- Мамонька моя, зачем ты меня бросила? Ты бы знала, как мне тяжело без тебя! Только тебе одной могла бы я довериться, больше никому. Ты не думай, меня никто не обижает, София любит, как родную. Однако, ты бы догадалась, что со мной, а она не видит.
Александр выкатил из сарая свой мотоцикл, чтобы увезти женщин в город. Протер мягкой тряпочкой зеркало, другой тряпкой прошелся по сиденьям, залюбовался, хороша машина! Так и блестит, так и сияет синевой.
Анна с недоверием смотрела на этот аппарат
- Саша, как мы на нем поедем. Тут только два места, куда Риту посадим?
- София сядет на заднее сиденье, ты в коляску, а Рита у тебя в ногах. Прикроешь ее тентом и поедем.
- Нет, так не пойдет, мотоцикл хорошее дело, но тут пешком по лугам минут сорок ходу. Зачем тебе машину пачкать, бензин тратить? София, пойдем через парк, через луга. Обратно с нашими приедем. В воскресенье председатель Газик дает, чтобы на рынок ездить.
- Ладно! Хотелось мне похвалиться своим мотоциклом, похвалилась. Ты права, пойдем пешком. Саш, загоняй обратно свою лошадку.
Александр чрезвычайно довольный, взялся за руль мотоцикла, София подтолкнула сзади.
- Мы тогда пошли, зайдем по пути за Ритой.
- Ступайте, у меня на сегодня дел хватит. Вон, гора дров, не расколотых высится.
Зоя убрала со стола, заправила кровать, подмела пол.
- Люся! Хочешь пойти на улицу?
- Не хочу, там холодно и не с кем играть. Ты же не разрешаешь мне дальше сосны уходить.
- Магазин, наверно, открылся. Тебе же мама разрешает одной ходить в магазин. У меня деньги есть. Сходи, купи себе конфет.
- За что? За что ты мне дашь денежку?
- Просто так, захотелось конфет. Ты же меня угостишь?
- Ладно, так и быть, схожу.
Люся моментально собралась и убежала, была и нет. Наконец-то!
Зоя посмотрела в окно. Отец по-прежнему колет дрова. Достала из шкафа мамину коробку с мелочами, нашла маленький ключик. Еще раз посмотрела в окно, все в порядке. Подошла к сундуку бабушки Матрены, вставила ключ, повернула, открылся сундук.
Тут должна быть красная железная баночка от чая, в нем фотография мамы. Зоя помнит, бабушка что-то искала в сундуке, а она подошла, взяла банку и открыла ее. Из банки выпали голубые бусы и какая-то фотография. Бабушка рассердилась, отобрала у нее карточку, положила в банку и спрятала в сундуке. Тогда Зоя еще не знала, что София ей не родная мать.
Банка лежала на самом дне, под старинными вышитыми полотенцами. Достала, села на корточки, раскрыла баночку. Точно, вот они, голубые бусы. Зоя взяла их в ладони, прижала к щеке. Ей показалось, от бус идет тепло. Мамино тепло. Вот и фото. Молодая женщина смотрит прямо в глаза Зое, словно о чем-то спрашивает. Девушка заплакала.
- Мамонька моя, зачем ты меня бросила? Ты бы знала, как мне тяжело без тебя! Только тебе одной могла бы я довериться, больше никому. Ты не думай, меня никто не обижает, София любит, как родную. Однако, ты бы догадалась, что со мной, а она не видит. Сказать сама я не могу. Никому сказать не могу. Что же мне делать, мама?
Зоя не услышала, как в дом вошел отец и остановился у порога
- Зойка! Ты чего там бормочешь? Что ты ищешь в бабушкином сундуке?
Решилась было девушка рассказать все отцу, но увидев его гневное лицо, не стала, протянула в раскрытых ладонях голубые бусы
- Это мамины? Почему вы прячете ее вещи от меня?
Александр прошел по комнате, оставляя грязные следы на чистом полу. Сел на табурет рядом с сундуком.
- Я не знаю, дочь! Наверно София не хочет, чтобы ты вспоминала, что не она тебя родила. Она тебя вырастила и очень сильно любит. Я с ней поговорю. Возьми эту баночку себе. Можешь носить мамины украшения. Твоя мать обожала кольца и серьги.
- Пап! Ты помнишь маму, она какая была?
Александр взял фотографию из рук дочери, всмотрелся в нее.
- На этом фото не видно, какая она была. Твоя мама была, как пожар в лесу, как ураган в поле, как яркое солнце после грозы. Ее невозможно было не любить.
- Как же, пап! Ты так любил и смог забыть? Разве так может быть?
- Может, Зоя. София смогла залечить мои раны. Словно теплый летний дождь, поднимает погибающую после долгой засухи траву, София подняла меня, разбудила во мне желание жить. Я ее очень люблю, но Марусю помню.
Ты тоже будешь помнить свою маму, но и София тебе настоящая мать. Не обижай ее, ладно? Я замечаю, в последнее время ты стала сторониться Софии. Она старается, ищет к тебе подход, а ты отталкиваешь ее. София перед тобой ни в чем не провинилась, всегда к тебе относилась с добром.
- Ничего я не сторонюсь, с чего ты взял? Я ведь не маленькая девочка, не могу залезть к ней на колени и сюсюкаться, как Люська.
- Ладно, поговорили. Ты приготовь на обед что-нибудь. Пойду, дрова поколю, управиться бы до вечера.
Зоя с усмешкой посмотрела отцу вслед. Ага, ищет она подход! После отъезда Мартина смотрит на нее, как будто она виновата в том, что он решил уехать. Смотрит через нее, как через стекло. Родная мать давно бы заметила, что с дочерью происходит.
Заметила, происходит что-то. Боялась, вдруг не обошлось, вдруг будут последствия. Но, увидев пеленочки, висящие в укромном углу предбанника, успокоилась. Слава Богу, пронесло!
Видела София изменения в фигуре дочери и очень об этом сожалела. На Мартина сердилась. Не стало девичьей легкости в походке Зои, погрузнела она. Поправилась, бедра стали шире, живот появился. Стала еще больше походить на Марию. Та тоже была не худенькая, кровь с молоком.
Рита уже одетая в пальто, ждала Анну на крыльце. Что-то долго нет ее, может забыла, что договаривались, может что случилось? Однако, она смотрела не в тот конец улицы и очень удивилась, увидев Анну, идущую рядом с Софией со стороны ее дома.
- Здравствуйте! Мама Аня, я не заметила, как ты мимо прошла
- Я и не проходила, ночевала я у Софии. Ты готова, пойдем!
Погода прекрасная, солнце на безоблачном небе, сверкающие кристаллики льда на увядшей траве, воздух холодный и чистый. Сердце радуется, глядя на эту красоту. Рита едва сдерживается, чтобы не побежать бегом
- Мама Аня, все-таки село, где ты родилась, красивее нашей деревни. У нас нет таких широких лугов, такой большой реки, все гораздо меньше и скучнее.
- Тебе так кажется, Ритуш, потому что ты здесь счастлива. Теперь мне больше нравится деревня, где я живу сейчас.
- Может быть и так. Мам! Вчера Слава сказал, они с дядей Васей и Петром собираются сделать в доме другие перегородки. Анна Егоровна хочет посоветоваться со мной. Ей нужен уголок в маленькой половине, где русская печь. Чтобы в большой половине была наша со Славой спальня и комната для ребенка.
- Для какого ребенка? Маргарита! Неужели ты смогла, неужели посмела…
- Мама Аня! Ты что? Я помню все твои наставления. Столько раз слышала, разбуди ночью, прочитаю, как «Отче наш». Разве я могу подвести тебя?
- То-то! Смотри у меня! До свадьбы еще три недели. Мужикам-то им что? С них позолота не осыплется, а женщине всю жизнь помнить свой позор. Люди забудут, а сама женщина, никогда.
- Так, ты не сказала, можно ли пойти мне к Славе?
- Можно, если Анна Егоровна будет дома. Она дома будет?
- А как? Как без хозяйки делать перепланировку. Это ее дом, как она решит. Мой голос там совещательный.
Слушает София разговор матери с дочерью, грустно ей. Как же так случилось, не смогла она своих детей воспитать правильно? Анна, которую она когда-то втайне презирала, считая падшей женщиной, смогла из девочки, дочери алкоголиков, вырастить такую достойную дочь.
Горько Софии за Зоиньку. Никогда она не сможет быть такой безгрешной, такой счастливой, как Рита, Никогда София не наденет на нее венок из белых цветов и белую фату. Не доглядела, упустила дочь.
Радостно за Маргариту, пусть она будет счастлива! София сама совьет для нее венок, сошьет платье и фату, достойную ее красоты и чистоты.
Продолжение здесь: Глава 88