Участковый смотрел на Прохора Корнеевича и, улыбаясь, думал:
– Хитрит дед, здесь, здесь, этот пропавший мужик, только мне он его не покажет.
Но потом, дослушав до конца просьбу Прохора к Богу, он как-то засомневался:
– Вот ведь старый плут, и до чего же красноречивый, я теперь и не знаю, верны ли мои догадки или нет. Хоть в засаде у него тут сиди, – недоверчиво возмущался участковый про себя, – ладно, мне на мотоцикле приехать сюда недолго, – подумал он, – буду чаще его навещать, авось и застану врасплох. Да и неудачливые похитители решат, что вряд ли потерпевший здесь прячется. Найти его здесь будет сложно в деревне-то домов около ста, да плюс сараи и другие постройки, спрятаться тут легко, – подумал он и распрощался.
По дороге он только и думал, как этого человека защитить от похитителей, ведь они его ищут, и не простят его за, то, что он их обманул и сумел сбежать.
Когда он уехал, Илья-Алексей вернулся домой, но не сразу, а выждав немного. Тут-то его Прохор и обрадовал:
– Ну что, Леха, нагулялся?
Мужчина удивился, услышав новое имя. А когда старик сказал ему и фамилию, он как-то сразу вспомнил могилу Игнатовой Ларисы Николаевны.
– Прохор Корнеевич, а Игнатова Лариса Николаевна, она кто? Вы ее помните?
– А как же, учительница наша, у нас ведь раньше тоже школа в Пади была, правда только начальная, а потом ребят наших в Тарасовку на автобусе возили. Она городская была, Лариса Николаевна, а потом свою квартиру отдала дочке с мужем, а сама к нам перебралась, кто-то из родственников ей в наследство домишко тут оставил.
Алексей с надеждой подумал:
– Может она моя бабушка, но теперь как узнаешь, когда дед Прохор, главное “справочное бюро”, о ее жизни мало что знает, ведь она не их, а чужая, городская, поэтому ему больше нечего о ней сказать.
Но тот вдруг воскликнул:
– Я ведь знаю, парень, в какой она школе в городе работала, номер не помню, а вот место, где она находится, я могу показать, но это, конечно, только позже можно, когда у тебя все будет хорошо.
– Мне сейчас хочется знать.
Прохор подошел, к нему, обнял и тихонько сказал:
– А ты парень, думаешь, что она твоя родственница, да? А ты верь в это, верь. И пойди завтра еще раз на могилку сходи.
И Алексей стал ходить по утрам на кладбище, его просто ноги туда сами несли.
Через несколько дней в деревне появился автобус-катафалк и вместе с ним несколько машин.
– Кого-то из наших привезли хоронить, – печально сказал Прохор Корнеевич, всех, кого дети забрали в город, везут сюда хоронить, старики ведь просятся на родину, считая, что последний приют они только здесь должны найти. Да и похороны у родственников дешевле выходят. Ты Леша, сиди дома, не высовывайся. А лучше я тебя закрою, мол нет никого дома и все тут. А я пойду к ним туда, на кладбище. Ох и много уже народу там похоронили за последние пять лет.
– Прохор Корнеевич, а эту учительницу кто хоронил? – спросил Алексей.
– Директор той школы, где она работала в городе. Он мне говорил, что она его первой учительницей была, и еще говорил, что родственников у нее нет. Как у тебя все образуется, мы с тобой Леша обязательно съездим в эту школу, а теперь я пойду узнаю, кого на сей раз привезли. По моим подсчетам кроме меня наших деревенских мужчин в таком солидном возрасте, как у меня уже не осталось, только женщины.
И он ушел, а Алексей вдруг почувствовал в себе какое-то совершенно новое чувство, чувство растерянности перед будущим. Он, всегда уверенный в себе, вдруг, словно споткнувшись, понял, что у него нет пока ни единой мысли о том, что ему предпринять в данной ситуации. Да, он ничего не помнит, но остальные же знают, кто он, но чтобы спокойно жить надо доказать вину тех, кто устроил ему эту амнезию, а он, пострадавший, этого сделать не может, ведь он ничего не помнит. Какой-то замкнутый круг, значит никакой управы на них не будет пока он сам все не вспомнит.
Погруженный в свои мысли Алексей даже не знал сколько прошло времени, но глянув на часы, понял, что хозяина не было уже часа два.
– Что-то он задерживается, – подумал Алексей, осторожно выглядывая в окно, – вот уже и две машины уехали , а из-за угла выезжает автобус с надписью “ритуальные услуги”, – где же он, а там осталось еще две машины. Скоро и они уедут, и все…чья-то душа останется в родных, дорогих ей местах навечно. Он вспомнил свою покойную жену, она там, на городском кладбище совсем, совсем одна, ведь он привез ее сюда издалека, не подоз…что это было, я начал вспоминать? Да, я вспомнил, как приехала ее мама и плача, все говорила и говорила, что нельзя родителям детей хоронить, не правильно это. И слезы как-то вдруг, не подчиняясь ему, скатились по щекам.
Тут он увидел деда Прохора, но он был не один, с ним была молодая женщина и ребенок лет пяти, это была девочка, она бежала впереди и срывала попадающееся на пути немудреные цветы, название которых никто и не знает. В руках женщины была только небольшая дамская сумка.
И вот дверь, запертая снаружи на допотопный навесной замок, наконец-то распахнулась и первой вбежала девочка с букетом, скромным по городским меркам, не слишком ярким, особенно в глаза бросались ромашки и васильки, может быть потому, что кроме их Алексей не знал ни одного названия цветов из собранного девочкой букета. Следом зашли и остальные:
– Знакомься, – тут же обратился к своему гостю дед Прохор, – это Танюшка, кивнул он на девочку, а это ее мама, Ее зовут Люба.
Тут он повернулся к Алексею:
– А это мой квартирант.
– Алексей, – представился тот сам, и спросил, – Мне показалось или еще кто-то остался в деревне?
– Да, две семьи, родственники умершей бабы Раи, остались на выходные здесь, – сообщил новость дед Прохор.
– Это мне еще два дня дома сидеть? – расстроился Леша.
– Ну да, вдруг они тебя узнают, потерпи.
Девушка с испугом посмотрела сначала на Алексея, а потом на хозяина дома и неуверенно сказала:
– А мы сами найдем дом бабы Раи?
– Найдете, – засмеялся дед Прохор, но я сейчас вместе с вами пойду.
И он стал объяснять Алексею, что они тоже сейчас будут жить в деревне:
– До холодов только, ведь у Раисы нет дров в запасе. Да и печку топить ты не умеешь, красавица, ну а потом может быть решусь я к своему другу под бочок переехать, в Тарасовку, да и вас дочкой заберу.
– У меня профессия чисто городская, правда я еще и медсестра. А что ты за специалист такой, только городской?
– Визажист-стилист.
– Да я же и слов-то таких не знаю, а ты Алексей?
– Я-то знаю, и, надеюсь, буду здесь у Любы первым клиентом.
– Ишь ты какой шустрый, Люба, и что же ты с ним делать будешь? Я вот только про массажиста знаю, мне тетечка одна массаж в молодости делала, когда мне путевку в санаторий давали, в Гагры, там вот я и сподобился.
Ну тут вмешался опять Алексей:
– Люба, а вы можете меня изменить до неузнаваемости.
– Могу, только для этого много чего понадобится. А у меня с собой здесь ничего нет. Хотя если попробовать, то получится вас стариком сделать. Вы уже достаточно обросли, поэтому вам легко будет изменить прическу. Отпускайте усы или бороду, или даже просто со щетину. И я из вас сделаю великолепного молодящегося старца, энергичного и и спортивного, я вам даже поклонниц молодых гарантирую. Но рукава у рубашки должны быть длинными, а ворот должен быть наглухо застегнут, а то шея и руки вас выдадут.
– Но мне поклонницы не нужны, мне достаточно реальный недельной щетины на лице, ну и того минимума, что вы можете придумать еще, дабы моя внешность если не кардинально, то хотя бы как-то изменилась.
– Леша, я думаю стоит ей рассказать о том, зачем тебе это надо, а то она решит, что мы с тобой преступники. Да может быть она сейчас расскажет нам и о городских сплетнях на твой счет. Иначе Люба сбежит от нас от страха куда глаза глядят.
– Да некуда мне бежать, Прохор Корнеевич, – печально сказала девушка.
– Учти, Люба, ты будешь единственным человеком, посвященным в наши дела. Даже Танюшка не будет нас слышать, гляньте, как она сладко спит на кресле, ей конечно там не особенно удобно, но я думаю мы не станем ее будить.
И Прохор Корнеевич рассказал Любе историю Алексея.
– А я знаю вашу жену и мы все жалеем Ольгу, у которой она и наводит себе красоту, Ольга даже знает…–тут она резко замолчала, – простите, я не подумала…
– Люба у тебя ноутбук есть?
– Нет, к сожалению, Но я дружу с мальчиком, бывшим моим соседом, у него есть. Он инвалид и целый день дома один сидит, если вам нужно, то он разрешит вам им воспользоваться на время. Мне он не откажет, я очень часто ему уколы делаю.
– Ну что, Прохор Корнеевич, рискнем. У меня куча денег, а я на ваши живу. Да и надо дать знать о себе в полиции, и всей остальной компании, с которой я не знаком, что я-то жив, и почти здоров, ведь я сегодня вспомнил похороны своей первой жены.
– Так это же прекрасно, – обрадовался Прохор Корнеевич.
– Прекрасного в этом нет, но я рад этим воспоминаниям, – грустно произнес Алексей.
Тут хозяин дома обнял одной рукой Алексея, а Любу взял за руку и уверенно произнес:
– Да мы вроем со всеми невзгодами справимся!
Мои дорогие подписчики, благодарю вас за лайки и комментарии! Добра вам и счастья!
Предлагаю вам обратить внимание и на другие мои рассказы: