- Да… Семейка получилась та еще, согласен. У нас тут, как в банке с тараканами, кишмя все кишит. Свои, пришлые, намешали всякого, теперь разобраться сами не могут. Небожители чертовы.
Лье чуть касался красивыми губами тонкого края бокала, и в жидкости, горящей подожженным янтарем отражалось и множилось пламя тоненьких свечек в золотистых подсвечниках. Первый восторг встречи с Лесей улегся, девочку накормили и уложили спать, и тихая, непривычно спокойная ночь прокралась в уютную столовую, обнимая все совсем не зимним теплом и свежестью. Джемма сидела с ногами в большом, мягком кресле, почти утонув в нем маленьким, легким телом, слушала Лье, изредка отпивая крошечный глоток потрясающе приятного вина.
- Мне говорили, что МИР это рай. Я пока его не нашла. Больше на ад похоже. Марк создавал впечатление талантливого хозяина, неужели это только казалось?
Лье вдруг разом махнул коньяк, положил в рот маленький кусочек сыра, замер на секунду, потом глянул на Джемму, как на глупого ребенка
- Марк? Хозяин? Ты, детка, шутишь… Отец служит у Высших давно, но стать с ними равным ни у кого не получалось. Он всего лишь куратор лабораторий - вот там он царь и Бог. От него зависит многое и многие, но он всего лишь наемник. Умный, сильный, проницательный - но… Не хозяин. А с ними, с высшими лучше не знакомиться. Гораздо спокойнее, когда они про тебя не знают.
Джемма очередной раз поняла, как мало, вернее, как ничего она не знает об устройстве этого мира. И как в нем много лжи, зла и несправедливости.
- Скажи, Лье… Эдванс… Он что? Умирает?
Лье встал, отошел к окну, приоткрыл тяжелую, плотную штору, пустил в комнату шум неожиданно теплого зимнего дождя, вдохнул запашистый влажный воздух, потом снова подошел к столу, плеснул коньяку из тяжелой, как булыжник бутылки.
- Да! Он, Джемма, включил программу самоуничтожения, и программа выполняется строго по запланированной схеме. Эта ведьма, его жена, сумела сделать их мужика зомби, если бы ты знала, маленькая, как мы с отцом ненавидели ее. Хотя, конечно, она была уникальна. Больше таких нет. Послушай, я тебя не спросил, держался, но это выше моих сил. Скажи мне - как там Сария? Я не видел ее два года…
Джемма вдруг вспомнила, как неожиданно появившаяся у нее подруга в последний момент сунула ей в карман маленький конверт, шепнула горячо и беспокойно, щекотнув влажными губами ухо
- Отдашь Лье. Не забудь!
А она, дура, чуть не забыла! Вот ведь, дрянь!
Покраснев так, что даже разом высохли выступившие от смущения слезы, она бросилась в прихожую, покопалась в кармане своего убогого, пропахшего навозом пальто, и к счастью, почувствовала под пальцами плотную бумагу конверта, выдохнула с облегчением.
- Здесь! Держи!
Лье, странно всхлипнув, как ребенок схватил обеими руками конверт, отвернулся к окну, судорожно и нетерпеливо рвал бумагу. Потом замер, видимо читая записку, опустился на стул, положив перед собой небольшую фотографию.
- Господи… Твари… Будьте вы прокляты со своей наукой и своими экспериментами. Бедная моя девочка…
Джемма подошла поближе, осторожно положила руку ему на плечо, чуть сжала пальцы. Он помолчал, потом достал из кармана джинсов изящный бумажник, вытащил фотографию, положил на стол рядом с той.
- Два года всего лишь прошло… Два… Веришь?
На фотографии, мутновато отливающей глянцем в пламени уже догорающих свечей стеснительно и пугливо улыбалась в объектив юная девочка. Нежная. как стрекоза, с тонюсенькой талией, шелком совершенно черных волос, рассыпавшихся по плечам, с широко раскрытыми, совершенно детскими глазами, она держала на руках симпатичную кучерявую крошку в кружевном платьице и с огромным бантом на красивой головенке. Сарию было узнать практически невозможно, но Джемма узнала, внутри у нее все перевернулось от жалости, она с трудом сдержала слезы.
- Я ее спас тогда. У нас с отцом особые отношения, он упирался, но все же пошел навстречу. Вернее, сделал вид. А потом она пропала…
- Почему ты ее отпустил туда? Ты вообще, представляешь, КАК мы там живем? Скажи,ее ребенок тоже взрослеет не по годам?
Лье покрутил бутылку, но наливать не стал, плеснул себе остывший кофе, залпом выпил чашку.
- Я ее не отпускал. Они забрали ее, никто не смог ничего сделать. Даже отец…Да он и испугался, он пытался меня оградить от них, ему хватило Линали. И ты права, в хромосомах Сарии произошел непоправимый сбой, дочка ее получила ускоренное старение, как врожденный дефект. Такого не бывает! Но это случилось…
Джемма смотрела на Лье с ужасом. В их лаборатории делалось все,для того чтобы не случалось никаких отклонений от железных, отточенных столетиями правил. Этого просто не могло быть!
- Ладно! Уже поздно, пора спать,у нас завтра море дел, надо, чтобы голова соображала хотя бы немного. Утром едем к брату, вечером приедет отец. Пошли, я тебе покажу твою комнату, она рядом с детской Леси. И помни - главное сейчас для тебя - это этот ребенок. В тебе ее жизнь.
…
Комнату Джемма даже не стала осматривать. Она настолько устала, да и в последнее время у нее было столько этих временных прибежищ, что ей уже было совершенно все равно как и где она будет спать на этот раз. И, даже не найдя в себе сил принять душ, она кое как стянула с себя опостылившее вонючее платье, упала в рубахе прямо поверх покрывала и уснула, как мертвая. Без снов, ощущений, просто провалилась в растопленный свинец…