Евгения Васильевна хлопнула ладонью по столу. Уже два часа она сидела за ноутбуком, пытаясь начать очередной роман, но ей не удавалось выжать из себя ничего мало-мальски связного. Ее это нервировало.
Она заключила контракт с издательством. Если она не принесёт им книгу, то не рассчитается с ипотекой, сосущей из неё последние соки, не поможет сыну сделать операцию после аварии и просто опозорится. О последнем Евгении Васильевне думать было тяжелее всего. Не справилась… Не выполнила обещание… Безответственная, некомпетентная…
И вообще, вдруг им не понравится её роман? Или он не окупится? Сколько критиков захочет потоптаться на её самоуважении?
Писательница помассировала виски. За последние месяцы она сильно похудела и со спины походила на юную девушку, но ее это не волновало. Назвался груздем — полезай в кузов.
— Хватит тратить время впустую! — рявкнула она и отправилась на кухню. Там, в шкафчике, лежало её лекарство. После приёма самочувствие улучшалось, думалось легче.
Она запила пилюли стаканом прохладной воды. Подумав, проглотила ещё две и вернулась за стол. Вскоре Евгения Васильевна ощутила прилив сил. Её фантазия словно обрела голос и начала нашёптывать ей на ухо нужные слова. Пальцы забегали по клавиатуре.
Время от времени она издавала восторженные возгласы, придумав новый сюжетный поворот. Теперь-то точно всё получится!
«Дин-нь!» — звякнул телефон, но Евгения Васильевна его проигнорировала. Аппарат звякнул снова — и снова ноль реакции.
«Дин-нь! Дин-нь! Дин-нь!»
Она в раздражении схватила мобильник и открыла Телеграм. Кому там неймётся?!
Первое, что бросилось ей в глаза, было отсутствие аватарки. Если это рекламщики, то зачем столько сообщений за такой короткий промежуток времени?..
Евгения Васильевна развернула чат.
«Не смей игнорить меня, старая с*ка!!!»
Писательница вздрогнула и поднялась в начало переписки.
«Ну здравствуй, золотце. Скучала?»
«Ты же знаешь, я не люблю, когда ты не отвечаешь. Я знаю, ты не обременена тяжёлой работой. Так что ты всё слышишь и молчишь. Нехорошо».
«Ладно, по-джентельменски всё возьму в свои руки. Дела мои ухудшились после нашей последней встречи. Но я тебя нисколько не виню. Разве можно винить того, чей мозг размером с куриный? Была бы ты умной, сразу смекнула бы, что не стоит переходить мне дорожку. Но ты ведь не сердишься, детка?»
«Детка?»
Евгения Васильевна нахмурилась. Здесь явно какое-то недоразумение. У неё нет знакомых, позволяющих себе так выражаться. И кому она могла «перейти дорожку»?
«Вы ошиблись номером», — отправила она в ответ, пытаясь подавить чувство гадливости.
«Не думаю, Женечка».
Сердце женщины словно сдавило железным обручем. У неё затряслись руки.
«Кто вы такой?»
«Не разыгрывай дурочку. Ты помнишь. Осталась же у тебя хотя бы одна извилина в твоей прекрасной крашеной головушке? Кстати, новая стрижка безумно тебе идёт».
Евгения Васильевна коснулась своих волос.
«Вы что, следите за мной?»
«Я ближе, чем ты думаешь».
«Это какая-то ошибка. У меня нет врагов».
«А кто сказал, что я тебе враг?»
Тут писательницу осенило:
«Постойте. Вы, наверное, один из моих поклонников? Я не подписала вам книгу на конференции? Простите, людей было так много, я могла вас не заметить…»
В ответ ей пришёл десяток хохочущих смайликов.
«Твои графоманские потуги меня не интересуют. Я просто хочу взять своё».
Теперь Евгения Васильевна даже дышала с трудом.
«О чём вы? Где вы находитесь?»
«У твоей двери».
Раздался резкий, злобный стук. Евгения вскрикнула и закрыла рот рукой.
«Открой, стерва! Я знаю, ты дома одна».
Снова раздался стук. Последний удар был более сильным, но глуховатым, будто неизвестный ударил в дверь ногой. Глотая слёзы, она набрала:
«Ко мне вот-вот придёт мой сын! С ним шутки плохи — он полицейский! Убирайтесь!».
«Он не придёт, золотце. И набирать 112 тоже не стоит, только время потеряешь. Нам теперь никто не помешает. Так что открой по-хорошему».
— Боже мой, какой ужас… Что ты с ним сделал? Что ты с ним сделал, скот? — зашептала Евгения Васильевна, вцепившись себе в волосы.
«Дин-нь!»
Она отшвырнула от себя телефон, словно это была гадюка. Мобильник ударился об пол и перевернулся экраном вниз. Евгения Васильевна плакала, покачиваясь в кресле.
«Дин-нь! Дин-нь! Дин-нь!»
— Не буду отвечать, — прошептала писательница. — Ни за что не буду…
Неизвестный с прежней силой заколотил в дверь.
«Дин-нь!»
— Будь ты проклят, — выдавила женщина и подняла мобильник.
«Что, даже не взглянешь на меня?»
Внезапно стало очень тихо. Дрожа как осиновый лист, писательница прокралась в прихожую и выглянула в дверной глазок. Никого.
«Прекратите издеваться! Что вам надо?!»
«Если ты хочешь увидеть хотя бы часть своего ненаглядного сыночка, ты отопрёшь дверь».
Раздался знакомый яростный стук. На лестничной площадке по-прежнему было пусто…
Телефон в очередной раз звякнул, и от этого звука женщину чуть не вывернуло наизнанку.
«Я за твоей спиной».
Что-то тёплое, похожее на дыхание, скользнуло по её затылку. Не в силах повернуться, она закричала. Ноги подкосились, и писательница рухнула на пол, закрыв лицо руками.
В замке повернулся ключ. Дверь начала медленно открываться…
***
На пороге появился молодой мужчина. Это был сын Евгении Васильевны, Игорь, целый и невредимый. Увидев, что мать бьётся в истерике среди рассыпанной обуви, он тут же присел на корточки и схватил её за плечи.
— Мама! Мамочка, ты что? Что случилось?
Она не отвечала.
— Кто-то тебя обидел? Что случилось? — вопрошал Игорь.
— По-пожа-а-а… п-пожалуйста…
— Что?
— За… зак-крой две-е-е-ерь!..
Он тут же повернул защёлку. Евгения Васильевна встала на колени и принялась осматривать сына: нет ли на нём ран? На неё было страшно смотреть: лицо опухло и пошло красными пятнами, тушь растеклась, взгляд горел безумием.
— Мама, что произошло? — вкрадчиво спросил Игорь.
«Дин-нь!»
Евгения Васильевна с воплем подскочила. Сын схватил её мобильник, лежащий в углу.
— Это всего лишь прогноз погоды, — ласково сказал он. — МЧС предупреждает, что завтра будет дождь с градом и ветер до семи метров в секунду… Не бойся, я останусь на ночь. Мы никуда не пойдём. Я сделаю тебе какао…
— Да… Да… Останемся дома… — дрожащим голосом повторила мать. — А тот мужчина… Он больше ничего н-не п-писал?
— Какой мужчина? — нахмурился Игорь.
— Т-там, — махнула рукой на мобильник Евгения Васильевна.
Сын пролистал смс:
— Скидки в «Ленте», оповещение от банка…
— Посмотри в Телеграме…
— Та-ак, Телеграм… — Игорь говорил спокойно и ровно. — Вот, смотри, захожу… Последнее сообщение от издательницы… Позавчера она спросила, как продвигается написание твоей книги… А предпоследнее было от меня четыре дня назад. Я спрашивал, когда можно будет к тебе заглянуть. Какой мужчина?
Евгения Васильевна осторожно забрала телефон и взглянула на экран. Действительно, сын не врал.
Вдруг раздался стук в окно. Он был настолько сильным, что, казалось, стекло вот-вот треснет.
Писательница снова вскрикнула.
— Что? — подскочил Игорь.
— Кто-то стучит в окно на кухне!
Он озадаченно посмотрел на неё:
— Никто не стучит, мама. Восьмой этаж.
— Ты не слышишь? — не поверила Евгения Васильевна. — Вот же, опять!
— Пойдём-ка, — промолвил сын. — Пойдём посмотрим. Держись за мной.
— Не ходи! — взмолилась мать. — Он убьёт тебя!
— Мама, у меня коричневый пояс по тхэквондо, — напомнил Игорь. — Не бойся.
Он всё же мягко, по-кошачьи, прошёл на кухню и выглянул наружу. Ни души.
Сзади что-то рухнуло. Игорь обернулся: это упала Евгения Васильевна. Губы у неё посинели, она задыхалась.
Он чертыхнулся и вызвал скорую.
***
Игорь ненавидел запах больницы. В детства мама иногда поднимала его ни свет ни заря, чтобы сдать кровь, и полусонный мальчик угрюмо шёл в место, пропитанное запахами ваты и спирта. Как назло, рука у медсестры всегда была жёсткая, и ребёнок подскакивал на месте, когда иголка пронзала палец. С тех пор больницы нагоняли на него давящую тоску.
Стараясь не волноваться, он походил по коридору, присел на лавочку. Сердце ударялось о грудину как мешок с песком: тум-м… тум-м…
Из палаты интенсивной терапии вышел доктор. Игорь бросился к нему:
— Ну как она?
— Главная опасность миновала.
— А что это вообще? Она никогда раньше так себя не вела… Ну, бывала иногда излишне возбуждённой, как под наркотиками, но она пару лет назад стала писательницей и начала неплохо зарабатывать… Я списывал всё на эйфорию от успеха.
— Увы, не всё так безобидно, — покачал головой врач. — У вашей матери были сильнейшие галлюцинации на фоне передозировки комфентанила.
Игорь побледнел.
— Что-о-о?!
— Мы сделали запрос по месту проживания, ваша мать принимает комфентанил. Его оборот в нашей стране ограничен, но у нее есть рецепт. Выписан Кургановым Леонидом Васильевичем.
— Это ее брат, мой дядя, — прошептал Игорь. — Да, он врач.
— Думаю, она его принимала, чтобы усиливать работоспособность и вдохновение, — пояснил мужчина. — Сегодня она приняла слишком большую дозу, что привело к поражению мозга.
— Это… обратимо? — пролепетал потрясённый Игорь.
— Пока сложно сказать. Но скорее всего, да.
Сын прошёл обратно к лавочке и рухнул на неё, закрыв лицо руками. Он ведь не раз замечал в поведении матери что-то странное… Он сталкивался на службе с наркоманами… Но его мать была слишком положительной, слишком интеллигентной… Он и мысли не мог допустить, что она может что-то употреблять… Если бы он был более бдительным, чаще её навещал, всё это можно было бы предотвратить…
Кто-то коснулся его плеча. Игорь поднял повлажневшие глаза. Рядом с ним стояла молодая медсестра. В руках у неё был пластиковый стаканчик.
— Возьмите, — предложила она, протягивая его Игорю. Тот рассеянно взял стаканчик и отпил. В меру горячий сладкий чай согрел пищевод. Игорь словно пришёл в сознание и явственнее ощутил боль от произошедшего.
— Моя мать — наркоманка, — проговорил он, сам не зная, зачем.
Девушка коснулась его руки.
— Вы не должны себя винить.
— Как же тут не винить, если я не уберёг дорогого мне человека?
— Знаете, я работаю в больнице не слишком давно, — ответила медсестра, — но за это время стала фаталисткой. Есть вещи, на которые мы повлиять не можем.
— Понимаю, но я мог!
— Вы справитесь, — негромко промолвила девушка. — Как хорошо, что вы пришли сегодня к маме… Вы спасли ей жизнь.
Игорь ощутил, как мешок с песком, в который превратилось его сердце, начал терять вес. Он сделал глубокий вдох и с удивлением обнаружил, что всё это время дышал поверхностно. Лёгкие с упоением принимали кислород.
— Спасибо вам, — сказал он медсестре, и неожиданно для себя, наклонился и по-старомодному коснулся губами ее руки. — Надеюсь, да, мы справимся.
---
Автор рассказа: Елизавета Чуковенко