- Держись теперь, Анна. Девчонка-то не походит на Ивана и на тебя тоже. Старшие ребята у вас все на одну колодку, а эта, чисто цыганка. Будут по деревне брехать, не Ивана дочь. А то еще скажут, мол в Роддоме подменили.
Наконец, впереди показалась село. Сердце Анны встрепенулось, родное! Недавно в нем, казалось бы, живет, а прикипела душой. Здесь она нашла свое счастье, здесь зачала своих детей.
Ребятишки ждали маму и, увидев лошадку издалека, побежали навстречу. Иван остановил лошадь и помог вскарабкаться на телегу сыну и дочке
- Вот ведь какие суматошные, не терпится им!
Детки уже уселись с обеих сторон матери, прижимались к ней, заглядывали в глаза. Мишаня молчал, зато Надюшка говорила взахлеб
- Мамка, покажи, покажи сестренку!
- Видишь сверток, там она спряталась и спит. Дома на нее посмотрите.
- Мамка, а чего ты так долго? Мы ждали, ждали. Мам, такая гроза была! А тетка Фрося сказала, что нам не продадут ребенка, нас и так много. Я ей язык показала и кукиш, а она меня палкой ткнула. Вот сюда. Нисколько не больно было. Я ей сказала, что она старая кошелка и убежала.
Анна погладила дочку по спине, тихонечко похлопала по попе, прижала к себе, поцеловала в голову. Руки ее ласковые, а голос строгий
- Надежда, разве можно так говорить тетке Фросе? Она просто подразнила тебя, пошутить хотела. Какая она старая, да еще кошелка?
- Какая? Тетя Анфиса так нашей бабушке сказала, не той, что приехала, нашей, Степаниде. А другая бабушка нашего Витюшку по .опе била, мне Миша сказывал.
- Миша, правда, что ли? Бабушка била Витю? Надюшка не придумывает?
- Да, шлепнула два раза. Он ревел, мамку, наверно, надо было. Чего уж, ты, Надька, все мамке рассказываешь? Расстраиваешь только.
Анна на самом деле сильно огорчилась, представив, как ее Витюшка плакал, звал маму. Вместо того, чтобы успокоить, его отшлепали. Ох, уж, не меняется мать.
Телега остановилась у ворот. Иван соскочил с телеги, взял на руки дочь. Анна взяла узелок, Мишутка тоже взялся за него, чтобы помочь матери, Надюшка, держась обеими руками за другую руку мамы, подпрыгивала на месте
- Пошли уже скорее, я хочу посмотреть, какую ты мне сестренку купила.
На крыльце их встретила Катерина. Она хотела было взять у Ивана ребенка, но он увернулся, прошел в свою половину, положив девочку на кровать, вытер со лба пот рукавом. Страшно было держать в руках такую кроху, аж в пот пробило.
Анна поздоровалась с матерью неласково. Обиделась. Зачем маленького била?
- Здравствуй, мама! Витя где?
- Дык ведь у тебя дети такие. Они ведь родную бабушку не признают. У Степаниды он.
- Дети признают того, кто их любит. Они тебя знать не знают, у них одна бабушка, Степанида. А вот и они! Здравствуй, теть Степанида! Как ты? Не очень измучили тебя мои ребята? Витюшка, сынок, иди ко мне!
Мальчик посмотрел на маму, как бы с недоверием, она ли это, после улыбнулся и потянулся к матери. Анна сразу заметила, как изменилось лицо сына. Верхняя губа немного припухла, а нос едва заметно задрался кверху. Жаль малыша, но могло быть и хуже. Анна переглянулась со Степанидой
Степанида успокаивающе похлопала Анну по спине
- Я уж Бога благодарила. Там лежал камень острием кверху. А если бы не ртом, а глазом упал! Заставила Ивана немедленно выкорчевать этот камень, давно надо было. Ну пойдем, хвались, показывай новорожденную. Иван сказывал, баская больно.
Анна развязала бечевку, раскрыла одеяльце, распеленала. Девочка открыла глаза, осмотрелась, словно удивляясь увиденному, осторожно расправила тоненькие пальчики, руки, ноги, потянулась сладко.
Анна посадила Витю на кровать, сама склонилась над дочкой
- Машенька, смотри, это твой папка, братики твои, сестренка, Надюшка, и бабушки твои.
Девочке дела нет, кто эти люди, она таращит свои глаза-смородинки на них, не понимая, чего им от нее надо. У нее попа сырая и грязная, она пить хочет, есть хочет. Обидно стало маленькой, она заплакала, сложив губы бабочкой.
Анна заглянула в подгузник, убрала то, то там было.
- Ваня, посмотри, есть в казане теплая вода? Есть? Налей в умывальник.
Надежа с брезгливостью смотрела, как мама подмывает под умывальником малышку.
- Мама, я такая же была, так же делала?
Анна засмеялась.
- Не то что ты, даже Мишаня так делал.
- Фу, от нее воняет. Мама, ты ее все равно любить станешь?
- А как же, мамы всех своих детей любят.
Иван сидел на лавке под зеркалом и с блаженной улыбкой наблюдал за своим семейством. Миша такой серьезный, разговаривает рассудительно, как взрослый, Надежда бойка не по годам, а Витюшка…
У Витюшки слезы. Он так ждал маму, а она посадила его и девочку свою взяла. Иван взял его на руки, прижал к себе,
- Сынок, ты что? Никак реветь вздумал? Сейчас мамка подмоет Машеньку, даст сисю, потом положит в кровать. И будешь ты опять на коленях у мамы обедать, а потом ляжете с ней спать.
- Спать? С мамкой?
- С мамкой, с мамкой. Теть Степанида, есть чем пообедать, а то мне велено, как приеду, ехать на луга. Рита-то ушла что ли?
- С ранья еще. Садись, сейчас подам. Теща твоя суп варила. Я курицу зарубила, зараза такая, не вовремя на яйца вздумала сесть. Еле нашла, спряталась было в хмельнике.
-Дык ладно уж, подождем Анну, все вместе пообедаем. Пойду, лука маленько нарву.
Степанида разделала курицу на кусочки, хлебушка порезала, соль, квас на стол поставила. Катерина смотрела на старуху с негодованием. Надо же, распоряжается, как у себя дома.
Анна запеленала дочь, покормила, положила в колыбель. Покачала чуть-чуть, и девочка уснула. Взяв за руку Витюшку, она вышла на кухню. Надюшка с Мишаней и бабушка уже сидели за столом, где уже стояли миски с супом и нетерпеливо косились на двери. Где уж Иван со своим луком. Есть сильно хочется, да и не каждый день курятиной и куриным супом угощают.
Анна села рядом с Надюшкой, посадив на колени сына
- Как я без вас соскучилась, ровно год не видала. А Иван где?
- В огород за луком ушел, а вон, уже идет.
Степанида тоже присела на край лавки. Иван сел на свое место, взял ложку, хлебнул супа, и все, вслед за ним все дружно принялись работать ложками.
Только наевшись и вытерев ладонью рот Степанида произнесла
- Держись теперь, Анна. Девчонка-то не походит на Ивана и на тебя тоже. Старшие ребята у вас все на одну колодку, а эта, чисто цыганка. Будут по деревне брехать, не Ивана дочь. А то еще скажут, мол в Роддоме подменили. Теперь уж никто не вспомнит, отец-то у Ивана черномазый был.
- Тетя Степанида! На то они и люди, чтобы брехать. Мы-то с Ваней знаем, наша дочь, ты знаешь, до остальных, дела нет, пусть болтают. Мне к этому не привыкать.
Продолжение здесь: Глава 70