Начало здесь
Предыдущая глава здесь
Ругающуюся не по мадамски, и рвущуюся из рук охраны мадаму, привезли в назначенный ей для наказания монастырь, и сдали с рук на руки настоятельнице.
Сопровождающие прямо таки облегченно вздохнули, утирая пот со лба, когда избавились от этой ноши. И по взаимному согласию отправились смыть все тяготы доставки по известному маршруту.
Мадам не вняв голосу никакого разума, и даже страха, продолжила вопить и за стенами обители.
Монашки, сбежавшись изо всех келий и побросав свои дела, раскрыв рты, смотрели на беснующуюся, внешне вроде высокородную мадам. Надо сказать, что таких выражений их обитель ещё не слыхала.
Даже когда матушка повариха споткнувшись, и обварив себе руку кипятком, она выражалась более высоко поэтично.
Даже когда привезли новые материалы для ремонта полов, оказавшиеся насквозь гнилыми, матушка настоятельница выражалась немного ниже тоном.
Даже когда монастырское стадо вдруг решило уйти на вольные выпасы, а нанятый в деревне пастух спал снов младенцев и праведников под кустиками, вдоволь угостившись чем-то пахучим, монашки собирая коров, вели себя приличней.
Мадам вопила, махала руками, и обещала всех покусать. Как минимум. Как максимум…
Настоятельница не захотела узнавать, и призвала двух дюжих монашек. Тех, и коня, и избу, и вообще…дюжих.
Мадаму уволокли в келью. Там она продолжила бесчинствовать, отказавшись надеть монастырскую спец. одежду.
Настоятельница кротко кивнула дюжим сестрам, и те, повинуясь, просто содрали с непослушницы все одежки, схватили её баулы, и, призвав ещё парочку дюжих сестер, отправили всё это добро в котельную.
Мадам почти заткнулась. Почти. Ну…….как-то неловко орать, когда ты осталась в том, в чём тебя оставили. А оставили её в ничём.
Настоятельница мягко и кротко пояснив, что в таком виде в трапезную не допускаются, вышла из кельи.
Вой мадамы услышали далеко за границами монастыря. Подумав, что там, в очередной раз изгоняют бесов. Дело-то привычное. Да…
Побесновавшись, и порвав, насколько хватило силенок, принесенную спец. одежду, мадам почуяла дикий голод.
Помолчала. Выглянула в коридор, и потребовала у охраняющей дверь монашки, чтобы пришел кто-то, кто зашьет ей порванную рясу.
Сестра ухмыльнулась, и через несколько минут в рясу доставили шкатулку с иглами и нитками.
Мадам злобно прищурилась, и хотела всё это раскидать. Но есть-то, хотелось больше, чем скандалить!!!
Вспомнив уроки вышивания, в которых если честно, она была не очень сильна, кое-как зашила прорехи, и вышла в коридор, надменно задрав нос.
Вид дамы в кое-как зашитой рясе, такого вида, что даже самый последний нищий поделился бы последней монеткой, вызывал…улыбки.
Сестры, встречающиеся ей на пути, и сопровождающие её, старательно отводили глаза, и зажимали рты ладошками.
Пока мадам дошла до трапезной, она была уже на такой точке кипения, что чайник бы легко не только согрелся, но и сам бы закипел без доп. средств.
Войдя в трапезную, она осмотрела всех взглядом суверена, увидевшего не заплатившего налоги вассала.
Ответом ей было совершенно фиолетовое молчание.
Никто не обратил внимания на выражение её физии, зато на одежду смотрели все.
Она надменно всё это дело проигнорировала, села за стол, придвинула к себе миску с едой, и, увидев в ней простую кашу, брезгливо её отодвинула обратно:
- Это что ещё такое?! – визгливый голос отразился от стен.
Настоятельница кротко смотрела на неё.
Продолжение здесь