— Ася, ты не посмеешь это сделать, — прокричала Дарья, войдя в комнату и увидев как дочь принесла из кладовки чемодан, принялась складывать туда свои вещи.
— Почему?
— Потому что должна жить здесь со мной.
— А если я не хочу?
— Ася, прошу, не оставляй меня сейчас, мне так тяжело, я не смогу быть одна, — Дарья попыталась обнять дочь.
— Ты не будешь одна, мама, я стану приходить сюда, помогать тебе, обещаю, — Ася отошла в сторону и отвернулась к окну.
— Ох, если бы ты только знала, дочка, как тяжело жить с человеком которого не любишь. Я пыталась ради тебя сохранить наши отношения с Леонидом, но у меня ничего не вышло.
Ася повернулась к матери, и посмотрела ей в глаза.
— Лучше бы ты этого не делала, мама. Оставила бы меня, когда была совсем маленькой, отцу и бабушке. И устраивала свою жизнь, я думаю это было намного честнее, чем вот так, обманывать нас многие годы. Я люблю тебя, но остаться здесь не могу, поэтому не пытайся удерживать, и прости.
Ася наспех побросала свои нехитрые вещички, захлопнула крышку чемодана и направилась к двери.
— Я не пущу тебя, — Дарья преградила ей дорогу.
— Мам, я всё равно здесь не останусь, поэтому не пытайся меня удерживать.
Мать отошла в сторону и опустилась на стул, а Ася поцеловав её в щёку, шагнула за порог.
Нюся увидев из окошка шедшую по улице внучку, в руках у которой был небольшой коричневый чемоданчик и сумка с учебниками, поспешила во двор. Асю она встретила около калитки.
— Ты тоже ушла? — только и сумела она спросить.
Ася кивнула головой.
— Пошли в дом внучка, там поговорим, а то вон, Парамоновна уже из-за плетня выглядывает, завтра растрезвонит на всю деревню, что было и чего не было, выдумает.
Они вошли в небольшой бабушкин домик, Ася поставила в углу на скамеечку свой чемодан, сама села на выкрашенный голубой краской, деревянный диванчик, стоящий вдоль сены. Закрыла лицо руками и расплакалась.
— Ну ты чего, голубка моя, успокойся, — Нюся села рядом и принялась гладить внучку по голове.
— Бабушка, вот зачем она так, с нами? Если бы ты знала, как мне тяжело. А ещё очень стыдно. Я сейчас когда шла к тебе, казалось что вся улица пальцем в спину показывала и смеялась.
— Не бери в голову плохого, люди поговорят и забудут. Понемногу всё наладится, вот увидишь.
— Да как же наладится бабулечка, если они расходятся. А я папу очень люблю, мне жалко его, и маму тоже жалко.
— Ну в своей жизни, родители твои, пускай сами разбираются. Наломали в своё время дров, теперь расхлёбывать будут. Мать твою под дулом пистолета замуж никто не отправлял. Сама согласилась. Не любила ведь, а пошла. Да и отец тоже хорош, знал куда Дашкины глаза глядят, а почему-то решил, что она его полюбит. Не вышло ничего из этой затеи хорошего, не полюбила. Одно только и радует, что тебя мне на радость родили. Так что вмешиваться в их дела не станем. Решат вместе остаться, противится не будем, а разойдутся, так значит тому и быть. Сейчас главное дело для тебя, это учёба. Успокойся касатка, твои слёзы ещё впереди. Думаешь мало их в жизни будет? В конце концов, все ведь живы, никто не умер, а это главное.
После обеда к Асе пришла Майка. Застав подругу за тем как она разбирает свои вещи, спросила.
— А ты что, теперь у бабушки жить будешь?
— Да, поживу пока здесь, — ответила Ася, закрывая дверку шкафа.
— Жалко, я привыкла что ты всегда рядом, а теперь придётся на другой конец улицы бегать, чтобы увидеться.
— Ну ничего страшного, я же не на край света ушла, да и домой, тоже приходить буду.
— Послушай, как тебе вчерашняя рыбалка?
— Понравилось.
— И мне тоже. А Валерка как?
— Да нормальный парень, рассказывает интересно, и поёт хорошо.
— А мне он очень нравится, и ты знаешь, я наверное в него влюбилась.
— Май, а как же Юрка?
— А что Юрка, он никуда не денется. Да и вообще, их сравнивать нельзя. Валерий он уже такой взрослый, воспитанный, обходительный, а Юрка, как дубина стоеросовая, ему бы только пообжиматься, да полапать меня. А ещё ревнивый как чёрт. Сашка Тараскин недавно на танец пригласил, так он сразу в драку полез. Не знаю, надоедать уже начал. Да Ася, чуть не забыла. Ребята на следующей неделе, в Курск нас хотят повезти, на целый день, так что развлечёмся.
— Не знаю, до развлечений ли мне теперь.
— До развлечений, от того что ты дома будешь сидеть и слёзы лить, ничего не исправится. И после развода, они, родителями твоими быть не перестанут. Подумаешь, жить порознь будут, тебе ещё и лучше. Подарков больше получать станешь, они чтобы вину свою перед тобой загладить, наперегонки их дарить начнут.
— Не нужны мне никакие подарки, я хочу чтобы у нас, как и прежде, была семья.
— Это ты сейчас так говоришь, а подарки получать начнёшь, и по другому это оценишь. Так что на следующие выходные, ничего не планируй, едем в Курск.
— Ох Майка, мне бы твою уверенность, — вздохнула Ася.
— А ты с меня пример бери, я вот живу как считаю нужным, ничего не усложняю, и ты так поступай.
Этим вечером отец вернулся в дом бабушки совсем поздно, на вопрос Аси где он задержался, хмуро сказал.
— В район ездил, заявление на развод в суде написал.
— Как, уже? — голос Аси задрожал от слёз.
— А что тянуть, всё равно исправить уже ничего не возможно. И дальше будет только больнее.
Ася подав ему чистое полотенце, ушла в маленькую комнатку и заперла за собой дверь. Нюся посмотрела на сына, покачала головой, но ничего говорить не стала. Всё было понятно и без слов.
Вот уже почти неделю, Дарья жила одна в большом и ставшем таким неприветливым, доме. Ася по вечерам, когда она возвращалась с работы, приходила к ней, побудет несколько минут, поговорит о пустяках и убегает. Она чувствовала. Что дочь тяготится, находится сейчас здесь, поэтому особо не удерживала. Один раз встретились с Леонидом, на вопрос, что делать с хозяйством: коровой, птицей, поросятами, ответил: “Поступай как хочешь, мне хозяйство не нужно. И вообще, я после развода ни на что претендовать не стану. Оставлю себе только деньги на сберкнижке, Аське на следующий год в город ехать, в институт поступать, вот для неё и оставлю”. После этого разговора, Дарья поняла, муж настроен серьёзно, и обратной дороги не буде. Поэтому решила ещё раз встретиться с Михаилом и выяснить, что он решил насчёт их двоих, а тот, словно прятался от неё, после того как узнал, что Леониду всё известно.