её за руку:
-Полина, где мой сын?
Продолжение здесь
Всем привет, мои хорошие)
Вот правда - я зла на Самсонова. Ему ли задавать такие вопросы?! Когда-то не Полина, не сын не были ему нужны, а тут вдруг - "Полина, где мой сын?". Нет у него никакого морального права такие вопросы задавать, я считаю. А Полина вполне может на такие вопросы не отвечать.
Желаю Вам только всего самого светлого и хорошего. И остаюсь, как всегда, с Вами. Муза на Парнасе.