Проснулся я будто с дикого похмелья. Во рту словно случился свой небольшой апокалипсис. Башка раскалывалась, как переспевший арбуз. Да и соображала примерно так же.
Я даже не сразу понял, что меня куда-то волочат. Тащили меня два мужика. Точнее мужик и какой-то ребёнок. А, нет, это всего лишь Рорик.
Я был скован. Руки прицепили к какой-то горизонтальной палке, которая как бы лежала у меня на плечах. Ноги крепко привязаны к вертикальной палке, так, что я не мог ни ходить, ни даже присесть. Чувствую себя каким-то пугалом.
Жители посёлка выходили из своих домов и шли за нами. А я лишь беспомощно смотрел на них, будто покойник, которого везут хоронить. Вот только по мне никто не плачет. Разве что мерканим очень и очень недоволен.
Песок под ногами мокрый и твёрдый. Он царапает пятки, будто асфальт, но крови пока нет.
В глазах людей читалась ненависть и страх. Но больше ненависти. Хоть я впервые их вижу, как и они меня, взгляды у них такие, будто я им всю жизнь испортил.
— Думаешь можешь так легко избавиться от меня? Глупый человек! Неужели ты ещё не понял с кем связался?
— С уродом, который приведёт других уродов и будет убивать всех подряд, направо и налево.
— Не всех. Тебя бы я оставил в покое. Возможно, даже вернул бы в твой мир.
— Врёшь. А даже если нет, то какой ценой? Что будет с этим миром?
— Какая тебе разница? Для тебя же семья на первом месте. Но это уже не важно. Тебе конец!
— Да? И что ты сделаешь? Вырубишь меня? Валяй... Или может по АйПи вычислишь? Ну удачи... — пробурчал я.
После этих слов я почувствовал его беспомощную ярость.
— Я убью твоих родных! Но не сейчас, позже. Я хочу, чтоб ты смотрел на это своими глазами и ничего не мог сделать, как я сейчас.
— Слушай, я просто хотел узнать где амулет, а меня схватили и волочат на ритуал. Но так даже лучше. Тебя сейчас изгонят и одной проблемой будет меньше.
— Я тебя предупреждал, чтоб ты сюда не шёл. Но ты меня не послушал! Я уже говорил, что убью всех, кто тебе дорог?
— Да, несколько раз.
— Когда я верну всю свою силу, то верну и твою семью. А затем снова убью их!
— Всё готово? — спросил Рорик, когда мы остановились.
Я попытался обернуться, но меня резко одёрнули, поднимая на ноги. После этого меня всё же развернули и у меня поднялись брови от удивления.
Я ожидал чего-то такого. Небольшую площадь, десяток человек в рясах. Но всё было куда серьёзней.
Передо мной стоял алтарь из огромного чёрного мрамора. Плита, высотой с пол метра в форме чаши, с диаметром около двух метров. В этой чаше можно было приготовить кулиш на весь посёлок, ну или виноград давить ногами целой толпой, как это делали в древности.
На краю плиты стоял полностью голый мужик, тоже лет сорока на вид и просто смотрел вниз, как будто собирался с мыслями перед эпичным прыжком в бассейн.
— Что происходит? — пробормотал я, особо не надеясь на ответ.
— Для ритуала необходима жертва. Кровь и жизнь хранителя этого мира, — ответил Рорик.
— Этот мужик что...
— Он добровольно приносит свою жизнь в жертву, чтоб сохранить тысячи других жизней. Теперь понимаешь, насколько опасен твой мерканим? — спросил он полушёпотом.
— Да я это уже давно понимаю. А зачем меня сковали? Я не собираюсь сопротивляться.
— Ты может и нет, но мерканим точно будет.
— О-о-о, ещё как буду. Ты пожалеешь, что не рассчитался со мной раньше, — раздался зловещий голос в моей голове.
— Спасибо, — прошептал я.
Рорик удивлённо посмотрел на меня.
— За что это?
— Что просто не убили меня, а пытаетесь сохранить жизнь. Столько суеты вокруг, а ведь ты просто мог отравить меня или убить во сне.
— Хех, всё не совсем так. Если тебя убить, мерканим не вернётся в свой мир. На год, может и на два он впадёт в летаргию, но рано или поздно найдёт себе новую жертву уже из местных. А мы даже не узнаем кто это и скорее всего не сможем выследить. Так что он без проблем соберёт все частицы и получит свободу. А затем призовёт ещё одного мерканима и уже сам даст ему необходимые частицы. Потом они призовут двоих, четверых и так далее, пока этот мир не станет полностью их. Но мы этого не допустим.
— Ш-ш-ш! — зашипел на говорливого Рорика его напарник.
Толпа расступилась и вперёд вышел дедуля, лет, наверное, под сто, судя по виду. Он был самым старым из всех жителей, и к моей радости он был одет. Он с помощью двух рослых мужчин поднялся на другой край чаши, перевёл дыхание и заговорил:
— Сегодня важный для нас день! — голос его был на удивление громким и чётким. — Сегодня мы совершим ритуал, дабы изгнать чужую сущность из нашего мира. Долгие века нашей задачей было защищать А’крес от любой опасности. Мы не уберегли его от извержений и жизнь стала куда сложнее. Но это дало нам силу оберегать Акрес от других созданий. И сегодня мы это сделаем, пусть и дорогой ценой. Мы долго готовились, собирая всё необходимое для ритуала.
Народ внимательно слушал старика, а к чаше тем временем подошло двое крупных мужиков с парой корзин в руках.
— Сердце нокса четвёртого рангра. Чтобы его убить Элин и Тарик отдали свои жизни, — с этими словами один мужик достал суховатый мясной комок, видимо то самое сердце, и бросил его на дно чаши.
— Честь и вера Э’лин. Честь и вера Тари’ку! — синхронно выкрикнула толпа.
— Норис упал с вершины сумеречной горы, когда собирал листья пре’ссии и не смог выжить.
— Честь и вера Но’рису!
Здоровяк тем временем бросил в чашу сухие листья.
— Али’р, Зода’н, Во’мис, братья Са’лем и Ве’ктор были убиты в попытке схватить носителя две полных луны назад.
— Честь и вера Али’р...
Похоже это тот отряд пепельников, что напал на нас, когда мы впервые оказались в пустыне.
Пока люди выкрикивали имена покойных, два мужика что-то доставали из своих корзин и бросали в чашу. Пара банок с чем-то консервированным в прозрачной жидкости. Порошок из мешочка. Мелкие кости какой-то рыбы и всякая прочая дрянь.
— И сейчас У’длер жертвует свою кровь и жизнь, чтобы изгнать это создание раз и навсегда!
— Честь и вера У’длеру!
После этого крика один здоровяк шагнул к голому мужику и воткнул ему кинжал в шею. Очень точно и аккуратно. После чего жертва упала на колени, а в чашу полилась кровь, видимо из артерии. Здоровяк его придерживал, чтоб тот не упал в чашу полностью.
— Идиот! Тебе это даром не пройдёт! — завопил голос в голове.
Внезапно я почувствовал дикую боль в груди, затем по всему телу. Хотелось сорвать с себя кожу и вырвать всё мясо. Всё жгло, кололо, скручивало. Я заорал, но тут же мне заткнули рот кляпом. Дёргаться тоже не давали, придерживая за трубы на моей спине.
Дедок что-то начал произносить на незнакомом мне языке. А кровь, едва соприкоснувшись с мешаниной на дне чаши, начала шипеть и испаряться, выпуская струйку дыма, которая попала мне в нос, напомнив недавний едкий запах.
Вот тогда мне стало реально хреново.
Перестав соображать, что происходит, я хотел лишь одного — сбежать оттуда подальше. Меня переполняла злоба. На мерканима, на Рорика, на пепельников и самого себя. И почему я действительно не рассчитался с ним раньше? Зачем мне нужен этот грёбаный мир? Нужно было выпустить его, забрать семью и свалить куда-то подальше.
Вопросом «куда именно?» я задаваться не стал. Было не до этого. Тело начало непроизвольно меняться из-за неудержимой ярости, рвущейся изнутри. Я трансформировался в опасную тварь и готов был убивать.
В этот раз мои мышцы увеличились не в 1,5 — 2 раза, как обычно, а намного больше. Я стал похож на старика Окулуса в боевой форме. Такая же мощная и смертоносная машина.
Цепи, кандалы и даже труба на спине не выдержали мою трансформацию, и я получил свободу. Рорик сразу отскочил от меня и правильно сделал. Но вот второй сопровождающий решил, что сможет меня удержать.
Я проткнул его когтистой лапой, а второй отбросил в сторону на пару метров. Затем на меня навалились ещё трое мужиков, которые даже с места меня не сдвинули. А вот я их хорошенько так подвинул. Двое упали в чашу с бурлящей щипящей жижей — им повезло больше. Третьего я одной лапой схватил за голову и вспорол ему брюхо когтями.
Мозг говорил мне остановиться. Эти люди лишь защищают свой мир. Но мной управлял мерканим. А он не хотел останавливаться.
Ноги всё ещё были прикованы к трубе, но я одним рывком мощных лап разорвал цепи и кандалы, после чего побежал прочь.
Люди, до этого разбежавшиеся в разные стороны, сейчас выбегали из своих домов с оружием. В меня попало несколько стрел. Пара человек пытались атаковать меня ментально, а один запустил в меня плотный поток пламени, который сильно обжог половину тела.
Затем меня едва не сбил с ног могучий удар кувалды. Я даже не понял, откуда он прилетел. Казалось молот просто появился перед моим лицом и я в него врезался. Но я не упал. В отличие от здорового мужика, который держал этот молот. Головка его оружия и вовсе отделилась от ручки, которая, как по мне, была металлической.
Этот удар меня немного задержал и меня догнали парочка мужиков. В отличие от большинства, у них была тяжёлая броня из металла и кожи, которая придавала им немало веса, да и защиту обеспечивала. Но только не от меня. Одним ударом я распорол нагрудник мужику, державшему меня за плечо. Второй запрыгнул мне на спину и всадил нож возле ключицы. Я с рёвом перебросил его через себя, а затем наступил на него ногой, продавив нагрудник. Тот сдавленно застонал. Я же не стал терять времени, а рванул вперёд, набирая скорость. Я пытался сбежать из этого места. Но моя спешка меня и сгубила.
Колья, ограждавшие весь посёлок, были направлены не только на внешнюю сторону. Некоторые из них целились во внутрь. На них я и налетел с приличной скоростью.
Физически я почти не чувствовал боль. Но глазами видел, что мне проткнуло грудь, живот и ноги. Кровь текла по гладкой древесине, а я терял прежнюю силу. В спину впилось ещё несколько стрел.
Я чувствовал, что на меня бросают новые цепи, вяжут, куда-то тащат. Но сопротивляться я больше не мог. Постепенно тело стало возвращаться в нормальное состояние.
Меня притащили обратно к чаше и бросили в неё, а старик продолжил читать заклинание или что он там нёс.
Силы окончательно покинули меня, и я снова отключился.
***
Проснулся я уже не в камере и не связанный. Я находился в относительно просторном здании. Изнутри так же виднелся костяной каркас здания, правда его частично скрыли древесиной, шкурами и всяким тряпьём.
В целом даже чувствуется некоторый уют. Эдакая чукотская романтика. Взять хотя бы кровать, на которой я лежал. Куча шерстяных шкур, уложенных на деревянный пол. Окон нет, но в помещении достаточно светло за счёт кристаллов, расставленных повсюду. Они тоже создают уют, даже немного напоминают свечи.
Мебели почти нет. Лишь несколько тумб и столов. Ну и лежанки из шкур, которые используют как кровати.
Но к чёрту эти домики, что с мерканимом?
Первым делом я осмотрел и ощупал своё тело.
Кожа тёмная, последствия трансформации. Хотя эта была самой мощной, благодаря мерканиму. На теле полно ран, но все уже начали затягиваться. По крайней мере кровь не течёт. Самые страшные раны, которые я получил от кольев, кто-то даже зашил. Остальные же, те что от стрел, затянутся и сами. Через несколько дней от них и следа не останется.
А это ещё что?
На моём животе, а также под мышками и под коленями пульсировали чёрные комочки, размером с детский кулак. На вид отвратительно! Но боли не причиняют.
Первым желанием было стряхнуть их всех с себя, что я и начал делать. Но оторвав первый, я сильно об этом пожалел. Это было очень болезненно, к тому же на месте, где сидела эта пиявка, осталась рваная рана. А сама тварь начала трепыхаться, перебирая по воздуху коротенькими тонкими лапками, как сколопендра.
— Что ты за мерзость? Пиявка? Это меня так лечат?
Я бросил мерзкую тварь в сторону, и она убежала, скрывшись под шкурами. Остальных я снимал немного иначе. Я коснулся ладонью следующую пиявку, а затем поддал жару. Та отцепилась сама, почти безболезненно и убежала прочь. С остальными я поступил так же.
— Азул-Гун? — произнёс я в слух.
Никто не отозвался. Да и не чувствовал я чужого присутствия в своей голове. Даже легче стало думать.
Неужели сработало? Что там вообще произошло... Начался ритуал, я трансформировался и начал убивать всех подряд. Затем меня заломали и снова бросили в чашу. Значит ритуал завершён? Мерканим изгнан, а я свободен?
Ну раз меня не держат в клетке, то, скорее всего, так и есть. Особенно после того что я сделал... Если бы я по-прежнему был опасен, меня бы как минимум связали.
Правда и оружия при мне нет, от чего есть ощущение тревоги. К тому же я ещё и голый. Но это не так напрягает, как отсутствие моих мечей.
Едва я поднялся на ноги, чтоб поискать свои вещи, в комнату вошла какая-то бабуля.
Я замер, глядя на неё, а она брезгливо осматривала меня.
Так продлилось несколько секунд, затем я не выдержал и прикрылся первой попавшейся шкурой.
— Где сосуны? — пробурчала она.
— Что, простите? — не понял я.
— Сосуны твои. Что яд сосали...
— А-а-а, пиявки, я уж было не то подумал. Я их снял.
— Это зря, они ещё не всю заразу с тебя вытянули. Хотя помереть уже не должен. И чё ты там прячешь под шкурой? Чего я там не видела...
— Мне так спокойней. А где мои вещи?
— Ишь чего захотел. Вещи свои... Вот накинь это, раз робкий такой. А про вещи свои забудь.
Старуха бросила мне в ноги какие-то рваные тряпки непонятного цвета. Точнее смеси цветов от пятен еды, крови и ещё нокс знает каких жидкостей.
— Что значит забудь? Я без них не пойду никуда!
— Да ты и с ними не пойдёшь никуда. Кто ж тебя такого ушлого отпустит.
— А кто меня удержит?
— Да кто угодно. В зверюгу ты теперь долго превратиться не сможешь, а навыки твои любой из нас может скопировать. Тем паче в тебе яду пять смертельных порций, если для обычного человека. Как чухаешь себя? Не тошнит? Голова не кружится? Ничё, оклемаешься. А пока даже не рыпайся, если жить хочешь.
— Какого чёрта? Мне нужно идти искать амулет! Я в плену?
— Скорее ты теперь житель посёлка.
Я начал злиться от того, что ничего не понимаю. Они что все тут такие больные на голову как Рорик?
— Повторяю свой вопрос — какого чёрта? — повысив тон, произнёс я.
— Ритуал не удался, так что ты до сих пор носитель. И чтоб ты не натворил чего нехорошего, тебе придётся пожить здесь. Не переживай, мы тебя защитим и накормим, но и ты должен отрабатывать своё проживание. А оружие и доспехи твои мы возьмём за убитых соплеменников.
— Как... Мерканим... — я потерял дар речи от удивления. А точнее разучился связывать слова в предложения.
— Та сволочь живая, только притихла на время.
— И что? Сколько мне здесь нужно сидеть?
— Пока не найдём способ изгнать его, — буркнула устало старуха. — Ладно, хорош трепаться, одевайся, обед сейчас принесу, а потом за работу берись, и без того двое суток валяешься тут.
Я посмотрел на обноски, лежавшие у моих ног, затем прислушался к урчащему желудку. Ладно, осмотрюсь тут немного, залечу раны, а потом сбегу. Наверное...
Как так-то? Я думал ритуал поможет. Но если эта тварь ещё внутри меня.
Где долбаный Рорик? Пусть отвечает на мои вопросы! У меня их с каждым днём всё больше.
С этими мыслями я брезгливо напялил на себя обноски, которые мне выдали. Майка давила в груди и плечах. Впрочем, после пары движений она разошлась по швам и стало немного свободней. Штаны напротив, висели на мне как плащ на дементоре. Эх, сейчас бы фильм посмотреть какой-то или книженцию почитать, а не вот это вот всё...
Пока я одевался, старуха принесла мне обед. Ну как обед... Больше это напоминало на что-то уже кем-то переваренное. Причём не один раз. Но я готов был сожрать что угодно. К тому же эта бесцветная и бесформенная масса была не так уж и плоха на вкус. Напоминала разваренные макароны вперемешку с паштетом. Ничего, жрать можно. А мне лишь бы брюхо набить. Хотя от шавухи сейчас бы не отказался...
Пока я уплетал за обе щеки писку этой супообразной каши, старуха рассказывала мне что нужно делать:
— Для начала поприбирайся тут. Шкуры раскидал по всей комнате, сосунов разогнал... Ещё помойся сходи, я протирала тебя, пока ты спал, но засохшую кровь отодрать не смогла.
На этих словах я едва не подавился. Протирала меня? Голого? Надеюсь она там ничего лишнего себе не позволила?
— Да не боись ты. О как побледнел весь. Меня ваши мужские причандалы уже лет восемьдесят как не интересуют. Хотя у тебя есть на что поглядеть. Так вот. Когда порядок тут наведёшь — выходи на двор. Там тоже буря была недавно, всё раскидало, песка намело. Убрать всё надо, да почистить. А потом к кузнецу нашему загляни. Ты нашим хлопцам кучу оружия и доспехов переломал, будешь восстанавливать. Ну всё, я пошла. Меня в доме напротив ищи, ежели чего.
— Извините, а как вас звать то?
— Тьфу ты, совсем стара стала. Ма’гра я, кожевница местная. Ежели подружимся — подберу тебе одёжку получше. А пока хотя бы обед отработай, да лечение свое.
— Спасибо, Магра, — проглотив очередную ложку произнёс я.
— Да на здоровье, молодчик, на здоровье.
Оглавление книги
