О чём думает и чего ждёт человек перед операцией? Особенно, если врачи планируют лишить вас какого-то органа. Я не помню мыслей, но помню свои ощущения.
В первый раз мне пришлось ждать до трёх часов дня, голодной и невыспавшейся. На операционном столе меня трясло так, что я прокусила язык.
Во второй раз, когда хирург вошёл в палату и спросил: "Ну, кто тут смелый? Кто первый?" - я вылетела вперёд, как тот персонаж из "Приключений Шурика": "Я!" Тогда самой операции я боялась не так, как её исхода.
Об этом здесь:
В третий же раз я шла, мысленно смирившись с неизбежным. Операция? Не страшно. Плавали, знаем.
Удалят весь гинекологический комплекс органов? Да плевать. Как мать я хуже, чем ничто. А так будет гарантия, что я больше не забеременею даже случайно. Личная жизнь? У меня уже есть два кота. По коту в год - этак как раз к семидесяти наберётся сорок.
Вот стать дементной одинокой старухой-кошатницей я, пожалуй, боялась. И в тот год начала всерьёз интересоваться, а как оно там - в домах престарелых? Можно ли "забронировать" себе заранее местечко потеплее, и сколько надо денег скопить, чтоб хватило на достойное содержание моей бренной тушки?
Я не подаю нищим, поскольку приходилось видеть изнанку профессионального нищенства. Но в тот год я стала класть деньги старушкам с протянутой рукой.
- Зачем ты это делаешь? - Спросила однажды подруга.
- Затем, что вполне возможно, что это моё будущее стоит сейчас передо мной.
В моих мыслях это было вполне вероятно: одинокая бездетная старушка. Пенсия? А где гарантия, что инфляция её не превратит в пыль? И вообще, где гарантия, что бывшая гражданка У., нынешняя гражданка непризнанной республики будет вообще иметь пенсию и жильё лет так через сорок-пятьдесят? А живут у нас в семье долго. Редко меньше девяноста лет.
(Заметьте, как изменилась риторика - полгода назад я вообще не собиралась жить долго.)
Об этом здесь:
Так что, в "день Х" я мирно провалялась на кровати в светлой двухместной палате с читалкой в руках, пока за мной не пришли.
Коридор, поворот, коридор, лифт, коридор, переход, коридор. Одежду снять, заколку тоже. Бахилы на ноги, рубашка с завязками на спине, одноразовый чепчик. Ногти? Покрытие снято - анестезиолог доволен.
Поток пациентов в отделении настолько плотный, что моя оперирующая хирург ещё не отошла от предыдущей пациентки. Меня уложили на соседний стол, пока соседку заканчивали шить.
Пятый общий наркоз удивил тем, что я полностью потеряла два с лишним часа. Раньше, приходя в себя, я не могла оценить, сколько конкретно времени прошло, но что оно шло, осознавалось отлично. Здесь же только моргнула от вспышки включённой бестеневой лампы, как вдруг очутилась на каталке у своей кровати в палате.
Первая мысль: "Операцию отменили." Вторая: "Тогда почему я этого не помню?" Вслух:
- Который час?
- Два.
Я вспомнила голос:
- Начинаем, одиннадцать тридцать две.
Ого, значит, всё же прооперировали.
Мне повезло в очередной раз. Во-первых, это оказался опять эндометриоз, что позже подтвердила гистология. Во-вторых профессионализм хирурга сохранил то, что осталось от яичников (от левого, впрочем, осталось так мало, что потом на кесаревом его и вовсе не увидели).
Но выкарабкиваться пришлось долго. В малом тазу было массивное воспаление, в ходе операции пришлось буквально отмывать органы от слизи и прочей дряни. И ещё шесть дней из дренажа бежал экссудат. Пакеты меняли два-три раза в день.
Антибиотики, физпроцедуры, активное промывание через дренаж, в том числе кортикостероидами... В субботу вечером врач сказала, чтобы в воскресение с вечера я на всякий случай не ела. Если с утра ей не понравится дренаж, то я опять лягу на стол. Обошлось. Кортикостероиды помогли. Но спайки всё равно кое-где образовались и беспокоят иногда внезапными коликами.
Меня навещали. Минимум пара человек в день. Поскольку в палату в гинекологическом отделении пускали только ухаживающих, приходилось выходить наружу. А раз вышла из отделения, то почему бы и не спуститься и погулять?
С дренажом в пузе ходить не больно. Только почему-то не получается делать это быстро и с прямой спиной. Идёшь, ссутулившись и шаркая ногами, как будто тебе не тридцать один, а восемьдесят. А ещё почему-то в первую перевязку мне медсестра укоротила трубку дренажа так, что прицепленный пакет ни в карман не положить, ни к ноге приклеить. Так и ходила, держа его навесу.
В пятницу, что ли, из-за очереди на перевязку, потом совещания врачей по поводу моих текущих внутренностей, очередного УЗИ и физпроцедур я осталась и без завтрака, и без обеда.
Ладно, пойду вниз, куплю что-нибудь в буфете. Там неплохая столовка. Мы студентами там за годы учёбы не одну тонну котлет слопали.
Захожу в буфет, а там доедают последнее оливье с котлетами мои студенты. Две группы третьего курса почти в полном составе.
Они настолько не ожидали меня увидеть в больнице, что сначала рефлекторно все встали и поздоровались, потом один староста откашлялся спросил, можно ли сесть.
- И вам здравствуйте.
- Ой, а что вы тут делаете? - Вторая староста всегда была побойчее.
- Да вот, пришла проверить, как вы тут практику проходите, что с посещаемостью, нет ли вопросов, - ответила я, помахивая дренажом.
- Эээ, Сидоров отпросился, у него последний автобус в час. Петрова и Иванова с нами не едят, у них диета...
Бедняги даже не заметили, что я стою перед ними в домашнем халате. Я по жизни не любитель халатов, поэтому в больницу мама одолжила мне свой летний - голубой в мелкий цветочек, с рюшами на груди и подоле. Я продевала дренаж в боковое отверстие для пояса и так ходила.
-Да расслабьтесь, я вас на самом деле не проверяю, просто поесть зашла.
- А что вы тогда здесь делаете?
- Лежу. Это что торчит?
- Ой, дренаж! - Радостным голосом воскликнул кто-то. - У вас операция была? А что делали?
Кто-то шикнул, спрашивавший смешался и умолк.
- А ну ка, по локализации дренажа угадаете область вмешательства?
Угадали. Молодцы!
- И что тут можно оперировать?
Народ стал сыпать вариантами.
- А лапароскопическим доступом?
Я давно поняла, что студенты любят ребусы и интересные вопросы. Дайте им возможность пораскинуть мозгами и увидите, насколько наши дети на самом деле умные, любознательные и сообразительные. Так третий курс (впрочем, технически уже четвёртый), только начавший шествие по клиническим кафедрам довольно быстро сообразил, в какую сторону двигаться, сузил круг поисков и додумался до гинекологии.
- Умнички. А варианты диагнозов и клинических ситуаций, которые оперируют гинекологи лапароскопическим доступом вы узнаете на четвертом курсе на кафедре акушерства и гинекологии.
И я более чем уверена, что придя на цикл, они вспомнят про меня (ведь любопытно же, что там у препода такого произошло) и как минимум внимательнее будут читать учебник.
На следующей неделе меня, наконец, выписали. Буквально через пару часов после приезда, дома материализовался Марк.
Откуда взялся Марк:
По официальной версии - принести воды, чтоб я тяжёлого не таскала. Пока я заканчивала разбирать сумки, он, как примерный мальчик пил чай с печеньем.
- Что-то ты квёлая какая-то... Точно всё в порядке? Не рано выписали? - Он с сомнением смотрел на меня.
- Да всё отлично. Просто слабость ещё небольшая.
В какой-то момент я, то ли, слишком резко повернулась, то ли быстро встала и вышло так, что на полпути к ванной в глазах вдруг потемнело и я очутилась на полу в позе умирающего лебедя.
- Не, мать, так не пойдёт. Эдак и совсем крякнуть можно. - Марк поднял меня, усадил на диван. - Надо с этим что-то делать. Сама ты не сможешь. - Он допил чай и пошёл за водой.
А через пару дней перевёз ко мне свои вещи.
Когда-то я вывела простую максиму, которая подтверждается уже не только лишь моим личным опытом:
Женщине просто надо завести квартиру. А коты, мужчины и тараканы заводятся в ней сами.