Детей Сергей с Александрой любили. Восемь ребятишек народили, четверых девчат и четверых мальчишек: Сергей (1913 г.), Анастасия (1916 г.), Илья, Ирина, Аграфена (1921 г.), Пётр (1923 г.), Михаил (1925 г.), Мария (1928 г.). Двое, правда, умерли в младенчестве.
Тогда много детишек умирало: иногда при родах, иногда от детских болезней через месяц-другой. Что, да как –не разбирались, умерли и умерли. Никто не знал. Лечили, как могли, народными средствами, да что из уст в уста передавалось в роду –рецепты какие иль заговоры: от пупочной грыжи, от испуга, от порчи, от сглаза, от рожи; зубы заговаривали, чирьи (фурункулы), сучье вымя и много ещё чего.
Обязательно перед тем, как заговаривать от хвори, читалась молитва. «Отче наш. Иже еси на небеси, да святится имя твое, да будет царствие твое. Яко на небеси и на земли хлеб наш насущный даждь нам днесь. И оставь нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Яко есть сила твоя, воля и царствие твое. Во имя Отца и Сына, и Святага Духа. Ныне и присно, и вовеки веков Аминь. Аминь. Аминь». Крестили себя и того, кто болен три раза.
Если заговаривали детей, то обязательно читали молитву Богородице. «Богородице, Дева, радуйся. Благодатная Дева Мария, Господь с Тобой. Благословенна Ты в женах. Благословенен плод чрева Твоего. Яко Спаса родила еси душ наших. Аминь. Аминь. Аминь».
Молитвам детей учили с детства. Кто умел писать –записывал, но чаще передавали из уст в уста: от наших прабабушек –к бабушкам –к мамам. А от мам –к нам, их детям. Прочтут молитву и начинают заговор читать. Александра Викторовна не умела заговаривать, а вот Татьяна Викторовна лечила заговорами и своих детей, и Семыниных. Видно, она и научила читать заговоры Анастасию –старшую дочь Александры Викторовны, а уж та заставила внучек переписать на листочек и молитвы, и заговоры*.
Ну, а уж если не помогало –что ж –Господь дал, Господь взял.
Врачей на деревне не было. Знахарки, травницы были, а врачей не было. Вот и у Сергея с Александрой двое деток не выжили. Девочка –Ирина, да мальчик –Илья. Не велось в роду имя Ирина, ох, не велось. То ли после трагической смерти матери Александры, Ирины Антоновны, то ли ещё по какой причине, но не велось. Полвека, а то и поболе, этим именем никого в роду не называли. А шестеро детей выжили, хоть и нелегко дались: трое мальчишек, да три девчонки. Одного прям чуть не с того света вернули – младшенького, Михаила.
Мишенька родился слабым и парализованным. Уж не знай, чего там произошло. То ли при родах, то ли ещё что, только врачи сказали:
- Не жилец!
Тогда уже в райцентре Саракташе появился фельдшерский пункт, стали приезжать фельдшеры, врачи да ребятишек лечить. Многих тогда спасли, поменьше умирать стали дети в малолетстве.
Все врачи, как один, Мишу лечить отказались, мол, ничего сделать нельзя. И только один старенький доктор присоветовал: привезти песка, да побольше кучу, потом хорошо этот песок на солнце просушить и прогреть. А когда песок прогреется, так туда Мишеньку и положить, засыпав песком по самое горло. Греть песком, значит. Так и сделали.
Привез Сергей Андреевич песка на подводах. Несколько раз пришлось ездить, чтоб куча большая получилась. Прогрели песок, да и закопали туда Мишаньку по самую головёнку. Так и грели. Долго грели, стал отходить Миша помаленьку: сначала одна ножка отошла, потом другая, потом ручка двигаться начала. А вот правая рука так и не отошла до конца, плохо двигалась. Инвалидом остался.
Выучился левой рукой писать, да так плохо, неразборчиво! И учёба потом тяжело ему давалась. В каждом классе по два года сидел. Никто его силой учиться не заставлял, все понимали, что лучше у него не получится. Окончил с трудом четыре класса. По дому помогал, тянулся за старшими. Правая рука хоть и больная, неразвитая, но всё ж плетью не висела, помогала левой-то.
По этой причине и на фронт его не взяли. А вот в трудовую армию все-таки взяли: в рабочий батальон водителем. Так и прослужил всю Отечественную в селе Колтубанка, здесь же, в нашей области. Руки везде были нужны и на фронте, и в тылу.
С малых лет у детей в семье были обязанности, росли в труде. Мальчишки в хлеву прибирались, в поле пахали, землю в огородах копали, картошку всей семьей сажали, пололи, убирали. Девчонки по дому всю работу делали: уборка, вязание, готовка, шитьё. Всему учились, что родители умеют: старшие от мамы с папой, младшие –от старших братьев и сестёр. Мать девчонок учила, отец –пацанов.
В доме была ручная машинка «Зингер». Александра Викторовна на ней обшивала не только своих ребятишек – и сарафанчики, и кофтёнки, и платьишки, и юбки, и рубашонки шила – но и чужих. А сошьёт кому вещичку –копейку не возьмёт, особливо сирот жалела, ни в чём им не отказывала.
Вязать сначала Александра научила Настю, а потом Настя младших учила. Лет с шести-семи все девчата вязать научились. Постарше стали, пристроились работать в пухартель: пух выбирать, расчёсывать. За это платили хоть и маленькие, но всё же деньги. Дома тоже обрабатывали пух и вязали платки – на продажу, на базар.
Умела Александра и ткать изо льна. Тогда женщины, особенно преклонного возраста, ходили в широких юбках и кофтах. Кофты обязательно навыпуск. На голове платочек, завязывали его кончиками вперёд, под подбородком. А вот под широкой юбкой носили самотканую рубашку изо льна.
В доме был специальный ткацкий станок, небольшой. Лён выращивали, потом «толкли», то есть мяли; пряли на пряхе и только после этого ткали на станке. Шили из домотканого льна женские нижние рубашки, мужские сорочки, полотенца, ряднинки для накрывания хлеба (ряднинка–толстый холст, полотно, накидочка изо льна для хлеба, продуктов, посуды). Хоть и грубая была эта ткань, в рубчик, жёсткая, но всё равно, полотенца и ряднинки клали девчатам в приданое. Детям Семынины рубашки и сорочки уже не шили, покупали на рынке, а сами льняные самотканки донашивали. Да и ткать на станке девчат не выучили.
Зато научили стегать одеяла. Стегали одеяла всем скопом –несколько человек. По одному было очень трудно. Учили их Александра Викторовна и её старшая сестра –Татьяна Викторовна.
Тогда принято заранее собирать приданое –одеяло, подушки, постельное бельё. Нищета. Зараз всё не укупишь. Вот и готовили приданое девчатам чуть не с рождения. Так и досталась эта традиция постепенно приданое собирать нескольким поколениям: и детям, и внукам, и правнукам. Вплоть до конца двадцатого века.
Стегали почти всегда у Татьяны Викторовны в доме. Она же полностью всей работой и руководила: и ткань замеряла, и узор выводила, то есть рисовала на ткани, и на пяльцы пришивала, и распределяла среди девчат, кому и что делать. Младшим –то, что попроще, старшим –посложнее.
Одеяло было трёхслойное. Первый слой –ткань, второй –вата, третий –снова ткань. В семьях побогаче делали пятислойные одеяла: ткань –вата –овечья шерсть –вата –ткань. Одну шерсть, не обкладывая ватой, класть нельзя –колючее одеяло получится, да и шерсть может вылезти. А так, расчёсывали тщательно шерсть и обкладывали с обеих сторон ватой –и теплее, и не вылазит через ткань, и не колется. Наши стегали по большей части одеяла трёхслойные, хотя могли и пятислойные сделать.
Замеряли ткань пошире и подлиннее, чем размер одеяла – при стёжке происходит усадка. Если измерить неверно –одеяло получится коротким.
После замера и раскроя прикрепляли к специальным пяльцам половину одеяла: натягивали и пришивали «наживулькой», то есть не очень прочно, чтобы потом можно было распороть нитки и передвинуть на стёжку следующую часть.
Пяльца делали длинные, во весь размер одеяла, одному человеку не справиться, ровно не натянуть. Первую половину одеяла прикрепят к пяльцам и начинают от центра стегать. Редко, когда с краёв одеяло стегать начинали, если только детское. Младшие девчата нитки в иголки вдевают, да ткань придерживают, старшим –выделяют определённый участок по рисунку выстёгивать. Стегали обязательно с напёрстками. Напёрсток – это такой железный наконечник для пальцев рук, чтобы иглу через три-пять слоёв проталкивать, иначе все пальцы в кровь исколешь. Сначала первую часть одеяла простегают, оторвут наживку –вторую часть одеяла крепят к пяльцам.
Стегать –работа трудная, долгая, нудная. Потому и делали её несколько человек. Для этого планировался специальный день. Все другие дела откладывались, и Александра Викторовна с дочерьми собирались, брали иглы, нитки, ткань, вату и шли к Стрельниковым (к Татьяне Викторовне). И всегда Сергей Андреевич говорил им вслед:
–Знайте, куда идёте, хозяина там нету (муж Татьяны Викторовны к тому времени умер от болезни), берите обед.
Брали хлеб, молоко –словом, что было дома, то и брали. Домой обедать не ходили –работы было много, иногда и за день не управятся! Утром пораньше начинают, в обед покушают –когда Татьяна Викторовна приготовит, когда обойдутся тем, что Семынины принесут –и снова за работу. Гуртом-то и работа быстрее спорится!
Делу –время, а потехе –час. Дети есть дети. И про игры не забывали, и развлечения в их время было. Правда, не такие, как сейчас, но всё же выбирали время для игр. На игрушки у родителей денег не было, прокормить бы, одеть, да обуть, вот и выдумывали ребятишки сами игрушки и игры. Куклы шили из тряпочек и обрезков ткани, нянчили их, наряды придумывали.
А по большей части на улице играли: зимой снежками бросались да в сугробах крепости строили, сражались; на льду катались, у кого коньки были, а у кого лыжи – к валенкам привязывали –и на лыжню!
У Семыниных одни коньки были на всю семью. Неизвестно, откуда они появились в доме –то ли купили, то ли отдал кто из родственников. Только коньки эти были не такие, как сейчас, с ботинками, а просто лезвия. К лезвиям прикрепляли бечёвку, бечёвкой привязывали к валенкам, так же, как и лыжи.
На них Пётр, средний сын, катался на озере по льду, а лыжи сам делал –строгал из дощечек. На них все в семье катались. Девчонки –Наля, Груня, Маня –ездили на лыжах в лугах, по задворкам, а однажды поехали за несколько километров на Красную гору, чтобы скатиться с горы. Несколько раз съехали, а потом младшенькая, Маня, сломала лыжи, может, на камень лыжа попал, может, неловко ногу подвернула, запуталась – вот и сломала. Добрались до дома кое-как. Страшно было признаться, что испортила лыжи. Но Петя ругать не стал:
–Ладно, говорит, новую лыжу выстрогаю.
И выстрогал. Так и катались всю зиму, пока снег лежит.
А, как снег сойдёт, по весне, золу, что из печки зимой ссыпали «на задах» (за огородами) –разгребут, притопчут –и айда играть! Всё не так грязно, как на земле. Когда в мячик, когда в прятки, когда в догонялки, когда в лапту, а когда и в городки.
Для городков заранее припасали мослы говяжьи и свиные. Ставили их в виде домика и палкой сбивали. В городки, в-основном, мальчишки играли, но иногда и девчонки пробовали.
Играть выходили ребятня от мала до велика, ребята и девчата, даже женатые и те приходили весной на игрища.
Летом, вечерами, после работы по дому или в поле, устраивали танцы около чьего-нибудь двора и обязательно с песнями. Были свои местные гармонисты-самоучки. Но тут уже малышню особо не пускали родители. Приходила молодёжь постарше. У многих не было обуви. Так и плясали босиком. Прямо на дороге, в пыли.
Зимой – в клубе. Там было холодно, танцевали, не раздеваясь: в платках, в валенках, в варежках. Гармошка заиграла –все пошли в пляс! Танцевали, и никто ни над кем не смеялся –все были одинаковые. Одинаково нищие.
Да и потом, когда шли домой с вечеринки, тоже пританцовывали. Если повезёт, и гармонист живёт где-нибудь по пути, то шли и под гармонь пели, да приплясывали. Иногда и «крюк давали», коли гармонист живёт на другом конце села, проводят его всей гурьбой с танцами, шутками, прибаутками, да домой бегут радостные и счастливые, пока совсем на улице не замёрзли!
Дома –тепло, печка, еда. Прибегут старшие с улицы, проголодаются –и за стол.
Посуды особой в доме Семыниных не было –одна чашка на всех. Вот с общей чашки все и ели. Да и ложки поначалу были не у всех. Ложки были деревянные; железных или алюминиевых ещё не продавали, а может, и продавали в Саракташе, только денег на них не было. Чашки –глиняные и железные. Особой очерёдности –кому первому есть из ложки –не устанавливали: кто первый взял, кто опосля. Александра Викторовна, бывало, подсунет кусочек мяса мужу, а тот всегда отказывался:
–Я –не свинья. Вот чашка, кто сколько возьмёт –пусть едят. Я не буду один есть.
Туго было с мясом. Да и с остальными продуктами нелегко, кроме молочных. Но Александра Викторовна –стряпуха знатная –выстряпывала хоть и из простых продуктов, но очень вкусно и с выдумкой –каждый раз что-то разное.
--------------------------------------------
·* ЗАГОВОРЫ, ЗАПИСАННЫЕ СО СЛОВ АНАСТАСИИ СЕРГЕЕВНЫ АЗАРЬЕВОЙ (СЕМЫНИНОЙ).
· ОТ ГРЫЖИ ПУПОЧНОЙ.
1 раз. Первым разом, Господним часом, Господи, помоги, Господи, пособи. Шла грыжа по полю, по широкому раздолью. Навстречу Мать Мария:
–Куда, грыжа, идёшь?
–К рабу божьему (имя больного)….
–Тут тебе, грыжа, не быть, жёлтых костей не ломить, червовую кровь не пить. Иди на пень-на колоду, пей холодную воду, отныне и вовеки к рабу Божьему (...) не возвращайся. Аминь, аминь, аминь.
2 раз. Вторым разом, Господним часом, Господи, помоги, Господи, пособи. Шла грыжа по полю… (и т.д.)
3 раз. Третьим разом, Господним часом, Господи помоги, Господи, пособи. Шла грыжа по полю… (и т.д.).
· ПРИТКА –ПЕРЕПОЛОХ (ИСПУГ).
(Посадить ребёнка на порог, спиной к выходу, над головой больного отливать воском (переливать растопленный воск из одной железной чашки в другую)
Притка-переполох, выйди из раба Божьего (имя) из очей, из плечей, из жил, из-под жил, их семидесяти суставов. Тут тебе, притка-переполох, не быть, жёлтых костей не ломить, червовую кровь не пить. Иди на пень-на колоду, пей холодную воду. Отныне и вовеки веков к рабу Божьему (имя) не возвращайся. Аминь. Аминь. Аминь.
· ЗУБЫ.
Из-за острова Буяна, из-за синего тумана, из-за моря голубого летит белая птица. Правое крыло у неё чёрное, левое –белое. Птица-синица нигде не садится. К рабу Божьему (имя) подлетает, боль забирает, и хворота исчезает. Как вода выпьется, так и здоровье вернётся. Пей, раб Божий (имя) и больше не болей. Аминь. Аминь. Аминь.
· БОРОДАВКИ.
Читать молитву Богородице и завязывать на бородавке узелки (3 раза).
· ОЖОГ.
1. Первым разом, Господним часом, Господи, помоги, Господи, пособи. Летел без крыл, сел без ног, укусил без зуб. Аминь. Аминь. Аминь.
2. Вторым разом, Господним часом (повторить).
3. Третьим разом, Господним часом (повторить).
· РОЖА.
Поджечь тряпочку, которой вытирали со стола, затушить, чтоб дымила и окуривать больное место со словами:
1. «Первым разом, Господним часом, Господи, помоги,
Господи, пособи.
Бышиха водяная, бышиха мозжевая, бышиха надуманная, бышиха нагаданная, я тебя вызываю, я тебя выкликаю в тёмные леса в сухие древеса. От рожденья, от крещенья, от рабы Божьей (имя). Аминь. Аминь. Аминь.
2. Вторым разом, Господним часом…(повторить).
3. Третьим разом, Господним часом…(повторить).
· ЗАНОЗЫ.
Первым разом, Господним часом, Господи, помоги, Господи, пособи. вода –с моря, трава –с поля, заноза –с пальца
(с ноги, руки –указать) рабы Божьей (имя). Аминь. Аминь. Аминь. Повторить 3 раза.
