Июль 18 [1936 г.] Хороша долина-ущелье Б. Марки! К востоку от нас - пихтовый лес в долине М. Марк; слева его замыкает красноватый исполинский отвес с зелёными вкраплениями травы, ниже и выше - крутые каменистые склоны , украшенные лесами, к западу от нас - мягкие склоны водораздельного хребта, сначала лесистые, выше - луговые; в верховьях долины - снежные вершины, за которыми должны быть долины Бодука, Хутыя, КТИ-Теберды; в низовьях - голо-луговые округлые склоны хребта за Аксаутом.
Увы, только в 6-30 за горами показывается солнце. Досушиваемся, и в 8-50 выходим. Тропа, легко поднимаясь и спускаясь, идёт среди смешанного леса, высоко вьётся над рекой, скрывающейся в глубоком каменистом ущелье, потом сбегает в него и над нами уже высятся леса и красноватые скалы, переходим на правый берег и идём около реки, белыми брызгами бьющейся о могучие камни.
10-15 - долина Аксаута. Ниже, у слияния обеих рек - бревенчатые дома с серыми дощатыми крышами - Красный Карачай. Мост через Аксаут смыт. Спускаемся к селению, переходим через Марку, попадаем в центр села и, конечно, наши курильщики набрасываются на кооператив...
Выходим только в 11-15. Переходим Аксаут и идём по равнине вверх по течению реки. Долина Аксаута широка и ровна, изумрудные луга с высокой сочной травой покрывают её, купэ деревьев рассеялись вдоль реки, которая стремительно-ровно мчит свои серовато-зеленоватые воды...
Леса и луга одевают округлые склоны водораздельных хребтов. Почти равнинный вид. Остановка у реки и снова вперёд. Когда же подъём? Никак не видно ущелья, которое поможет нам перебраться через горы.
Могучие леса по склонам, впереди показываются чёрные вершины гор и снега. А мы всё идём по равнине. Ферма. Наконец-то поворачиваем вправо, пересекаем напрямик полосу с аршинной травой, старыми деревьями и журчащим ручьём, подходим к довольно крутому горному склону и в 14-15 сразу начинаем крутой подъём. вдоль небольшого ручья, который скоро перегоняем в набирании высоты.
Треск. На противоположном склоне ручья рубят пихты - они красиво падают со значительной высоты. Тропа поднимается зигзагами по глинисто-каменистой красноватой земле среди густого старого пихтового бора.
Через каждые 15 мин. останавливаемся на 2-3 мин. на отдых. Выше среди пихт появляется молодняк, ещё выше - лиственные породы и, наконец, в 15-35 мы, проделав основательный подъём, выходим на луг.
Лес ещё тянется выше, вдоль берегов ручья, высоко над нами - островок согбенных берёзок - последний аванпост леса - перед нами грандиозный красный каменный отвес, а ещё выше - красноватые выветренные камни-башни, по которым перевал Кизил-ауш и получил своё название.
На поляне - кош. Скоро появляется айран. В 15-55 трогаемся дальше. Остановка под берёзками. Вперёд поднимается ровный зелёный склон, справа от него красно-зелёные отвесы, слева за долинкой высокогорного ручья камни и цирк в рамке чёрного камня. Но не снежники, а серые камни устилают его, и только в углу - небольшой клок наносного снега.
Встречный пастух посоветовал остановиться здесь в кошах. Действительно, перейдя ручей и поднявшись к зелёным подножьям цирка, мы увидели 7-8 кошей колхоза "Красный Октябрь".
В 17-00 остановка. тихий вечер. На востоке открываются хребты за Аксаутом и Маркой, оснеженные горы в их верховьях. Блеют многочисленные стада овец, спускающиеся с гор в загоны, тонким голосом кричат козы. Пастухи загоняют их в загон, потом через специальную дверцу по одной выпускают из загона, хватают за заднюю ногу и ловко сдаивают. Нельзя сказать, чтобы при виде той грязи, в которой всё это делается, было бы приятно пить козье молоко.
Ужинаем и ложимся спать на палатях, которые нам любезно уступили карачаевцы. Но сами они здесь же у костра. Пьют айран из громадных деревянных жбанов, громко разговаривают, потрошат только что убитого барана, причём по кошу распространяется препротивный аромат, переобуваются...
Немножко блохи. Дождь. Никто по-настоящему не спит, но временами забываешься и просыпаешься вновь. Трио справа от меня в беспрестанном волнении. Пламя костра прожарило их, в особенности Ольгу; ей дали место подальше от него. А ночью стон: "Я промокла!" - на неё накапало. Блеяние... выстрел... будто забежал волк... будто пастух ранил его... Но всё же в конце концов наступила тишина... вместе с ней, правда, скоро и утро...
Продолжение следует
