Константин Коровин - невероятный романтик, умный, немного небрежный, но очень обаятельный, удивительный мужчина, способный очаровать любого. Легкий на подъем необычайно влюбленный в жизнь и безумно талантлив! Он был душой любой компании...были и небылицы его рассказов словно сплетались между собой в неразрывную нить, его уже не так слушали, как любовались...
Живой!
Легкий!
Подвижный!
Стремительный!
Яркий!
Эмоциональный!
Сотканный из света!
Как можно было не влюбиться без памяти, по самую макушку? Как можно было устоять, чтобы не поддаться влиянию этих чар и лукавого взгляда? Просто наваждение, от которого не увернуться, и голос разума терялся в тихом, но настойчивом шепоте сердца...
Он был совершеннейшим оптимистом, считая, что самый лучший день в его жизни - это только сегодня!!! Константин всегда излучал только тепло и доброту, лучезарность и уют...и однажды он встретил свою музу вдохновения - Наденьку Комаровскую...
Эту встречу не запомнить было нельзя...господин в бобровой шубе, стремительно врывающийся в театр, приводящий все и всех в движение, восторг, словно ураган чувств и эмоций. Шёл 1907 год!
Простите, — сказал он, — что я так пристально смотрел на вас. У вас оригинальное лицо. Если вы позволите, я охотно написал бы вас...
Надежда тогда училась в артистической школе при Большом театре, а Константин был при нем ведущим художником и создавал эскизы костюмов, декораций к постановкам.
Лукавые глаза медового цвета, пропитанные солнечным звучанием и какой-то особенной лучезарностью, внутренним светом и удивительной силой жизни. Они словно задержались на секунду больше, чем требовало приличие, остановились в своем стремительном полете, потребовав немедленного согласия и принятия.
"Влюбляйтесь! Кто не умеет любить, художником не станет!", говорил Константин Коровин своим студентам Московского училища живопись.
О любвеобильности художника ходили просто легенды. Согласилась? Конечно! Разве можно было устоять перед такой невероятной энергией, которая словно воронка затягивала в водоворот чувств, нежности и страсти... Портрет был давно закончен, но хотелось видеться и слышать друг друга каждый день, каждое мгновение, словно протянулись невидимые нити судьбы, сплетая мысли, желания и события.
С каждой встречей Комаровская влюблялась все сильнее и сильнее. Роман развивался стремительно и 24-летняя разница в возрасте была совершенно не помехой, казалось, что все возможно, даже спрыгнуть с самого высокого обрыва, расправив крылья в полете... Все свободное время они проводили вместе. Наденька играла в Малом театре и достаточно успешно. Как же он гордился ей и хвалил! А вечером увозил в ресторан, где они ужинали и наслаждались общением друг с другом.
Весной 1908 года Коровин предложил любимой поехать с ним в имение Охотино, что на берегу Нерли, она, не раздумывая, согласилась. Лишь с ней Константин отдыхал душой, радовался сердцем и дышал полной грудью. Наденька жила ожиданием того, что однажды станет всем миром для любимого мужчины. Он нежно обнимал, шутил, смеялся и в его озорных мальчишеских глазах прятались солнечные зайчики. И никогда она не была более счастлива, чем в этот свой приезд. И совершенно не хотелось думать о том, что любимый не свободен, что есть обстоятельство, с которым необходимо считаться - это семья художника. Брак этот был очень непонятным и грустным. Официально - вместе, а по факту - врозь. Константин жил зимой в своей мастерской или гостинице, а летом - в Охотино. В свет вместе они почти не выходили и Константин ни разу не написал портрет жены.
...Она подрывает всю нравственную основу человека. Все ложь, обман, насилие, приставание, прочие свойства... Усталость позы, лень, невнимание и презрение даже к делу,- во всем, чем я занят...
Все это расстраивало, угнетало и заставляло бежать прочь к свету и теплу, вниманию и ласкам, к любимым глазам, которые всегда были полны понимания и любви несмотря ни на какие обстоятельства. Только железной хваткой держала привязанность к сыну и вина за смерть первенца. Константин оставить жену не мог.
Друзья художника приняли Наденьку без лишних слов и расспросов, словно так и должно было быть. А сам художник с ней наедине становился совсем иным, настоящим, снимая маску балагура и весельчака, открывая душу нараспашку, рассказывая и делясь самым сокровенным: о самоубийстве разорившегося отца, о непростых отношениях с братом, о тревоге за сына...лишь наедине с любимой женщиной он мог быть грустным размышляющим философом... И ей хотелось обнять душой и согреть своим горячим сердцем эту израненную душу, спрятать, украсть от всего мира, успокоить и сказать, что все обязательно будет хорошо и даже замечательно. Надежда твердо уверовала, что счастье возможно, что они достойны его всенепременно. Растворяясь в объятьях художника, верила в свою сказку, гоня прочь то, что где-то ждет его жена, с которой ей невозможно конкурировать.
Комаровская не просто любила, она подтверждала свои чувства делом: выхаживала Константина после тифа, спасала словно ангел от тоски и душевной боли, а когда он собирался строить дом в Гурзуфе, то прыгала от радости как ребенок. Вот оно счастье, так близко, стоит только протянуть руку...и пришла сказочная крымская весна...Константин постоянно ее рисовал, смеясь и радуясь, как мальчика, а Надя смешно морщила нос от ласкового солнца...радость была бесконечной и казалось, что все страхи и сомнения, преграды и недоговоренности растворились в утреннем тумане...
...Дай время, Надюша, все устроится. Будем вместе...
Удивительное, прекрасное состояние счастья, совершенно безоблачного, обволакивающего, невесомого, когда поет душа и сердце готово выпрыгнуть из груди и кажется, что все по плечу, все возможно. Надежда искренне верила в то, что все устроится так, как им с Константином мечталось.
Вернувшись осенью после гастролей, Комаровская повстречала Шаляпина, который и рассказал: "Ах какие чудные пироги в Гурзуфе подавала нам Анна Яковлевна!" Мир помутнел и стал черно-белым - ни дома, ни настоящей семьи у Надежды с Константином не будет! Пришло яркое понимание, что необходимо расстаться, но она не смогла. Нашла оправдание - вот вырастет сын и больше с Анной Яковлевной их ничего не будет связывать.
Лето 1911 года влюбленные провели во Франции. Надежда, терпение и нежные чувства удерживали Комаровскую от разговора. А в 1914 году во время пожара на театральном складе были уничтожены все работы Коровина. За ним последовала трагедия с сыном - попадает под трамвай, остается жить, но уже без ног, полным инвалидом. Надежда на счастье с Константином рушилась, как карточный домик. Ну разве мог художник оставить семью в таком бедственном положении. Разве это не предательство? Нет, совершенно невозможно, несмотря ни на какие чувства и страсть к другой женщине.
У Надежды не было сил уйти самой, она все еще чего-то ждала, ища спасительную соломинку, только ждать было нечего. Лихолетье революции разводило влюбленных в разные стороны и приходило понимание того, что будущего нет, но несмотря на это, она оставалась с мужчиной, которого очень сильно любила, ради которого могла пойти на край земли и обратно, принеся в ладошках, пропитанных солнечными лучами, то самое счастье, которое было так необходимо... Надя жалела себя, жалела Костю и остро понимала, что к ней он не придет никогда, не сможет оставить сына... Какое страшное слово - никогда...Они продолжали встречаться, Константин даже написал портрет Любимой Женщины...
Ну давай, Надюша, садись. Напишу тебя напоследок. Когда еще увидимся теперь?
Прищурившись, окинул веранду быстрым взглядом и взмахнул кистью...годы его совершенно не изменили - энергичный, лучистый, стремительный, будто летящий, расправив крылья...
А потом стал говорить, что новые власти скорее всего отберут Охотино...
...Надюша, а еще... Я решил уехать за границу. Не сейчас, чуть позже. Надо лечить Лешу и... Анну. Она больна. Ты меня прости, моя девочка.
"Его девочка" могла простить и понять совершенно все, потому что очень любила...прощала тяжело и с невероятной болью души, отступая от любимого мужчины, словно по раскаленным углям...
С 1917 года Константин больше не приезжал в Гурзуф. Его картины были разворованы, а дача использовалась в качестве базы отдыха. С 1947 года ее превратили в Дом творчества Художественного фонда. В 1922 году Коровин, совершенно измучившись, выезжает с семьей за границу - у Анны проявляется туберкулез, а сыну нужны протезы. Картины, которые художник переправляет из России через агента, пропадают бесследно.
Последние 16-ть лет жизни, проведенные во Франции, стали для Константина очень тяжелыми. Анне становилось хуже, она превращалась в мрачную и депрессивную женщину, сын - в озлобленного неудачника. Коровины немного вздохнули, когда Алексей познакомился с балериной-эмигранткой Елизаветой Думаревской. В браке у них родился сын. Коровин-старший работал, не покладая рук, безропотно неся свой крест, прогибаясь от его тяжести...
Не выдержав характера мужа, Лиза с маленьким сыном ушла, Алексей впал в депрессию и в 1925 году пытался покончить с собой. Лишь невероятная любовь и поддержка отца вернули его в очередной раз к жизни. Обстановка в семье была просто невыносимой. Иногда до Комаровской долетали отрывочные и печальные новости о жизни Константина.
«Он очень одинок»! — сообщали Наде...
Об этом можно было и не говорить, она это сама чувствовала и понимала. И не важно, какое расстояние между влюбленными...
11 сентября 1939 года сердце Константина перестало стучать...оно остановилось от тоски, безысходности и усталости...
А Наденька Комаровская стала Заслуженной артисткой РСФСР - играла, преподавала, оставила книгу воспоминаний, пережила блокаду в Ленинграде и ушла из жизни в возрасте 82 лет, в 1967 году 12 сентября - на следующий день после ухода из жизни любимого Кости...
Удивительно, сколько всего может пережить человек, но при этом писать картины, пропитанные солнцем, светом, теплом и радостью, заряжать мир своим жизнелюбием и оптимизмом. Единственный человек, которого он впустил в тяжелый мир своей души была его любимая девочка - Наденька Комаровская, которую он искренне и нежно любил всем сердцем, но так и не смог сделать шаг, которого она ждала очень долго и терпеливо...
Всегда с вами - Летящая стрекоза)))
Подписывайтесь на мой канал, чтобы узнать то, чего еще не знали)))